Сотник из будущего. Северная война - Андрей Булычев

Вопрос с потерей теплоотдачи друзьями Аристархом с Осипом был решён с помощью изоляции труб, набитыми внутри них керамзитом, таким глиняным просушенным материалом, имеющим крайне малую теплопроводность. Наверху, по земле, над каждой из центральных линий отопления стояли особые теплички. Именно на них ушли многие сотни пудов дорогущего стекла, привезённого из-за моря. Воистину драгоценными должны были быть все те диковинные фрукты и овощи, что закладывались сейчас в них на посадку. Ну да, Сотник со своим хозяйским советом толк в деле знал, и все проживающие в поместье всё новое принимали достаточно спокойно, потому, как у каждого на слуху были многочисленные истории, подтверждающие правоту местной власти.

Вот взять хотя бы дело с крестьянином Архипкой, упрямым и своевольным мужиком из Смоленских, что поселился со своим большим семейством на дальней росчище у Лосиной пади.

Каждому из заселявшихся поместная плотницкая артель строила избу пятистенок и пару хозяйственных построек в виде сарайки да амбара в придачу. Печники выкладывали в избе печь. Управляющий Парфён Васильевич выделял, глядя по количеству едоков, съестного на первое время, кухонной утвари, полотна, ну и всякой там домовой мелочи для хозяйки.

Первичный мужской инструмент и инвентарь в виде кос, серпов, лопат, плуга, топора, пил и всякого многого прочего выдавался лично хозяину в аренду с последующим дальнейшем выкупом уже в его собственность.

Семья получала и скотину: рабочую лошадку, корову, по две-три козы и овечки, пару свинок с кабанчиком и птицу, в основе своей гусей и курей. Всё с условием дальнейшего разведения и без ближайшего права их забоя. Так же семье выдавались семена для посадки в поле и в огороде. Всё это сопровождалось самым подробным объяснением, как и какую культуру, где и когда лучше зажать и что с ней нужно делать, чтобы поднять урожай побольше.

Простой народ на Руси не был избалованным таким к себе вниманием, и люди просто ошалевали, получая это всё в свои руки, буквально даже не веря своим глазам и ушам. С ними заключали обязательный ряд с самыми щадящими условиями отдачи и необременительной для хозяйства податью. Излишки скупались по договорной и доброй цене. Всё это принималось простыми людьми с искренней радостью и с великой благодарностью. Трудились потом все они на совесть, прекрасно понимая, что от результата их работы зависит их личное и семейное благосостояние. А если для того нужно было перенять какую-нибудь там хитрость или же особое умение, так это только на пользу им будет. Всё это для каждого было просто и понятно.

Но всё-таки в любом правиле завсегда найдётся какое-нибудь исключение. И как раз вот таким вот исключением-то и стал наш мужик Архипка.

Хозяином, конечно, он был работящим, умелым да справным, но уж больно-то человеком сам был ершистым да непокладистым. За это, похоже, и попал он в кабалу на родной Смоленщине со всею своей большой и дружной семьёй. Как пить дать загнали бы его куда-нибудь на гиблые промыслы, ту же соль под Старой Руссой добывать или же болотное железо в гнилой трясине выковыривать. Но попался удачно под руку приказчика Путяты наш Архипка. Тот же как раз строгий наказ имел – работящих кабальных приглядывать да выкупать их при каком удобном случае. Ну а так как молва об Архипе как о справном хозяине от людей была, а особенно же как об огородаре искусном, то был он выкуплен со всем своим большим семейством и отправлен затем в Андреевское речным караваном. Другой бы радовался своей судьбе и в рот бы спасителям смотрел, ан нет, всё-то не так тут было, ну не нравилось опять всё Архипке! И земля-то на Лосиной пади «не жирная» вовсе, «плохо ро-одить овощь она будет», и поля-то у него какие-то все кособокие, да не всякое корчевье от бывшего леса ещё выбрано. И скотинка-то ему была выделена вся какая то худоватая. Да и леса мало наготовлено для более позднего пристроя.

Уже и баба-то его шпыняет, и старшие сыновья, что с него росту были, тянут тятю от Парфёна с его помощниками, что периодически объезжали да приглядывали за всеми хозяйствами поместья.

Нет, всё никак Архипка не угомонится!

Всё он по-своему у себя сделал, как бы не советовали ему настойчиво вести полеводство по всем новым правилам, а это по трёхпольной системе с чередованием пара, озимых и яровых культур.

Нет же, всё по-своему мужик сделал! Засадил всё семя в одну половину, а другую оставил отдыхать. Озимую рожь посадил меньше яровой, землю навозом не удобрил, как ему советовали. Снег наколоченными и плетёными из лозы щитами на полях не придержал. Полевые культуры: овёс, ячмень, пшеницу да горох в своих посадках не чередовал.

Вот и подвели неутешительный итог на общем крестьянском сходе по прошествии двух лет, как раз, когда уже закончился последний полевой сезон. Все, абсолютно все, кто вёл хозяйство по совету посадских полеводов, получили итоговый урожай в два, а то и в два с половиной раза больше, чем наш Архипка. И как не упирался он, упрямо ссылаясь на то, что вёл он всё по проверенной, старой, ещё дедовской традиции, а во всем у него, дескать, виновата плохая земля, что ему тут как в наказанье подсунули. Однако, был он прилюдно «обсчеством» осмеян, и чуть было даже не жестоко бит, не вмешайся в ту крестьянскую свару сам Сотник, стоявший, оказывается, тут же рядышком, и всё, что здесь происходило, слышавший.

Вмешался он как раз тогда, когда встрёпанный Архипка со своею всклоченной бородой заорал, что на кой ляд ему такая земля бы сдалась, куда его насильно тут забросили с семьёй бедовать да с детьми с голодухи пухнуть! И уже потянули за ту всклоченную бороду ерша, да под бесстыжие его глаза успели пару раз приложиться. Только как воробьи порскнули в сторону те ярые поборники справедливости, только лишь заслышав командирский рык Хозяина!

– Стоять! Не трогайте его, уважаемые, – спокойно глядя на собравшихся на главной площади, молвил всему народу Сотник, – Пошли-ка со мной, Архип Матвеевич, потолкуем что ли с тобой с глазу на глаз.

И, не оглядываясь, ушёл вперёд к своей избе.

– Ох, ну вот и всё, Архипка, догорланился дурачёк уже теперь, – охнул кто-то в толпе.

И все собравшиеся, только что желавшие дружно «отбуздать» мужичка, теперь вот так же дружно и искренне уже его жалели.

– Так-то не плохой ведь он сам по себе, хоть и поперечник, конечно. Трудяга всё же изрядный, семьянин ведь вона какой добрый. Эвон сколько на овощах и полезной травке то наработал. Одной только капусты с репой да луком столько возов Парфёну Васильевичу на долгое хранение свёз. Хана теперь мужику, вместе с семьёй в кабалу пойдёт, а там-то уж точно навеки сгинет!

– Ты заходи в избу-то и вон к столу присаживайся, Архип, – кивнул ему на лавку у печи хозяин, погладил по голове Ванятку и шепнул ему что-то на ухо.

Тот только кивнул в ответ светлой головёнкой и убежал за загороженную занавеской комнатёнку.

– Ладушка, ты бы угостила чайком нашего гостюшку, своим-то расчудесным пирогом. С морозу чай человек пришёл, вот и согрелся бы. Ну а мы с ним побеседуем здесь, пока тот твой чаёк греется.

– Проходи, проходи, Матвеевич, снимай поршни и проходи ближе, что ты всё мнёшься у порога-то, – повторно пригласил гостя Сотник, и Архип, в смущении мявший руками снятую шапку у самого входа, на негнущихся ногах прошёл вовнутрь избы.