Город костей - Майкл Коннелли

— Тогда слушайте. Перед нами останки мальчика белой расы. По индексам нормативов роста Мареша — примерно десятилетнего. Однако, как вскоре мы будем обсуждать, этот ребенок долгое время был жертвой жестоких побоев. Такие дети часто страдают задержкой роста, что искажает определение возраста. Скелет выглядит младше, чем на самом деле.

Поэтому я считаю, что хотя этот мальчик выглядит десятилетним, ему, очевидно, двенадцать или тринадцать.

Босх взглянул на Эдгара. Тот стоял, скрестив руки на груди, словно морально готовился к тому, что должно последовать. Достал из кармана куртки блокнот и стал делать записи стенографическими значками.

— Время смерти, — продолжал Голлиер, — трудно определить. Рентгеновские исследования в этом отношении весьма неточны. В нашем распоряжении есть монета, дающая возможность утверждать, что смерть наступила не раньше семьдесят пятого года. Это нам на руку. По моим оценкам, тело пролежало в земле от двадцати до двадцати пяти лет. Кроме того, есть хирургическое свидетельство, о котором вскоре пойдет речь, подтверждающее эту оценку.

— Итак, это десяти-тринадцатилетний мальчик, убитый двадцать — двадцать пять лет назад, — подытожил Эдгар с ноткой безнадежности в голосе.

— Понимаю, детектив, я даю вам широкий разброс данных, — сказал антрополог. — Однако в настоящее время это максимум того, что наука может сделать для вас.

— Док, тут нет вашей вины.

Босх все записывал. Было очень важно установить временные рамки для расследования. По оценке Голлиера, смерть наступила в конце семидесятых — начале восьмидесятых. Босх вспомнил Лорел-каньон в те годы. То был элитный район, населенный не только богемой и богачами, но и торговцами кокаином, поставщиками порнографии и пресыщенными любителями рок-н-ролла. Могли ли его обитатели иметь отношение к убийству ребенка?

— Причина смерти, — произнес Голлиер. — Давайте отложим ее напоследок. Я хочу начать с конечностей и торса, дать вам представление о том, что пришлось вытерпеть этому мальчику за свою недолгую жизнь.

Антрополог посмотрел на Босха, потом перевел взгляд на кости. Босх сделал глубокий вдох, отозвавшийся острой болью в поврежденных ребрах. Догадался, что сейчас подтвердятся опасения, которые не оставляли его с той минуты, как он увидел косточки на склоне холма. Он знал, что кончится этим и из той взрыхленной земли появится на свет жуткая история.

Босх принялся писать в блокноте, глубоко вдавливая в бумагу шарик авторучки. Голлиер продолжал:

— К сожалению, здесь лишь около шестидесяти процентов костей, однако очевидны несомненные свидетельства ужасных скелетных травм и регулярных побоев. Мне трудно судить, каков ваш уровень антропологических познаний, но думаю, многое из того, что я скажу, будет для вас в новинку. Приведу основные факты. Кости заживляются, джентльмены. И, рассматривая восстановление костей, мы можем воссоздать историю жестокого обращения. На этих костях много повреждений в разных стадиях заживления. Есть старые трещины и новые. У нас только две конечности из четырех, но обе имеют многочисленные следы травм. Складывается впечатление, что этот мальчик почти всю жизнь то лечился, то получал повреждения.

Босх опустил голову, его руки сжались в кулаки.

— В понедельник я представлю вам письменное заключение, но если хотите узнать об их количестве сейчас, то сообщу, что я обнаружил сорок четыре места с отдельными травмами в разной степени заживления. И это только на костях, детективы. Сюда не входят повреждения, которые могли быть причинены тканям и внутренним органам. Но нет сомнений, что мальчик жил с постоянной болью.

Босх записал названное число.

— Травмы, которые я зарегистрировал, можно заметить по надкостничным повреждениям, — сказал Голлиер. — Они представляют собой тонкие слои новой кости, вырастающие под поверхностью на месте ушиба.

— Как вы назвали эти повреждения? — спросил Босх.

— Не все ли равно? В заключении это будет.

Босх кивнул. Доктор подошел к рентгеноскопу на стене и включил его. Там уже была пленка со снимком длинной тонкой кости. Провел пальцем по ней, указывая на места с легкими потемнениями.

— Это единственная найденная бедренная кость, — заговорил он. — Вот эта линия, более темная, представляет собой одно из повреждений. То есть данное место — верхняя часть ноги мальчика — было сильно ушиблено за несколько недель до смерти. Удар был сокрушительным. Кость он не сломал, но повредил ее. Такое повреждение наверняка вызвало сильный кровоподтек и, думаю, повлияло на походку мальчика. Остаться незамеченным это не могло.

Босх подошел поближе рассмотреть снимок. Эдгар остался на месте. Когда Босх отступил, Голлиер вынул этот снимок и вставил три других.

— Мы также видим повреждения надкостницы на обоих конечностях. Это отслаивание поверхности кости, уже наблюдавшееся в других делах о жестоком обращении с детьми, там, где удар был нанесен рукой взрослого или каким-либо орудием. Обилие регенераций на этих костях показывает, что травмы такого рода причинялись ребенку регулярно в течение нескольких лет.

Доктор заглянул в свои записи, потом посмотрел на кости, лежавшие на столе. Взял плечевую кость, поднял ее и держал, пока говорил, справляясь с записями в блокноте. Босх обратил внимание, что он не надел перчатки.

— На правой плечевой кости две зажившие трещины продольной формы. Они явились результатом выкручивания руки с большой силой. Это произошло с мальчиком однажды, затем повторилось.

Он положил эту кость и взял одну из лучевых.

— На этой локтевой кости поперечный перелом, вызвавший легкое ее смещение. Произошло это потому, что она после перелома не была вправлена.

— Не была вправлена? — переспросил Эдгар. — То есть мальчика не отправили в больницу или в кабинет неотложной помощи?

— Совершенно верно. Такого рода переломы, обычно случайные, которые врачам приходится вправлять ежедневно, могут быть и повреждением при обороне. Человек вскидывает руку, чтобы отразить нападение, и получает удар по предплечью. Кость ломается. Из-за отсутствия признаков медицинской помощи я полагаю, что этот перелом не случайный, а результат системы жестокого обращения.

Голлиер бережно положил кость на место и наклонился над грудной клеткой. Многие ребра были отломаны и лежали отдельно.

— Ребра, — промолвил он. — Почти две дюжины переломов на различных стадиях заживления. Сросшийся перелом на двенадцатом ребре, полагаю, можно отнести к тому времени, когда мальчику было всего два-три года. На девятом — костная мозоль, свидетельствующая о травме за несколько недель до смерти. Переломы находятся главным образом возле углов грудины. В младенчестве это указывает на неистовую тряску. У детей более старшего возраста — на удары по спине.

Босх подумал о боли, которую испытывал мальчик, о том, что он не мог нормально спать из-за повреждения ребер. Как же ребенок год за годом жил с такой болью?