Мой дерзкий герой - Сьюзен Джонсон

– Как бы то ни было, а курник я люблю, – повторил он с улыбкой. – Мне пекла его моя бабушка.

– Я все слышала, – радостно прощебетала в трубку Касси сестра. – Передай, что мы будем ему очень рады!

– Нет! – Щеки Касси вспыхнули.

– А что на десерт? – Бобби кивком указал на телефон.

– Вот видишь, он гораздо разумнее тебя. Да это всего лишь семейный ужин, ей-богу! – прошипела Мег. – Скажи ему, что на десерт лимонное мороженое. – Сестра пыталась пристроить Касси, еще когда та не собиралась разводиться с Джеем: вероятно, была более информирована о его донжуанских эскападах на стороне в свободное от работы время.

– Может, ты сама хочешь ему об этом сообщить? – процедила Касси.

Двумя широкими шагами Бобби преодолел разделявшее их пространство и оказался рядом. Телефонная трубка выскользнула из руки Касси, и Бобби уже представлялся Мег.

Их разговор несколько затянулся, каким-то непостижимым образом перескочив на Уилли и ее бывшего жениха. Когда наконец Бобби дал отбой, Касси пристально на него посмотрела.

– Я помню, вы сказали: «Давайте держаться официально».

– Я уже лет сто не ел домашней пищи. Отнеситесь ко мне по-человечески, а уж я прослежу, чтобы Артур повысил вам зарплату.

– Можно подумать, это в ваших силах.

– Сомневаешься, маловерная? – поддразнил ее Бобби.

– Не нравится мне это ваше «отнеситесь ко мне по-человечески». Вы прямо как Артур, когда он меня уж очень достает. Вы что, ребята, не слышали о гражданских правах?

– Не будем вдаваться в детали. Вы поможете мне, я – вам, вот и все.

– И что же, программа этого общества взаимопомощи обязательно включает в себя ужин у моей сестры?

– Она меня пригласила.

– Она чересчур дружелюбна, черт ее подери.

– Вы явно засиделись дома.

– Она и это вам сказала?

– Она обеспокоена.

– Господи! – Касси с раздражением выдохнула воздух. – Знаете что, у меня все в полном порядке.

– Вас послушать, так кажется, все наоборот. Создается впечатление, будто вы в состоянии фрустрации.

Зеленые глаза Касси вспыхнули.

– Если вы вроде человека из позапрошлого века, который видит в женщине лишь слабое бесправное существо, осмеливаетесь намекать, что…

Бобби поднял обе руки, останавливая ее:

– Я действительно люблю курник и лимонное мороженое. Кроме того, я хочу просмотреть с вами обещанный мне список. Никаких намеков я не делаю. Но когда я, как сейчас, беру след, то почти совсем не сплю, пока не решу для себя вопрос: кем и почему произведение искусства было похищено? Если дело пойдет гладко, возможно, мы с вами сумеем покончить с этим через несколько дней.

Произнесенное «мы с вами» охладило ее пыл, будто речь шла не о приказе, а о просьбе. Пульс Касси начал замедляться. К тому же в голове продолжали звучать увещевания Мег. И ведь он действительно пообещал выбить для нее повышение зарплаты.

– Ну хорошо, будь по-вашему.

– Вот и славненько. – Не обращая внимания на ее кислый тон. Бобби жестом указал на дверь: – Мой водитель внизу.

Дождавшись, пока Касси возьмет сумочку, он отступил в сторону, дав ей возможность выйти из-за стола и пройти вперед.

– Захлопните за собой дверь, будьте добры, – напомнила Касси, выходя в коридор. – Он у парадного или во дворе?

– Во дворе. Я прошел через грузовой вход.

Касси спустилась по лестнице первой, что Бобби вполне устраивало: вид сзади открывался первоклассный – длинные ноги, великолепная попка, от покачивающихся бедер глаз не оторвать. Хотя не стоит задерживать взгляда на одной точке. Но что дурного, если он только посмотрит?

Образовавшаяся между ними дистанция удовлетворяла и Касси. Ей было спокойнее, когда Бобби Серр находился от нее подальше. То ли это его одеколон. То ли его необъятные габариты. То ли у нее слишком давно не было мужчины. Во всяком случае, она не могла не обращать внимания на то, как он чертовски эффектен.

Она сбежала по ступеням, Бобби – за ней, держась на некотором расстоянии. Но как только Касси приблизилась к двери грузового входа, он решительно двинулся вперед.

– Я спущусь и подам вам руку, – сказал он.

– Я сама справлюсь. – Касси предпочитала не прикасаться к нему по причинам, о которых лучше было не задумываться.

– Здесь нет перил.

Проходя мимо Бобби к лестнице, она метнула в него взгляд:

– Все нормально, я сама.

Эти острые каблучки… Они не вызывали у Бобби доверия. Когда она ступила на узкую цементную ступеньку, он спрыгнул с погрузочной платформы на землю, чтобы помочь ей спуститься.

– В этом нет необходимости, – сказала Касси и, слегка нахмурившись, сделала первый шаг. – Я по этой лестнице спускалась, наверное, уже раз сто.

– На всякий случай, а то мало ли что, – ответил Бобби с улыбкой. Артур был прав: она иногда взбрыкивает.

Касси уже было собралась послать ему улыбку, которая бы означала: «Ну вот! Я же говорила!» – но тут ее правый каблук, опустившись на мягкий асфальт, тотчас увяз в нем. Касси чуть не упала, но Бобби ее поймал, и улыбка, которая означала бы «Ну вот! Я же говорила!», замерла у нее на губах, так и не оформившись.

Она оказалась на ощупь именно такой, как он и предполагал – в одних местах мягкой, в других упругой и просто, черт возьми, потрясающей. Не надо бы ему об этом думать: ведь впереди работа.

Боже мой! Да он весь сплошные мускулы, как какой-то мистер Вселенная, который упражняется по десять часов в сутки. А это еще один плюс ко всем его многочисленным, вызывающим восхищение достоинствам, увы, недоступным ей, Касси, потому что она в плане секса никоим образом его не интересовала.

Он предложил ей руку только из вежливости.

Ей бы сразу опереться на нее, как взрослой, зрелой женщине, и избавить себя тем самым от этого ужасного затруднения.

Дальше она повела себя уж совсем неразумно – краснея и заикаясь, попыталась вырваться из его рук.

И лишь когда он снова установил ее в вертикальное положение, ей удалось-таки произнести нечто членораздельное:

– Простите, мне так жаль. Я не задела вас?

– Ничуть. Сами-то вы в порядке?

– В порядке. Только испугалась до смерти.

– Хорошо. Как насчет того, чтобы взять меня под руку, пока мы идем по этому мягкому асфальту? – Он кивнул на машину, стоявшую в нескольких ярдах от них.

Ничего другого Касси не оставалось: иначе она бы выглядела идиоткой.