Битая грань - Ольга Горовая

— Так, хорошо, я проверил, котенок. Но чтоб больше без таких ляпов, — уже снова ей в трубку «включился» Саша. — Давайте, двигайте домой, — распорядился Ольшевский так, словно она совсем беспомощная и не смогла бы со своей жизнью справиться.

Вот зря она ему о своем неудачном браке немного рассказала вчера, однозначно! Надо было промолчать… Хотя, как тут промолчишь, когда Ольшевский таким взглядом смотрит, что ком в горле и поджилки трясутся. А его горячая ладонь обхватывает ее шею, где этот дурацкий шрам под волосами и прячется…

Забавная ирония ее жизни: все шрамы, что имела, из-за мужчин и получила, а какие разные от тех эмоции и воспоминания! И от мужчин, и от шрамов, ага… Тот, что на руке, с теплой ностальгией вечно рассматривала, любила пальцами тереть. А этот, на шее, даже вспоминать пыталась реже, да и удачно. Удивилась, когда Саша, помогая ей накинуть на плечи пальто после их ужина, помрачнел и потребовал ответа.

… — Слушай, это как-то уже слишком… — попыталась намекнуть Катерина.

Но как раз в этот момент Кирилл, спрятав свой телефон, забрал у нее ручку небольшого чемодана. И, явно показывая, что пора двигаться, не мешая остальным пассажирам, как бы потеснил Катерину к проходу.

— Давай, Катюш, типа тебе после поезда еще болтать охота, а не домой и баиньки… Или сегодня удалось поспать? — поинтересовался Саша, ничуть не тронутый ее сварливым упреком.

— Нет, как и обычно, — вздохнула Катя, признавая его правоту.

Несмотря на то, что назад она ехала в купе на четыре пассажира (куда Александр ее лично провел и усадил, осмотрев всех присутствующих о-очень подозрительным взглядом), и никто ее не трогал, заснуть не вышло. Слишком много эмоций и мыслей, которых она сама от себя не ожидала еще и двое суток назад. Какой-то детский восторг и вовсе не детская увлеченность человеком, умудрившимся за два неполных дня закружить ее память, чувства, самоощущение в невероятном вихре впечатлений. Причем совершенно не расчетливо и не специально. А просто потому, что Ольшевский таким был… Стал… совсем другим, потрясающим, очаровывающим, требовательным и сбивающим с ног своей самоуверенной властностью. Но при этом — и тем самым Сашей, которого она так хорошо все эти годы помнила. Как и прежде, везде и всегда в первую очередь заботящимся о ней.

Но ведь сейчас это не было его обязательством и работой?.. Не должен же. От этого приятней вдвойне.

— Ну вот и езжай домой, отдохни толком. И звони теперь, котенок, не забывай, — с каким-то иным выражением, невероятно теплым, но и пробравшим ее до позвонков дрожью, заметил Александр в самое ухо, казалось. — Не скучай, — добавил и отключился.

А она, так и не успев пожелать ему хорошего дня, пошла за Кириллом. Однако, плюхнувшись на заднее сиденье внедорожника «BMW», в котором, кажется, даже пахло Сашей, его одеколоном, вдруг вспомнила, осознала, что мир не стоит на месте, и не на ней замкнулся. А так как не была уверена, не отвлечет ли его от каких-то дел, просто достала опять телефон и набрала ему сообщение:

«Хорошего дня, Саша! Спасибо за все».

Отправила. Обвела дорогой салон взглядом, понимая, что вряд ли решится ему первая позвонить. Меньше всего хотелось, чтобы Ольшевский подумал, будто Катерина ему навязывается по старой памяти. Пробежалась пальцами по браслету часов, которые всю ночь рассматривала… Подарок на грядущий юбилей от него. Ладно, пусть. Оставит… Да и приятно очень! Но на этом и все. Теперь положение вещей изменилось, и это он был на вершине этого «мира», а не ее семья, как когда-то…

Телефон звякнул смс-кой, мелькнуло «Котена», как он вчера подписал номер Катерины. На душе потеплело, и улыбнуться захотелось.

Но нет, силы были нужны на другое. И Санек даже не дернулся, только попытался сдуть пот, медленно сползающий со лба на бровь и дальше на глаз. Безрезультатно. Ну и нестрашно. Подумаешь. Мешает и бесит, конечно, но не самая паршивая ситуация, в которой бывал.

Колени дрожали и локти начинало печь. Не говоря уже про все тело, которое отчаянно просило его сдаться и на все плюнуть. Ни х**а! Санек стиснул зубы покрепче, продолжая следить за бегущими секундами на экране.

Чтоб он уступил Лене? Щас, разбежались!

Они с другом поспорили, кто первый выдержит в «планке» пятнадцать минут. И Ольшевский собирался сделать все, чтобы не проиграть… Спор возник, когда оказалось, что на это способна Ксения — жена Леонида и прямая подчиненная Александра. Им тогда обоим как-то стыдно стало, что не в состоянии превзойти ну очень хрупкую женщину, пусть и оба понимали, что у нее-то это умение не от хорошей жизни, а от кучи комплексов нарисовалось. Все пыталась соответствовать каким-то стандартам, себя гробя.

Но заело, да, не поспорить! А Ксеня их еще и задирала, подшучивая над «горами мышц»… Блин, реально задевает, когда уступаешь в чем-то девушке, в сфере, которая вроде, априори считается мужским приоритетом. Да еще и своей подчиненной. Пришлось рукава засучить.

Правда, сейчас, когда Ксюша была беременна, уже доставала их меньше, ну и не стыдила своим примером, так как Ленька просто не позволял жене «изгаляться», не то положение, если скаламбурить. Но это не мешало им самим упорно идти к цели.

Вообще, было время, когда Санек капитально запустил себя: статус есть, достиг, жизнь наладилась, переведя экстрим в иную плоскость. Денег на все хватает, не охранник уже давно, даже не чей-то помощник. Сам влиятельный человек, и многим управляет. Все вопросы больше по кабинетам и ресторанам стали решать…

Расслабился как-то, потерял и тонус, и форму. Так что правду говорил Катюше вчера — и на тумбу походил, бывали времена.

Его все тот же Леонид вновь в зал, на очередной спор типа, и затащил два года назад. На «слабо» взял, а еще хотел помочь каким-то парням, которые открыли клуб в его элитном поселке, переехав из другой области. Так и втянулся, вспомнил то, что раньше знал, мышцы не забыли, как ни странно. Да и соскучился по спаррингам. И движения остались, словно в сами волокна тела вплелись в молодости, еще в военной части, и выносливость наработалась опять. Силы воли хватало. Но, в отличие от того же Лени, который просто силовые нагрузки уважал, Санька больше на единоборства тянуло, сказывалась юность. Каратэ вспомнил, хотя сейчас парни его больше кик-боксингом увлекли, есть такое. Ну и каждое утро, если в зал не ходил, все равно не ленился: отжимался, «планку» эту дурацкую делал, пресс и бегал. Без уверток.

Сейчас вот тоже, сколько выдержит — простоит, и на пробежку, хоть минут тридцать. Заодно и так еще Львов рассмотрит… Жаль, Катюша уехала. Хотя вчера все равно хорошо погуляли.

Было даже искушение уломать ее остаться еще на день, все равно выходной, а у него и назад полное купе выкуплено. Наговорились бы за все года точно!

Но… Имелись нюансы, связанные с просьбой Горбатенко и теми встречами, которые он ночью провел. Как ни крути, не хотел привлекать к Катерине ненужное внимание. А такового было не избежать, останься она около него. Местные все заметили бы и отследили. И после ночных встреч он в этом еще больше убедился. Так что правильно все сделал, хоть и хотелось еще с Катюшей пообщаться… И если уж совсем себе не врать, то и большего хотелось: очень приземленного, горячего и жадного, чтоб до испарины под волосами и ее хриплых стонов, до царапин на его плечах! Потому как помнил о характере девчонки, и мог предположить — ему бы спуску не дали!