Любовь по расчету - Пенелопа Стрэттон

Щеки Дианты вспыхнули гневным румянцем.

— Граф Чартридж, ваше предположение не только неверно, но и граничит с пошлостью. Никто не разбивал мне сердце, более того — я никогда не была влюблена.

С сардонической улыбкой Чартридж приподнял бровь.

— Вы хотите, чтобы я поверил в то, что вы никогда не любили, мисс Хелстоу?

— Но я говорю правду, — вызывающе сказала Дианта. — Неужели в это трудно поверить? Вы чрезвычайно высокого мнения о мужчинах, если считаете, что ни одна женщина не может устоять перед их очарованием.

Он немного покраснел.

— Вы ошибаетесь. Я абсолютно так не думаю, просто, насколько мне известно, молодые леди так часто и легко влюбляются, что…

— Мне кажется, вы себе льстите, милорд, — прошептала Дианта вкрадчиво.

Она ощутила, как пальцы графа напряглись, сильнее сжимая ее талию. Ей было больно, к тому же в танце он притянул ее к себе ближе, чем это позволяли правила приличия. Когда их взгляды встречались, граф и не думал скрывать, что рассержен. Скоро Дианте стало казаться, что зал вращается все быстрее и быстрее…

Неожиданно граф ослабил хватку. Дианта отодвинулась на благопристойное расстояние и с трудом поборола искушение потереть болевшие пальцы.

Лицо лорда Чартриджа просветлело. Насмешку сменила злость.

— Да, я кажусь вам самодовольным франтом, не так ли? Примите мои извинения, мэм. Это не хвастовство. Говоря «девушки легко влюбляются», я не имел в виду себя.

«Именно себя, — чуть не сказала Дианта. — Вы красивы, сильны. Даже я признаю это, хотя и делаю вид, что мне до этого нет дела. Каково же другим женщинам, бедняжкам!»

Лорд Чартридж продолжал:

— Как и вы, мэм, я являюсь свидетелем многочисленных глупостей, которые мужчины совершают ради женщин, и потому стараюсь не следовать их примеру. Не скрою, я очень удивился, услышав столь разумные суждения о любви из уст молодой леди.

— Думаю, я родилась с ледяным сердцем, — произнесла, смеясь, Дианта.

— Вам когда-нибудь признавались в любви? — неожиданно задал вопрос граф.

— А почему вы спрашиваете? Один или двое осмелились сделать это. Но повторных попыток не предпринимали. Мужчины не любят, когда над ними смеются.

— Смертоносное оружие, — согласился граф. — Ваши слова потрясли меня до глубины души, но будьте уверены, я не доставлю вам подобного удовольствия.

— Вы очень меня этим обяжете, — скромно ответила Дианта.

Он громко засмеялся, что заставило окружающих обратить на них внимание. Чуть тише граф произнес:

— Мисс Хелстоу, а вы кокетка! Разве вы никогда не задумывались о чувствах этих молодых людей?

— Я так же мало думаю об их чувствах, как и они о моих, — парировала Дианта. — Ни один из них не способен и на долю секунды испытать настоящее чувство. Ими движет нечто иное.

— Вы имеете в виду ваше состояние? — холодно спросил граф. — Такой красивой девушке нечего опасаться, что предложение руки и сердца будет продиктовано желанием получить в качестве приданого ваше наследство, — невозмутимо продолжал он, несмотря на нескрываемое негодование Дианты. — Однако подобный вариант вас вряд ли устроит, ведь все порывы и проявления искренней любви вам противны. Несомненно, жизнь старой девы — ваш удел.

Дианта состроила недовольную гримаску.

— Вы абсолютно неправильно меня поняли, граф. Мои требования к будущему супругу чрезвычайно реалистичны, и я надеюсь, однажды найдется человек, который сможет их удовлетворить. Неужели симпатия и взаимное уважение — это так много?

Дианта вновь натолкнулась на холодный взгляд Чартриджа.

— Вы ошибаетесь, мисс Хелстоу. Именно этих качеств так часто не хватает супругам! Какая дама смогла бы чтить мужа, знай она хоть что-нибудь о его времяпрепровождении вне дома? Какому джентльмену удалось бы сохранить уважение к супруге, знай он десятую долю ее мыслей?

Что-то в его тоне заставило Дианту немедленно поинтересоваться:

— Ваш опыт общения с дамами был настолько печален?

— Он был ужасным! — с горечью ответил Чартридж.

У него на лице были написаны разочарование и грусть. До сих пор ей не доводилось видеть, чтобы джентльмены в присутствии дамы демонстрировали подобную «слабость». Да, она поняла, что он хотел сказать. Она подумала о матери — у той похожее выражение появлялось на лице, когда до нее доходили вести об очередных «подвигах» супруга. Алва, не стесняясь, изливала свою печаль на маленькую дочь, которую от подобных огорчений следовало бы поберечь.

Горечь, негодование и даже ненависть — эти чувства промелькнули во взгляде графа Чартриджа, однако он тут же взял себя в руки.

— Похоже, я немного переусердствовал с признаниями. Я не настолько черств, как хочу казаться. Как и вы, впрочем. Иногда чувства переполняют меня. Мне следовало бы помнить об этом… Танец заканчивается. Проводить вас к тетушке?

— Да, пожалуйста.

Чартридж проводил Дианту к леди Грейсбурн, сидящей в окружении многочисленных приятельниц. Обменявшись любезностями с дамами и окинув Дианту на прощанье внимательным взглядом, граф откланялся.

В четыре часа утра, когда Дианта была уже в постели и приготовилась задуть свечу, приоткрылась дверь и на пороге появилась Элинор.

— Входи, — усмехнулась Дианта. — Я готова выслушать твой рассказ о майоре Лиземе.

Элинор скользнула к ней под одеяло.

— О, Дианта, разве он не прелесть? — настойчиво спросила Элинор, когда они уютно устроились на перине.

— Ни чуточки, — подтрунивая, ответила кузина. — Он — приятный молодой человек, не более.

— Не просто приятный! Знаешь, он сказал, что…

Она продолжала лепетать нечто в том же духе, пока Дианта не остановила ее:

— Дорогая, ты заставляешь меня волноваться. Я надеюсь, это увлечение пройдет так же скоро, как и другие. Тетя с дядей никогда не выдадут тебя замуж за бедного младшего сына.

— У мамы с папой сейчас на уме совсем другое, — заметила Элинор, мягко меняя тему. — Они думают о тебе и графе Чартридже. Он тебе понравился?

— Конечно. И он сам, и его манеры произвели на меня весьма благоприятное впечатление.

Элинор невольно вскрикнула, услышав из уст кузины столь откровенную похвалу.

— Ты такая странная, Дианта. Мне кажется, что бы ты ни чувствовала, ты никогда в этом не признаешься. Даже самой себе.

Но Элинор ошибалась. Дианта была слишком честна с собой, чтобы отрицать, что Чартридж ей очень нравился. Когда кузина, наконец, ушла, Дианта стала вспоминать их беседу и не нашла ни единого повода для порицания. Наоборот, в ее глазах его поведение и речи заслуживали всяческих похвал. Она считала, что он держался с ней абсолютно правильно. Более того, ни одному мужчине ранее не удавалось так быстро и с таким достоинством дать отпор ее нападкам. Дианта пришла к заключению, что было бы вполне разумно связать свою жизнь с человеком, с которым можно говорить так откровенно.