Покинуть Париж и уцелеть - Алена Белозерская

– Приглашение на двух персон, – Шемес беспокойно подвигался в кресле.

– Андрей Адамович, мне кажется или вы нервничаете? Может, все-таки признаетесь, для чего именно я вам понадобилась. Приглашение – это ведь предлог, насколько я понимаю?

– Мариша приказала лично передать тебе в руки, – Шемес потянулся к стакану с виски. – Но если честно…

Он сделал глоток, а Полина с нетерпением ждала продолжения, которого, увы, не последовало. Шемес перевел разговор на другую тему, начав расспрашивать о виски, вкус которого привел его в восторг. Распив целую бутылку, потом заказав еще одну, они три часа сидели за столиком, наслаждаясь общением и суетой, которую устроили вокруг них официанты, а после еще час ехали к дому Полины, громко хохоча на заднем сиденье машины, чем приводили в недоумение водителя, еще ни разу не видевшего хозяина в подобном состоянии.

– Поля, не забудь привести своего мучачо, – прогнусавил пьяный Шемес, высунувшись из окошка машины.

– Не забуду, – пообещала Полина и, помахав рукой на прощание, медленно направилась к подъезду.

Присев на холодные ступени, она вытащила из кармана пальто телефон и набрала номер Марины. К ее удивлению, подруга взяла трубку уже после второго гудка.

– Маргулис, твою мать, – с трудом выдавила Полина из себя, – ты где?

– Никифорова, да ты пьяна, как зюзя! – рассмеялась Марина в трубку. – Кто же тебя так накачал?

– «Зюзя» – это свинья, – проговорила Полина и, как поросенок, захрюкала, думая, что подобное поведение выглядит забавным со стороны. – Попрошу меня так не называть. Это Шемес меня… или я Шемеса. Не знаю, кто кого. О-ой, – мученически застонала она, потом опомнилась и спросила: – Ты где, Дездемона? Со своим хахалем в Париже?

– Что ты такое говоришь?! Поля, это Андрей сказал, что я ему изменяю? Ему о чем-то конкретном известно?

– Я сама видела тебя в Люкс…ком, – Полина не смогла выговорить название сада. – Когда приедешь домой? Нужно поговорить.

– Я уже в Москве.

– Скрываешься? От кого?

– Давай завтра увидимся. Я вышлю эсэмэской, когда и где, а то ты, пьянь, вряд ли запомнишь, если я сейчас скажу. Все, целую.

– Целую, – проговорила следом Полина и поднялась, вдруг отчетливо осознав, что утро будет трудным.

Будильник разбудил ровно в семь. За окном было темно, вставать не хотелось, однако многолетняя привычка к дисциплине не позволила расслабиться. «Подъем!» – кричала каждая клеточка тела, и Полина послушалась, правда, еще несколько минут лежала под одеялом с закрытыми глазами, пытаясь определить, в каком состоянии находится организм после того количества виски, которое было влито в него накануне вечером. К ее удивлению, голова не болела, тошнота не беспокоила, дрожи и ломки в теле не ощущалось. Полина аккуратно поднялась, боясь, что похмельные симптомы непременно дадут о себе знать, едва она окажется в вертикальном положении. К счастью, она чувствовала себя так, будто не только не пила вчера, но и вообще не знала, каким бывает алкоголь на вкус, – голова свежая, движения энергичные, настроение приподнятое. «Господи, неужели я превратилась в алкаша и мне нужно увеличивать дозу, чтобы наступило похмелье?» – она расстроенно посмотрела в потолок, словно там находились апартаменты боженьки. Или же причиной бодрости являлся тот факт, что Роман должен был приехать следующим утром? Ведь именно об этом она подумала, когда открыла глаза, и сразу же улыбнулась предстоящей встрече.

Потянувшись к телефону, Полина по привычке проверила, нет ли пропущенных вызовов и увидела сообщение о непрочитанной эсэмэске. Она сконфуженно сморщилась, вспомнив вчерашний марафон с Шемесом и последовавший за ним разговор с Мариной. Ей не было стыдно перед подругой, так как они видели друг друга в таких нелицеприятных ситуациях, в сравнении с которыми разговор в пьяном виде казался невинной забавой. Было неловко перед Шемесом, несмотря на то, что ничего предосудительного не произошло. В сообщении Марина указала место встречи и время. Полина посмотрела на часы – в запасе достаточно времени, чтобы принять душ, выпить кофе и добраться до кафе, где ее будет ожидать подруга.

Выйдя из ванной, она сварила себе кофе и подошла к окну, с наслаждением вдыхая душистый запах напитка. Еще несколько минут Полина, ни на что не реагируя, как йог во время медитации, с блаженством ощущала теплоту чашки в руках, потом отвлеклась и обратила внимание на роскошный пейзаж за окном с видом на Белый дом и Арбат. Квартира в подобном элитном месте говорила о финансовой состоятельности владельца, причем не просто говорила, а с вызовом кричала. Полина с удивлением прикинула, что апартаменты в таком доме стоят больше миллиона евро, и задумалась о том, как Роман заработал на приобретение этого «скромного» гнездышка. Неужели в международной полиции настолько много платят, что их сотрудники имеют возможность жить в роскоши, как трудоголики-бизнесмены и беспринципные плейбои? Маловероятно, тут же решила она. Так где же Роман, обычный агент Интерпола, всего лишь личный помощник одного из советников, берет деньги, чтобы проживать в лучших отелях Европы, передвигаться на дорогостоящих автомобилях и шикарно одеваться?

Стиль жизни сибарита требовал больших затрат, которые не могла компенсировать скромная должность, занимаемая Романом в Международной организации уголовной полиции. Он и сам когда-то посмеялся над тем, что его работу можно отнести к категории хобби, ибо она приносит больше морального удовольствия, чем финансового. К вопросу о деньгах они никогда не возвращались. Зато Роман много рассказывал о том, кто такие агенты Интерпола, чем приводил Полину в крайнее замешательство, так как в ее воображении они занимали почетное место между Джеймсом Бондом и Кларком Кентом[10]– непобедимые с неограниченными полномочиями. Одним словом, всемогущие. Для нее было большим удивлением узнать, что сотрудник Интерпола скорее похож на «канцелярских дел мастера», чем на «супергероя», в совершенстве владеющего кунг-фу и умеющего отстрелить мухе крылья с двадцатиметрового расстояния. Оказалось, что полицейский уголовной полиции – это специалист-аналитик, который много ездит по миру в поисках информации о международных преступниках, а пистолет в руках держит только по официальным праздникам.

Полина медленно прошлась по молочно-шоколадной гостиной мимо стены с огромным плазменным экраном. Подошла к вальяжно-округлому дивану, осторожно присела на краешек и сделала глоток еще теплого кофе. Квартира давала исчерпывающий портрет ее владельца. Четкие аскетичные линии комнат говорили о таком же строгом характере Романа, яркие акценты в мебели намекали на то, что с ним никогда не будет скучно. Много воздуха и открытого пространства сообщали о любви хозяина к свободе и свидетельствовали, что привязать его к какому-то одному месту невозможно. Квартира была великолепна. Но теперь подозрения начал вызывать Роман, который обладал ею, не имея на это положенных средств. «Ну не можешь ты быть наследником финансовой империи, – с раздражением подумала Полина. – Наследники не работают в Интерполе. Или…» Она внезапно разозлилась, так как поняла, что ничего не знает о своем возлюбленном. Роман никогда не рассказывал, кто его родители, есть ли у него братья или сестры, где они живут… Впрочем, Полина и сама неохотно говорила о своей семье, упоминала лишь тогда, когда промолчать было некорректно или невозможно.