Хижина на берегу моря - Ольга Любомудрова

Остальные обратились в слух.

– Я шел по Кенберру, по Черному лесу, раздумывая, не стоит ли уже возвращаться, как вдруг увидел крылатого н’гара, который кого-то пеленал на полянке в свою паутину. Риммель повезло, она оказалась для н’гара слишком тяжелой. Он отдыхал, а чтобы Рим не сбежала, завернул ее в паутину. Я сильно удивился, когда убил крылатую тварь, разрезал его кокон и нашел в нем нашу Рим.

Большой носастик подошел к мужчине и погладил его по голове своим хоботом.

– Мы благодарим тебя, Зоар, ты можешь идти, – произнесла леди Тэйлани, отпуская мужчину кивком головы.

Тот порывисто встал и, ласково потрепав Риммель по длинным ушам, удалился вверх по лестнице, опустив камешек в черную чашу весов, которая пошла вниз с резким скрипом.

– Давайте продолжим, – предложила Таля, вновь становясь самой собой. – Рим, иди отдохни, Рум скоро вернется.

Риммель зашагала к столу, стянув на ходу своим хоботом сладкую плюшку.

Эллейн покачала головой.

– Я должна с ним поговорить, – сказала она, направляясь к лестнице.

Неморино ушла в кладовку, а Латте потянула Талю за рукав роскошного бирюзового платья.

– Зоар и Эллейн враги?

Таля хмыкнула.

– Зоар без ума от Эллейн, это же видно!

– А Эллейн?

– Эллейн – Ангел, дорогая.

Таля произнесла это так просто, словно сообщила Латте о том, что пора пойти погулять.

– Ангел? – ахнула Латте.

Таля кивнула, а в голове Латте зазвучал голос Неморино: «Абсолютно чистая и светлая душа».

– И Зоар знает?

Таля вздохнула.

– И им никак нельзя быть вместе? – не унималась Латте.

Таля покачала головой.

– Человек, даже очень сильный маг, не может составить пару для Ангела. По сути, это ни с кем невозможно. Эллейн не может принадлежать одному мужчине. Она принадлежит всему Мирозданию.

Мимо них к двери протопала довольная Риммель, дожевывая на ходу плюшку. Она протянула Латте для приветствия свой длинный нос, который оказался на ощупь приятным и бархатным.

Сверху послышался громкий вопль, который перешел в оглушительный визг. Латте вздрогнула.

– Дети проснулись, – спокойно сказала Неморино, возвращаясь из кладовки.

Она несла мешок соли, следом за ней важно вышагивал, перебирая кончиками упаковки, мешок сахара.

Злобный визг переместился ближе. Потом вдобавок к визгу послышались глухие удары: «Бум! Бум! Бум!»

– Спускаются по лестнице, – констатировала Таля.

Демонята скатились в кухню одним клубком. Они яростно кусались и награждали друг друга тумаками. Следом, с видом ледяного спокойствия, спустилась Лягушалка.

– А ну-ка, прекратить! – зычным голосом скомандовала Неморино.

Она выхватила из клубка пятнистого меховика и, быстро что-то прошептав, засунула дочку за стол. Затем проделала ту же процедуру с Мерзавчиком. Стало тихо. Лягушалка заняла место между маленькими демонами и принялась за кофе. На столе появились большие миски с пауками. Пушистые злюки набросились на еду.

– Доброе утро, – сказала Лягушалка. – Вы уже завтракали?

Таля и Латте кивнули. Неморино подошла ближе к стене, где клубился туман. Сатинопус вытянул щупальце, и оно заколыхалось в воздухе. Неморино засунула руку в туман и вытащила оттуда большое существо, похожее на паука.

– Шесть, семь, восемь, девять, десять… Одиннадцать? Двенадцать! – Латте с ужасом сосчитала лапы существа.

– Осторожно, деточка, они очень ядовитые! – Неморино ловко засунула паука в банку и вытянула нового.

С когтей, которыми завершались мохнатые паучьи ноги, капала на пол мутная жидкость.

Таля отвела Латте подальше.

– Это краг, – прошептала она.

– Они похожи на наших пауков.

– Краги – отличная пища для маленьких демонов, но они очень опасны для жителей почти всех миров, слишком ядовиты и агрессивны.

Очередной краг оказался в руках Вечно Юной Хозяйки Хижины. Он размахивал мохнатыми лапами, царапался ядовитыми когтями и громко клацал жвалами. Руки Неморино покрывались укусами и ранами, которые, впрочем, тут же заживали.

– Неморино из мира сатинопусов? – спросила Латте.

Таля кивнула.

– Сангар – очень странный мир. Пожалуй, самый странный из всех. Там почти везде нечто, похожее на ваши болота. Тебе там будет трудно дышать, там совсем мало воздуха. Живут в Сангаре сатинопусы и их пища. Краги передвигаются по верху болот, как здешние водомерки, причем с огромной скоростью. Хизаты, которыми накормили тугаров, обитают на островках. Они совершенно безобидные и очень плодовитые. Питаются тем, что в твоем мире принято называть илом. Бурзуты – аналог ваших насекомых, только больших размеров, ими питаются краги. Остальные существа крайне редки, обитают на крупных островах, в глубине Мира. Я несколько раз была там, зрелище не из приятных. Кругом из болот торчит лес щупалец и морды сатинопусов, а красавцами их точно не назовешь. Да еще по воде носятся краги.

Очередное паукообразное шлепнулось в банку и затихло.

– Для них слишком много воздуха, – пояснила Таля. – Они быстро задыхаются. Именно поэтому сатинопусы лишь вытягивают щупальца. Так вот, Страж может зародиться в любом Мире. Неморино – из Сангара.

– А Зоар?

– Зоар из твоего мира, он – человек.

– А ты?

– Из Дракора. И мой брат Марк тоже. И Апполония, и Мавэрик, но они из другого рода.

– Марк – твой брат?

Таля кивнула.

– Правда, у нас разные матери. Марк – сын лорда Тареда и леди Алинор. На их брак было получено официальное разрешение Совета Высших Вампиров. А на брак с моей матерью, Тэйларой, такого разрешения не дали. Тэйлара из более низкого рода, нежели отец. Однако устоять против моей матери он не смог. Совет был сильно недоволен, когда отец велел им принять меня как свою дочь. И хотя я всегда была равнодушна ко всем этим замковым и родовым обычаям, я – леди Тэйлани из рода Лауриш.

– А Мавэрик и его сестра?

– Они из рода Йоханес. Только Лауриш и Йоханес могут породниться без проблем, Совет точно даст разрешение. Кстати, леди Алинор – из Йоханес. Она сестра матери Мавэрика и Апполонии. Лауриш легко узнать по цветам их рода: голубому с серебром. Йоханес носят багровые одежды, расшитые золотом.

– А ты носишь бирюзовое.

– Я попираю законы рода Лауриш и ношу цвет рода своей матери. Она из рода Йорк.

– А Эллейн? Откуда она?

– Из Кенберра, – Таля вздохнула.