Среди самцов - Фиона Уокер

Калум все видел и все понимал. Вот почему, когда на последнем курсе университета его лишили стипендии, он не стал звонить родителям, требуя денег на завершение образования, но заработал их сам, вкалывая по ночам в барах и автомастерских. Неприятие богатства родителей и подспудная борьба с ними не прошли для Калума бесследно: он стал человеком трудным, упрямым и непредсказуемым.

Точно таким же он был и в сфере бизнеса. Вне всякого сомнения, гений во всем, что касалось ресторанного дела и умения заводить знакомства в деловых, богемных и артистических кругах, он презирал строгую отчетность и порядок. Он мог быть занудой, упрямцем, безответственным типом, грубияном, очаровашкой и любимцем женщин. Все эти качества, странным образом уживаясь в его натуре, делали его чрезвычайно непростым в общении человеком. Временами Одетте казалось, что ее чувства к Калуму круто замешены на ненависти — как, к примеру, сейчас. При всем том она считала его самым сексуальным мужчиной из числа знакомых. Более того, с некоторых пор он стал первым кандидатом на то заветное место в ее сердце, которое занимал киношный Джонатан из американского сериала о семействе Харт.

Калум договорился встретиться с Джимми Сильвианом в клубе «Неро» — известном на весь Лондон заведении, одним из основателей которого он являлся. Он не был там вот уже несколько месяцев, но стоило ему только туда войти, как он понял, что зря выбрал для встречи это место. Клуб ветшал и приходил в упадок, и это было видно невооруженным глазом. В определенном смысле клуб старел вместе со своими завсегдатаями, среди которых в свое время числилось немало знаменитостей. Но теперь, на взгляд Калума, посетитель измельчал.

Калум, чье семейство поднялось благодаря случаю, терпеть не мог нуворишей и выскочек, поскольку чуть ли не в каждом из них видел подобие своих родителей. Еще больше он ненавидел привычки этих людей и их стиль жизни, позаимствованный у героев дешевых сериалов. Он никогда не был в новомодных апартаментах Одетты Филдинг, но догадывался, что они из себя представляют. Там должно было быть все то, что во мнении людей вроде его родителей считалось олицетворением красоты и роскоши, — от никелированных гимнастических снарядов и зеркального бара до специальной ванночки для мытья и массажа ног.

Впрочем, ничего против Одетты лично он не имел. Более того, она ему даже нравилась. Своей манерой неожиданно смущаться и краснеть она напоминала ему его мать, а ее большая грудь, трепетавшая, когда она злилась, его возбуждала. Но он был далеко не в восторге от ее самоуверенности и деловитости.

Он сделал крупный взнос на ее заведение, чтобы прежде всего произвести впечатление на Лидию. Хотел заручиться ее расположением за то, что поддержал начинание ее ближайшей подруги, но Лидия, казалось, напрочь об этом позабыла. Ее и ресторан Одетты нисколько не интересовал. В результате Калум тоже потерял к нему всякий интерес. Более того, жаждал забрать из дела вложенные в него средства. В настоящий момент ему очень нужны были деньги — каждый фунт.

Джимми уже сидел в баре, раскинувшись в просторном кожаном кресле и целиком заполнив его собой. И не то чтобы Джимми был слишком толст — совсем нет. Просто он, как ни меряй, был на несколько дюймов больше любого находившегося в зале гостя. Выше ростом, шире в плечах и обладал непомерной длины и мощи руками и ногами. Его светлые от природы волосы выцвели от африканского солнца, а кожа, наоборот, приобрела бронзовый оттенок. Увидев Калума, он улыбнулся, продемонстрировав полоску безупречно белых зубов, и воскликнул:

— Калум, старый негодяй. Как же я рад тебя видеть!

Вскочив с места, великан стиснул ручонку Калума в своей огромной ладони, после чего подозвал официанта и заказал напитки. При этом у него был такой вид, будто это он, а не Калум, совладелец клуба и его постоянный член.

— Садись! — воскликнул Джимми, словно фокусник доставая одной рукой у себя из-за спины кресло с алой бархатной обивкой и устанавливая его рядом со своим. — Поболтаем.

Джимми слишком долго находился за пределами Англии, чтобы понимать, какое впечатление он производил в стенах этого клуба своим громовым голосом и поистине исполинскими размерами. Он привык находиться на открытом воздухе среди неоглядных просторов сельвы и с людьми, особенно испорченными городскими жителями, общался редко. По этой причине он был довольно-таки застенчив и, если на него смотрели в упор, отводил глаза. Тем, кто видел его впервые, он представлялся грубым, неотесанным и наглым типом, но Калум отлично знал, какая нежная у него душа.

— Как поживаешь, Джим? — спросил Калум, усаживаясь в кресло. — Как прошли похороны твоего отца?

— Мерзко. — Голубые глаза Джимми не мигая смотрели в пространство над плечом Калума. — Нам с большим трудом удалось привезти сюда его тело. Ирония судьбы, можно сказать. Когда он был жив, то провозил в Англию наркотики без всяких затруднений. А теперь на таможне даже его гроб обыскали. Сначала опасались инфекции, потом стали подозревать нас в контрабанде. Еще и в газетах обо всем напечатали. Сам понимаешь, какие после этого похороны! Сплошной фарс, да и только.

Калум познакомился с Джимми в Южной Африке. Он поехал туда на сафари, чтобы поохотиться на «большую пятерку» — леопарда, льва, буйвола, слона и носорога. Неожиданно всплыли важные дела, и он так замотался, что на охоту у него осталось всего три дня. Один из его партнеров предложил ему съездить в частный заповедник, находившийся неподалеку от Национального парка. Он, правда, предупредил, что там могут уже охотиться другие люди, но Калум предупреждению не внял, нанял джип и покатил в указанном направлении. После нескольких часов езды по бесплодной, выжженной солнцем равнине капот его автомобиля уткнулся в деревянные ворота, которые охраняли два недружелюбных парня с винтовками.

Они недвусмысленно намекнули ему, чтобы он проваливал. Даже винтовки на него наставили. В следующую минуту на дороге появился запыленный «Лендровер», подкатил к воротам и встал рядом с джипом Калума. Парни опустили оружие, заулыбались и двинулись навстречу вылезавшему из машины гиганту, безостановочно о чем-то галдя на своем экзотическом языке.

Переговорив с охранниками, Джимми выслушал Калума, который сообщил ему о своем желании поохотиться в его угодьях. Под конец Калум с ухмылкой заметил, что просто-напросто не может уехать, поскольку не знает, как у джипа включается задний ход. Джимми рассмеялся и предложил ему заезжать в ворота. Калум заехал и ехал так до самого хозяйского дома, где Джимми его и поселил в одной из гостевых комнат.

Джимми часто шутил по этому поводу. Дескать, Калум сразу ему глянулся, и он с самого начала знал, что они подружатся.

— Собираешься немного пожить в Англии?

Джимми поправил манжеты своей белой сорочки.

— Разве что пару недель. Никаких особых планов у меня нет. Нужно только разобраться с наследством. Мунго и Феликс полагают, что отец оставил чертову прорву недвижимости, но я лично сомневаюсь, чтобы нам много перепало: к сожалению, его дела находятся в крайне запутанном состоянии.