Крысолюд - Ludvig Normaien

потому подпускали к себе довольно близко. Стоя по колено в ручейках, смотрел как любопытная рыба подплывает к мокрому меху на лапах и быстрыми ударами когтей выбрасывал её на берег, где, выпотрошив, быстро её съедал.

Несколько раз спугнул косуль, пока не научился подбираться к ним против ветра, чтобы не учуяли. Здесь помогал бросок меча, ранящий или убивающий добычу, после которого следовали быстрый рывок и пир. Очень не хватало огня, на котором можно было бы приготовить пищу, и это стало ещё одной целью для поиска разумных. По ночам же мёрз, забравшись на какую-нибудь ветку повыше и потолще, на всякий случай, чтобы более умный и скрытный хищник не надумал мною перекусить.

Немного портили общее впечатление лишь стаи мелких кровососущих насекомых, от которых приходилось прятаться или в воде, или убегать подальше.

Моё путешествие шло отлично, пока я не увидел следы того, что искал. Небольшая лесная тропинка, протоптанная в основном зверями, вывела меня на небольшую полянку, где стояла полусгнившая хибара. Кустарник пророс на крыше, и ветви молодого деревца высовывались через узенькое окошко. Тут мало что уцелело, так как остатки столов и стульев послужили в качестве розжига для костра. Здесь жили люди, наверняка. Это можно было судить не только по остаткам утвари, но и по тем небольшим холмикам, которые показывали места их захоронения, а также остаткам того же костра, в котором лежали фрагментарные останки нескольких человек. И, судя по всему, их не просто кремировали, а запекли, прожарили на костре, а потом тщательно погрызли косточки. Посмотрев на обгрызанную челюсть, заметил в размытой дождями золе что-то блестящее. Пошурудив, нашёл несколько маленьких жёлтеньких капелек.

Видно тем, кто обглодал черепа, золото было не нужно. Больше ничего полезного здесь не было, всё мало-мальски полезное отсутствовало или было уничтожено.

И вот уже дальше, идя по заросшей дороге, видел вдоль неё следы пребывания человека. Кое- где встречались разбитые телеги, останки каменных домиков с провалившимися крышами и даже остатки скульптур, разных по качеству и схематично изображающих бородатых стариков, с оружием и без. Я порой обходил такие развалины, но ничего полезного там не находил, а потому через какое-то время забросил это дело.

И ещё какое-то время потребовалось, чтобы выйти к местам, где меня встречали не россыпи старых костяков и заброшенные поля, а вполне обработанные наделы. Что там росло, я понятия не имел, но было видно, что по крайней мере за всем этим краем уже присматривают: дорога становилась шире и натоптаннее, вдоль неё были выкопаны канавки для отвода воды, подмытые края укреплялись камнями. Вокруг было довольно много разных отпечатков — копыт животных, когтистых лап больших ящериц, стоп человека. Вот-вот уже должна была состояться встреча с местными обитателями. Чтобы выглядеть хоть немного более презентабельно, искупался в небольшом лесном ручейке и выстирал тот пояс с «висюльками», что достался в пещере от мёртвого ящера. Приглаживая клочковатую серую шерсть, прикрывающую уже не так сильно торчащие рёбра, я пытался выстроить в голове примерный разговор с аборигенами, кем бы они не оказались. На всякий случай оторвал с ближайшего дерева ветку с большими зелёными листьями, чтобы показать, что иду с миром.

Отмахиваясь этой веткой от очередной тучи мошкары, отправился далее в путь, чтобы уже ближе к концу дня выйти на несколько бревенчатых домишек, не слишком богато выглядящих. Возле них кто-то копошился, но из-за растительности и расстояния пока было не очень хорошо видно. Идя посередине дороги, я абсолютно не скрывался, резонно предполагая, что если буду красться вдоль канавы или по лесу, и за этим делом меня заметят, то вряд ли поверят в мои дружественные намерения. Меч сдвинул за спину, и нож аккуратно приладил там же, хоть это и было не очень надёжно из-за отсутствия под него ножен. Но в руках держать нож и ветку — это было бы весьма странно.

С каждым шагом я был всё ближе к ним. Уже было видно, что это люди. Детвора, играющая в грязи у дороги, заметила меня. Что-то крича, они побежали шумной стайкой в дом, а к дороге стали выбегать взрослые, становясь плотной толпой, держа в руках разные инструменты.

Постарался сделать свою морду приветливее, и замахал веткой, приветствуя их:

— Здравствуйте! Я с миром! Я не враг!

Они зашушукались между собой. Чем ближе я подходил, тем больше подробностей замечал. Серые длиннополые рубахи, босые ноги, худощавые настороженные лица, несколько топоров на длинных рукоятках, деревянные вилы, небольшие луки.

— Мы можем помочь друг другу! — продолжал я кричать. Но с очередным шагом, нож за поясом не удержался и упал мне под ноги. Не задумываясь, сразу его поднял. И только тут подумал, что наверное надо было просто продолжать идти дальше или остановиться. Так как на блеснувший клинок в моих руках они отреагировали однозначно — они дружно что-то закричали, и в тот же момент натянутые луки выпустили в меня несколько стрел. Расстояние было не слишком большим, но мне без труда удалось отклониться.

— Да вы ополоумели! Я же не нападал на вас! — пытался я до них достучаться. — Остановитесь!

— Мы ещё договоримся! Вот, я убираю всё! — хотел уже снять пояс с мечом, когда очередной жиденький залп из луков постарался меня достать. Удалось отклониться и от этих стрел. А сам пытался решить, что же делать, как поступить. И всё сходилось к тому, что вот с этими представителями человечества договориться мне не получиться. Решив, что надо учесть ошибки со следующими, начал отступать спиной к лесу, а потом просто рванул туда.

Вид моего хвоста как-то ещё больше раззадорил этих агрессивных пейзан. Видя, как их новый враг отступает, они с воинствующими криками толпой кинулись меня преследовать. Тут у меня уже не было возможности уследить за аборигенами, чем они и воспользовались, угодив пару раз стрелами в спину. Правда сильно они мне навредить не смогли, но кровь пустили. Шипя сквозь зубы и продираясь через ветви деревьев, проваливаясь в сгнившие брёвна, перепрыгивая ручейки и скользя по стенам оврагов, проскальзывая между валунами, я всё же быстро отдалялся от них.

— Уроды! Чтоб вас всех черви сожрали! — всё не мог остыть я, отдышавшись и пытаясь выдрать висящие на спине две стрелы. Наконец, когтями удалось ухватиться за кончик оперения сперва одной стрелы, а затем и другой.

— Грёбаные дикари! — рассматривал костяные наконечники и чувствовал, как чешется спина, залитая кровью. А желудок вновь отзывался обострившимся сосущим чувством голода. Кровью от меня воняло знатно, как бы какая тварь не учуяла. Хоть