Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники - Александр Доманин

Татарские кочевья занимали обширные территории к востоку и юго-востоку от монголов. Сегодня это Восточная Монголия, район озера Буир-Нур и реки Халхин-Гол, и восточная половина китайского автономного района Внутренняя Монголия. Природные условия для кочевого скотоводства в этом районе великолепны, особенно в Прихинганье. Здесь можно было прокормить большое количество скота, а где скот — там и люди. Поэтому татары были довольно многочисленным народом — вероятно, самым могучим в степи. Но с ними сыграла злую шутку относительная близость к китайской империи Цзинь (Кинь). Значительная часть татар попала под культурное влияние Китая, а вместе с этим и в определенную зависимость от него. Эту большую группу племен называли «белыми татарами». Они находились в сфере влияния Чжурчжэньской империи (а до того — киданьской империи Ляо) и вынуждены были выступать как ее союзники против всех остальных степных племен. Две другие крупные группы назывались «черные татары» и «дикие татары». Третья группа по образу жизни мало отличалась от монголов, возможно даже, уступая им в культурном отношении. Эти три группы часто враждовали и между собой, но в целом занимали прочжурчжэньские позиции и потому чаще всего выступали как враги монголов, хотя уже при Темучине в 90-е годы XII века часть татар перешла на сторону будущего повелителя степи.

Этническая принадлежность татар до сих пор точно не определена. Важную роль здесь играет и то обстоятельство, что с легкой руки китайцев татарами стали называть едва ли не все население Великой степи. Даже в 1221 году приехавший в ставку наместника Чингисхана Мухали (джалаира по происхождению) посланник южнокитайской империи Сун Чжао Хунь называет окружающих татарами, хотя прекрасно знаком с названием «монгол». Более того, он утверждает, что сам Мухали называл себя татарином (после резни 1202 года[25] верится в это с трудом). Да и название его произведения — «Мэн-да бэй-лу», которое обычно переводят как «Полное описание монголо-татар», правильнее перевести как «Полное описание монголов, которые татары». То есть имя татар широко известно: так массы степных народов называют в Индии, Иране и Средней Азии. Имя же монголов новое, оно еще мало кому известно, и потому монголов превращают в особый род татар, хотя более непримиримых врагов, чем монголы Темучина и татары, в степи, пожалуй, и не было. Темучин всю жизнь считал, что татары виновны в смерти его отца, и отомстил страшно — в 1202 году, разгромив основную татарскую коалицию, он приказал вырезать всех татар до единого, кроме самых маленьких детей — «не выше колесной оси». Но (вот ирония судьбы!), перебив всех татар, он не избавился от того, что самих монголов многие народы продолжали называть татарами.[26]

Другое обстоятельство, затрудняющее этническую идентификацию татар — то, что разные племенные татарские группы, вполне вероятно, говорили на разных языках. Большая часть их была тюркоязычной, но значительное число родов и племен, кочующих в непосредственной близости от монголов и кераитов, перешло, как минимум, на двуязычие, а может быть, и просто на монгольский язык. По крайней мере, при всех многочисленных случаях контактов татар и монголов, описанных в источниках, нигде не отмечается наличия какого-либо языкового барьера.

А теперь от самых ближних монгольских соседей перейдем к более дальним. И в первую очередь — к двум самым восточным народам сопредельных с монголами стран — киданям и чжурчжэням (манчьжурам). Поскольку история этих народов именно в XII веке претерпела гигантские изменения, здесь не обойтись без исторического экскурса. Начнем с киданей.

Происхождение киданей (иначе — китаев), как и многих других народов, весьма туманно. Проживали они севернее Великой Китайской стены, на территории современного Северо-Восточного Китая (провинции Хэйлунцзян и Гирин). В языковом отношении эти земли были пограничными между двумя группами алтайской языковой семьи — монгольской и тунгусо-маньчжурской. Поэтому одни историки считают их самой восточной ветвью монголоязычных племен, другие — самым западным ответвлением маньчжур. Вполне возможно, что они были двуязычными (нужда заставит), но то, что монгольский, во всяком случае, в XII веке, был основным, сомнений не вызывает.

Историю киданей можно проследить с начала X века. Тогда, в 907 году, выборный вождь конфедерации киданьских племен Елюй Амбагань отрубил головы остальным семи племенным вождям и по примеру соседнего Китая объявил себя Небесным императором. Вскоре ему удалось привести к покорности лесные тунгусо-маньчжурские племена (будущих чжурчжэней) и нанести поражение монгольским народам на западе. Укрепив тем самым тылы, Елюй Амбагань смог вмешаться в династическую борьбу в Китае. Уже при его преемниках был достигнут серьезный успех, захвачена немалая часть Северного Китая, включая Ляодунский полуостров, и в 947 году провозглашена империя Ляо — китайско-киданьский симбиоз.

Кидани довольно быстро переняли куда более высокую китайскую культуру, хотя и не утратили национального самосознания. Империя Ляо превратилась в типичное феодальное государство китайского типа со всеми его составляющими: жесткой бюрократической системой и безжалостным подавлением покоренных народов. И до поры до времени все шло у них хорошо. Но в 1115 году вспыхнуло восстание маньчжурского племени чжурчжэней, и империя Ляо стала рассыпаться как карточный домик. Чжурчжэни заключили союз с Сун — династией, объединяющей большую часть Китая. Войны на два фронта кидани не выдержали. В 1125 году чжурчжэни взяли в плен последнего императора киданьской династии и провозгласили создание собственной империи Цзинь (Кинь).

Но не все кидани смирились с поражением. Значительная их часть из числа наиболее отчаянных объединилась вокруг нового вождя. Им стал один из принцев бывшего царствующего дома — Елюй Даши. Этот принц показал себя отличным полководцем и толковым политиком. В течение трех лет он отважно сражался с многократно превосходящими силами врагов за восстановление империи Ляо. Лишь когда стало окончательно ясно, что дело киданей в Северном Китае погибло навсегда, Елюй Даши собрал вокруг себя армию добровольцев и стал с боями пробиваться на запад. Здесь он полностью отказался от имперской символики и провозгласил себя степным властителем — гурханом («гур» — «крепкий, сильный»). Сорок тысяч воинов, ушедших с ним в Джунгарию, даже сменили этническое самоназвание. Чтобы их не путали с оставшимися в Китае и смирившимися с поражением соплеменниками, они назвали себя кара-кидани (каракитаи).

Путь изгнанников на запад был долгим и трудным. Переход через Гоби унес жизни тысяч соратников Елюя Даши. Но в Джунгарии ему улыбнулась удача. Гурхану удалось захватить две крупные мусульманские крепости — Кашгар и Хотан. Вскоре Елюй Даши покорил Семиречье и, опираясь на эту базу, развернул наступление на Среднюю Азию, которая тогда находилась в вассальном подчинении у сельджукского султана Санджара. В 1137 году киданьский полководец разгромил войско самаркандского правителя. Великий султан Санджар не мог не отреагировать на эту угрозу сельджукскому владычеству и двинулся на киданей во главе стотысячной армии. У Елюя Даши было около тридцати тысяч человек. Но гурхан доказал, что воюют не числом, а умением. Сельджуки были разгромлены наголову, а Санджар бежал, потеряв только убитыми более тридцати тысяч воинов. Средняя Азия покорилась победителю. Так возникло сильное кара-киданьское ханство.