Босс в подарочной упаковке - Элизабет Биварли

Она погрозила ему ложкой, испачканной в шоколадной глазури:

– Не надо чернить нашу команду, мистер. Я люблю этих ребят. И Хэнк тоже. Грант поднял руки, капитулируя:

– Я прошу у вас прощения. Позвольте мне загладить свою вину. У «Данбартон индастриз» есть отдельная ложа на стадионе «Сити-Филд». Я могу пригласить вас и Хэнка на матч. Например, когда будут играть команды «Метс» и «Атланта брейвз».

Боже правый. Грант только что фактически пригласил Клару и Хэнка на матч, который состоится через несколько месяцев. Это означает, что у нее появился повод приехать в Нью-Йорк. Грант не понимал, что на него нашло.

Она уронила ложку в миску.

– Смотреть матч «Атланта брейвз»? Из ложи? Хэнк будет в восторге.

Грант хотел спросить Клару, будет ли в восторге она, но промолчал.

– Значит, договорились. Пойдем на матч втроем. Мама не любит бейсбол, но, если Хэнк пойдет, она, наверное, захочет составить ему компанию.

После его комментария приподнятое настроение Клары мгновенно испарилось. Но она ничего не сказала, а принялась энергично отчищать миску от теста.

– Клара? – спросил он, когда она освободила миску от теста. – Что-то не так?

Не поднимая глаз, она вытерла миску и тихо произнесла:

– Что может быть не так? Мой трехлетний сын только что стал магнатом. Об этом мечтает каждая мать, верно?

– Я не знаю, – сказал Грант. – Я не мать. Но я рискну предположить, что об этом мечтает каждая мать. Вам больше не придется беспокоиться о его будущем.

На этот раз Клара посмотрела на него с вызовом. – Я и раньше не беспокоилась о его будущем, – сухо ответила она. Очевидно, Грант задел ее за живое.

– Слушайте, пусть мне приходилось много работать, когда он родился, – сказала она. – Я старалась выживать еще до его рождения. Я могу обеспечить себя и его. Узнав, что я беременна, я открыла банковский счет для Хэнка, куда ежемесячно перечисляю деньги. Он регулярно посещает педиатра и стоматолога. Он хорошо питается и хорошо одевается. Хотя Санта не приносил ему кучу подарков, Хэнк радуется каждому Рождеству. Пусть я не могу купить ему все, что он захочет, но я даю ему больше любви и внимания, чем кто-либо еще. И я всегда будут дарить ему свою любовь, и время, и заботу, которые не купишь за деньги.

Чем дольше Клара говорила, тем резче становился ее тон. Когда она закончила говорить, она почти кричала. Ее глаза были широко раскрыты, а щеки пылали. Она дрожала всем телом. Грант молча смотрел на нее, потому что не имел ни малейшего представления, как еще реагировать. Казалось, Клара поняла, что перегнула палку, и устало подалась вперед.

– Извините, – сказала она, повернулась и поставила пустую миску на стол. Продолжая стоять к Гранту спиной, она в ярости вцепилась пальцами в мраморную столешницу, словно боялась, что, отпустив стол, попадет в другое измерение.

Грант очень старался понять Клару. Но, по правде говоря, он никогда не любил и не боялся ни за кого так, как Клара любила и боялась за своего сына. Грант знал, что она чувствует себя обязанной вырастить Хэнка. Но ему было невдомек, почему она не радуется неожиданному наследству мальчика.

Словно прочтя мысли Гранта, Клара наконец медленно повернулась к нему лицом. К счастью, она больше не смотрела на него с вызовом. Она не выглядела встревоженной. Она просто казалась очень уставшей.

– Я всегда была центром мира для Хэнка, – тихо сказала она. – И он был центром моего существования. Теперь у него вдруг появились родственники. Есть люди, которые любят его и готовы его обеспечивать, помимо меня. И даже если они не смогут любить его сильнее, чем люблю его я, они дадут ему больше денег. Я не могу этого отрицать. – На ее глаза навернулись слезы, она смахнула их с лица ладонями. – Я боюсь, что он захочет остаться здесь, когда нам придется уезжать в Джорджию.

Ага. Теперь все понятно. Клара боится потерять сына, потому что его бабушка в данный момент ведет себя как Санта-Клаус. Причем очень щедрый Санта-Клаус. Грант не знал, что сказать, чтобы избавить Клару от ее страхов. Однако его мать может дать Хэнку все, что он пожелает, а Клара на такое не способна.

Гранту не пришлось ничего говорить, потому что на духовке звякнул таймер, и Клара, надев рукавицы, вынула из нее кексы. Поставив в духовку новую порцию кексов, она закрыла дверцу и установила таймер. Потом она снова повернулась к Гранту лицом, выглядя встревоженной.

– Деньги Брента круто изменят жизнь Хэнка, – сказала она.

– Но они изменят ее к лучшему, – ответил Грант.

– Вы уверены? – спросила она. – Такое количество денег подразумевает огромную ответственность. И люди начинают по-другому относиться к тому, у кого много денег. Человек, разбогатев, начинает иначе относиться к самому себе. А я не хочу, чтобы Хэнк менялся.

– Мы все меняемся, Клара. Изменения неизбежны.

– Но изменения должны проходить постепенно и естественно, – возразила она. – Я не желаю, чтобы Хэнк лишился нормального детства или юности. Я хочу, чтобы он все лето ходил босиком, ловил светлячков, пил лимонад, стоя на тротуаре, и ел персики, срывая их с дерева. Я желаю, чтобы в юности он начал зарабатывать себе на жизнь, и приобрел свой первый, пусть и старый, автомобиль, и почувствовал вкус свободы. Именно такого детства и юности я всегда хотела для себя. Пусть Хэнк будет обычным ребенком и подростком. Я не хочу, чтобы он слишком быстро взрослел. Дети, которые слишком рано берут на себя обязанности взрослых…

Когда их взгляды встретились, Грант изумился, до чего у нее большие и завораживающие глаза. Ему захотелось приблизиться к ней, обхватить ее рукой за затылок и…

– Дети, которые рано взрослеют, – продолжала она, – редко вырастают по-настоящему счастливыми. Они не умеют играть как дети, не умеют расслабляться и радоваться. У них нет друзей, поэтому они доверяют только взрослым. И они постоянно задаются вопросом, какими бы стали, если бы у них было обычное детство. – Она пожала плечами, но ее движение было скорее безнадежным, чем беспечным. – Им всегда чего-то не хватает.

Грант знал, что Клара говорит о себе. Она рассуждала с позиции собственного опыта. Однако ее слова можно было отнести и на счет Гранта.

Он постоянно твердил себе, будто у него в жизни было все, что он только мог пожелать. Хотя иногда ему казалось, что на этот счет он ошибается. Однако быстрое взросление помогло ему стать таким, какой он сейчас. Он успешен. И наплевать, что он не умеет расслабляться и любить. Он обойдется без любви.

Но несмотря на все свои заверения, Грант заговорил так, словно решил оправдываться:

– В раннем взрослении нет ничего плохого, – ответил он. – Неужели вы предпочтете, чтобы Хэнк вырос таким же безалаберным, как его отец? Чтобы он бегал от приключения к приключению, ни о чем не заботясь?

– Конечно нет, – сказала Клара. – Но…

– По крайней мере, теперь у Хэнка есть перспектива, – прервал ее Грант. – Он может работать в семейном бизнесе, если захочет. Он наследник Данбартонов. Он может стать генеральным директором «Данбартон индастриз» после того, как я выйду на пенсию.