Забери меня - Маргарита Дюжева

— Демид Сергеевич? Что…

— Проверить кое‑что надо, — я хватаю стул, усаживаюсь ближе к камерам и жестом приказываю ему сесть рядом. — Хочу знать, кто подходил к моей машине.

Парень тут же впрягается:

— Временной промежуток?

— До часа дня.

— Кого мы ищем?

Хочется сказать «рыжее недоразумение», но сдерживаюсь. Пусть сам работает.

Одна из камер установлена так, что обзор упирается прямо в мою машину. Охранник ускоряет запись, пролистывая вперед, и я наблюдаю как люди на экране торопливо пробегают мимо.

…А потом подъезжает велосипед.

— Вот! — склоняюсь ближе к экрану, жадно всматриваюсь, боясь пропустит любую мелочь.

Рыжая в кислотно‑розовых леггинсах, белых кроссовках на высокой платформе и в голубой футболке. На голове кепка, козырьком назад. Волосы в этот раз заплетены в две тугие косы. Все так же нелепо и безвкусно.

Я наблюдаю за тем, как она ставит свой велосипед на подножку, воровато оглядывается, а потом достает из заднего кармана несчастный конверт. Еще раз смотрит по сторонам и, убедившись, что никого рядом нет, смело шагает к машине.

У меня яйца поджимаются, когда вижу, как неаккуратно хватает дворник, оттягивает его и, не удержав, со всей дури шлепает по стеклу.

Ну что за бегемотиха! Вроде маленькая, хилая, а как слон в посудной лавке.

Неудачная попытка не отбивает у нее желание напакостить, поэтому снова хватается за несчастный дворник. В этот раз удачнее и не так примитивно. Лишь слегла приподнимает его, трясет конвертом, явно прислушиваясь к звону медяков, и сует его на стекло. После этого отступает, с довольным видом отряхивает руки, будто хорошо поработала, еще раз окидывает мою машину взглядом и, пританцовывая, возвращается к велосипеду. Отщелкивает подножку и проворно срывается с места.

Так выходит, что она движется в сторону камеры. Поэтому в какой‑то момент я вижу достаточно четкое изображение ее физиономии.

— Стоп!

Охранник щелкает по кнопке, и я теперь могу рассмотреть блаженную физиономию, на которой застыло выражение крайнего удовлетворения.

Попалась, зараза! Теперь точно попалась.

— Вот, хулиганка! — ворчит парень, и за напускным недовольством мне слышатся нотки восхищения, — пороть таких надо.

Да. Пороть. Ремнем, по голой жопе, чтобы потом неделю сидеть не могла. И я готов сам лично заняться ее воспитанием.

— Перекинь это на почту Роману, — отдаю напоследок распоряжение и выхожу из комнаты, попутно набирая телефон начальника службы безопасности.

Он отвечает моментально. Будто только и ждет моего звонка.

— Ром, дело есть. Одну особу надо найти.

— Входные данные.

— Запись с камер у тебя на почте.

— И все?

— Да, — задумываюсь на миг и зачем‑то добавляю: — Девка. Молодая. Рыжая.

— Дем, знаешь, сколько таких молодых да рыжих по городу бегает? Тьма!

О нет, такая точно одна. И мне очень хочется ее найти.

Настолько, что все мысли только об этом и я едва не опаздываю на ужин с Эльвирой, при этом снова забываю проклятое кольцо.

Лера

Пирог с курагой был не очень. Суховат. Наверное, именно поэтому я подавилась, когда Дашка Кутузова нарисовалась рядом с нами.

Люблю Дашку. Вот прямо до красных уточек перед глазами.

…Так бы и прибила.

— Ты все жрешь? — глумливо спрашивает она, кивая на надкусанный пирожок.

— А ты все завидуешь? — киваю на ее пятую точку, которая далека от идеала.

Ее глаза сердито сверкают, но на губах улыбка. Мы же подруги. Просто не разлей вода.

Это я конечно утрирую. Не подруги ни разу, но так сложилось, что крутимся в одной компании с первого курса. И рады бы разойтись по углам, да никак. Спасает только то, что в параллельных группах, а не в одной и сталкиваемся только на совмещенных парах. Ну и на всяких тусовках. А сейчас, похоже, намечается одна из них:

— Девочки, почему бы нам с вами перед сессией, для поднятия боевого духа, не организовать коллективное свидание? — она выдает гениальное предложение.

— Групповуху что ли?

— Фу, как грубо! Это как двойные свидания, только не двойные… а более объемные.

— В общем, обычный сабантуй?

— Да, — Дашка довольно кивает, — но обязательное требование — прийти с парой.

— У меня нет пары, — тут же ворчит Алина.

— И у меня, — подхватывает Оксана.

— У нас вообще ни у кого нет пары, — подводит итог дотошная Ленка, — в нашем отряде все птицы вольные. Кто‑то давно, кто‑то недавно.

— И только Лерка неизменно в старых девах ходит, — с деланным сожалением вздыхает Дашка, и мне очень хочется ее пнуть.

Жалею, что когда‑то мне было весело и пьяно, и я была настолько не в себе, что прилюдно похвасталась, мол ни разу ни динь‑динь и жду того самого. Единственного и неповторимого. Желательно в сверкающих доспехах и на белом коне.

Веселье прошло, все пьяные разговоры забылись, кроме этого. И теперь Дашка каждый раз, когда не знала, чем меня уесть, заводила разговор на эту тему.

— Так и помрешь девственницей, — потешается она, — но так и быть. Тебя тоже приглашу. Посмотришь хоть на то, как взрослые отдыхают.

Я показываю ей язык и продолжаю жевать невкусный пирог, попутно запивая его приторным кофе три в одном.

К счастью, неудобный разговор быстро разворачивается в сторону главного вопроса, волнующего всех студентов. В сторону сессии. Коллоквиумы сданы, зачеты получены, остается всего ничего — сдать четыре экзамена и можно выдохнуть.

Обсуждая преподов, шпоры и расписания, мы выходим на крыльцо. И в этот момент меня настигает телефонный звонок. Я отвлекаюсь, а Дашка тем временем томно выдыхает:

— О‑о‑о, девочки, держите меня. Это он! Мужчина моей мечты!

Мужчина ее мечты меня интересует мало, потому что старенький телефон урчит где‑то в недрах сумки и мне жизненно необходимо его найти. Это наверняка мама звонит и, если я снова не отвечу — она таких люлей мне навешает, что и представить страшно.

Я еще после пятницы в себя не пришла. На меня так в жизни не орали! Правда я так еще ни разу и не косячила. Мало того, что всю ночь где‑то шлялась, на звонки не отвечала, так еще и телефон нормальный потеряла и сумку.

Мне было очень стыдно. Настолько, что теперь всеми силами старалась быть примерной дочерью. Хотя бы пару недель. Хоть на время сессии. Потом наверняка снова накосячу, но к тому времени маман должно отпустить.