Свора девчонок - Кирстен Фукс

Я испугалась, что речь идет опять о чем-то вроде фонариков без батареек. У нее же ничего с собой не было. Я внимательно осмотрела Инкен с головы до ног: штаны ей были велики, сверху бабушкина блузка, на шее – три нитки бус, подобранных по цвету – синие, голубые, сине-серые. А вчера на ней были не три красных нитки? Сколько же у нее этих бус? На обеих руках – браслеты. Большие, маленькие, толстые, тонкие. Вот они друг к другу совсем не подходили. Серебряные и золотые вперемешку. Я не могла вспомнить, были ли на ней вчера эти же браслеты. Кольцо только на одном пальце. Тоже наследство лучших времен или куплено без примерки – слишком большое. А кольца вообще примеряют? Кольцо постоянно ерзало у нее по всей нижней фаланге пальца и к тому же вертелось, так что Инкен приходилось то и дело поворачивать его зеленым камушком кверху. Это было не единственное движение, которое она все время повторяла. Она часто приподнимала руки, чтобы браслеты съехали поближе к локтю, а еще постоянно заправляла черные волосы за ухо и облизывала губы, как ящерица. Все это делало из нее человека, которого по одной фотографии не опознаешь. Для этого понадобилось бы видео.

Кроме того, она продолжала говорить от лица каких-то «нас», несмотря на то что вожатая была только одна – она сама.

– Мы приготовили для вас книги, – сказала она, вынимая из очередного мешочка с котятками несколько книжек и раздавая их.

«Выживание в лесу».

«Ночевка без палатки».

«Тысяча и один гриб».

«Жизнь среди деревьев. Деревья как источник пищи, тепла и крова».

«На природе. Практические советы для домоседов».

«Краткий справочник по технике выживания на природе. Лес и болото».

Потом наконец она отпустила нас искать рюкзаки. Конечно, вещи быстро обнаружились. И нашла их не я. Я специально побежала в другую сторону.

Увидев лужу крови и надписи на стенах, Инкен делано засмеялась. Здесь, в этой местности, сказала она, живут только малообеспеченные люди, именно поэтому она повесила везде замки. Это все скучающие подростки-наркоманы.

Так как все рюкзаки нашлись и из них ничего не пропало, все были довольны. Всё как будто в порядке, объяснения больше никому не нужны. Такую потрясающую головоломку бросили неразгаданной! Какое загадкорасточительство! Но зато все достанется мне одной.

Я посмотрела на часы, думая засечь, сколько у меня займет решение этой головоломки. Если бы тогда я подозревала, что на выяснение того, что произошло с нашими вещами утром, уйдет несколько недель, предвкушение интеллектуального удовольствия было бы здорово подпорчено. Часы показывали без двенадцати десять. Этого быть не могло. Значит, они остановились. Без двенадцати десять – это наверняка тот момент, когда я чуть не свалилась в лужу и оперлась на руку.

После полудня мы начали обустраивать лагерь. Для этого мы притащили полки от шкафов и куски брезента в лес, на самое красивое место. Здесь природа примет нас в свое лоно, сказала Инкен.

– У нас есть эти замечательные вещи, у нас есть гвозди и… – она постучала пальцем по лбу, – фантазия больше луны.

Она постоянно говорила странные вещи. В основе каждой постройки должен быть крепкий фундамент. Для защиты оборудования от повреждений необходимо расположить водонепроницаемый слой по площади, превосходящей основание.

Мы развернули два из трех кусков брезента. Похоже, они были от какого-то грузовика. По нижнему краю шли кольца, через которые его раньше закрепляли. Написано там было Slow-Express. Мы очень удивились: это же бессмыслица какая-то – медленно-быстро.

– Из Словении, – объяснила Инкен.

Антония поинтересовалась, откуда она взяла этот брезент.

– Я же сказала – из Словении, – повторила Инкен. А потом захлопала в ладоши, и браслеты у нее загремели: – Это все большое приключение!

Мы забивали старые гвозди в старые доски камнями; привязывали старыми веревками старые рейки к каркасам. Между деревьями появилась парящая в воздухе крыша. Кроме того, мы сделали ящик с крышкой для провизии и привязали его к дереву, чтобы животные ничего не утащили.

Вкалывали весь световой день. А потом солнце скрылось за верхушками сосен. Вбивая гвозди и таская доски, я вся взмокла. Руки у меня были грязные, во рту пересохло. Я в жизни никогда ничем таким не занималась. Разве что как-то раз у бабушки счищала краску со старых рам. Но это же куда лучше!

Будь моя воля, пусть бы всё так и шло дальше. Но от меня это не зависело.

На ужин был суп, для которого Инкен попросила собрать крапиву. На нас жадно накинулись комары: если б они могли смеяться, смеялись бы как пить дать. Солнечные лучи потихоньку ушли, и мы расположились у потрескивающего костра. Над огнем висел котелок с супом. Запах вкусный. Только иногда к нему примешивалась вонь от лужи перед умывалкой.

Когда стало темнеть, мы спросили Инкен про батарейки для фонариков. Она их забыла. К сожалению, к большому сожалению, посокрушалась она. И тут же откуда-то из вещмешка наколдовала сосисок. Кому нужен свет, когда есть сосиски? Тучи обложили небо не так плотно, как прошлой ночью. Сияли луна и звезды – большой полукруг и маленькие круглые светлячки. Мерцал костер. Искры взмывали в свой секундный полет. Спереди мне было жарко, внутри поселилось счастье.

Этот вечер, когда мы с Инкен ели крапивный суп с сосисками у костра, стал последним вечером моей до того момента нормальной жизни. Хотя совсем уж нормальным не был и он. Скорее, ровно посередине. Вроде порога между двумя комнатами. Между детской и комнатой юности или между прихожей и улицей.

И тут заерзала Антония. Кажется, с этого всё и началось.

– Мне в туалет надо, – сказала она.

– Девочки! Послушайте меня! – Инкен специально встала. – Инструктаж! Этот комплекс построек охраняется как памятник. Я как раз сегодня дала слово главе администрации Бад-Хайлигена, что в этом бывшем центре воздушных и космических полетов мы будем вести себя прилично. Моча может нанести вред подземному бункеру. Она вымывает из бетона известь, а бункеры и так уже негерметичны. – Тут Инкен подняла указательный палец правой руки.

Меня разбирал хохот. Это было так смешно! Но я спрятала язык за забором плотно сжатых зубов. Да, фантазия у нас больше луны!

– То есть делать свои дела в лесу нельзя? – резюмировала Рика.

– Будьте так любезны, пользуйтесь надобным домиком.

Вообще-то я никогда не дурачусь. Родители даже просили меня иногда: «Ну давай, подурачься». Но в тот момент сдерживаться я больше не могла. Рика и Антония, сидевшие рядом, тут же захихикали со мной вместе, а потом смех заразил всех.

– ЭТО НЕ СМЕШНО! – закричала Инкен.

Но это было смешно! Просто адски! Ну правда, так смешно еще никогда не было! Даже когда дед упал с лодки в воду, – а тогда я хохотала целый час.

– ШАРЛОТТА НОВАК! ПРЕКРАТИ СМЕЯТЬСЯ!