Чужая жена - Мила Реброва

К счастью, он больше не давил на меня своим весом, просто продолжая нависать сверху. Но движения его рук напрягали меня, и я вновь уперлась ему в плечи.

— Перестань меня трогать! Я не давала тебе повода так вести себя со мной!

Он сердито рассмеялся, в очередной раз заставляя меня нервничать. Его настроение менялось слишком часто.

— Мне не нужен повод. Ты — теперь моя жена, и я могу вести себя с тобой так, как захочу. Привыкай к моим рукам. Должен же я компенсировать чем-то ловушку, в которую угодил, благодаря тебе. Не думай, что легко отделаешься. Привыкай к подчинению, я не люблю, когда возражают и спорят. Забудь о той феминисткой чепухе, которую вбила себе в голову, став свободной женщиной. Свобода закончилась, Ангелок. Привыкай к новой жизни.

Встав, он направился к выходу, а я осталась лежать в полнейшем шоке.

— И, да, Шехназ, — не смей уходить. Ты же не хочешь навлечь на себя еще больший позор?

Бросив эту угрозу, он вышел из дома, и, по взревевшему мотору его джипа, я поняла, что он уехал, оставив меня одну в совершенно незнакомом доме.

Я содрогнулась от вновь прозвучавшего в моей голове слова — «Ангелок».

То, как он произнес это, казалось бы, ласковое слово, не предвещало ничего хорошего.

Поцелуй и эта внезапная вспышка страсти не обманули меня. Это был все тот же холодный и бесчувственный мужчина, который попытается сполна расплатиться со мной за то, что я, как он думает, расставила для него свои сети…

Когда мое возбуждение поутихло, я, наконец, смог включить голову и понять, во что ввязался. И все из-за глупого желания! И злости!

Желать чужую жену — само по себе греховно. А желать жену человека, которому обязан всем, что имеешь, — в сто раз хуже.

Но еще ужаснее было то, что, как бы я не убеждал себя и не пытался не обращать внимания на эту девушку, вожделение не покидало меня. Достаточно мне было только подумать о ней, я заводился так, как никогда в своей жизни. Стоит ли говорить о том, что происходило со мной в ее присутствии!

Это злило и раздражало. Я желал женщин и раньше, но никогда это не было так неистово.

Интерес не проходил, так же, как и не иссякали мои фантазии. С каждой встречей мое вожделение становилось все яростнее, требуя удовлетворения.

И, если раньше я говорил себе, что Шехназ — чужая жена, то с тех пор, как она появилась в магазине в качестве совладелицы, останавливать себя и держать в узде мне становилось все сложнее.

Она раздражала меня как человек, но даже это чувство не мешало мне желать ее как женщину. Ее слабохарактерность, и то, как она относилась к жизни, просто бесили меня.

Просто Ангелок, довольный своей неполноценной жизнью.

В дни, когда Камал приезжал домой, она буквально расцветала, пытаясь угодить ему во всем и обратить на себя его внимание. Будто не понимая, что абсолютно ничего для него не значит.

Унижалась она, а униженным чувствовал себя я.

И чертова ревность и осознание того, что он имел право делать с ее телом все, чего желал я, сводили с ума.

Я даже женился по просьбе своей матери, чего делать в принципе не собирался. Выбрал себе жену, максимально похожую на свое проклятье, но это мало что изменило. Кто же знал, что даже ежедневный секс не способен успокоить то, что таилось во мне и пробуждалось от одной лишь мысли о Шехназ?

Как же мне хотелось сдернуть с нее этот чертов платок и узнать, что за ним скрывается. Ловил себя на мысли, что увидев спрятанное, смогу избавиться от желания раздеть ее. Не раз являлся в их дом без предупреждения, надеясь застать ее без этого покрывала, но она, как назло, никогда его не снимала.

Понимал, что веду себя бесчестно, но ничего не мог с собой поделать.

После смерти жены стало еще хуже. Я больше не имел возможности утолить свой сексуальный аппетит. Пусть и с суррогатом, но это приносило некоторое облегчение.

Я, конечно, не вел монашеский образ жизни, отправляясь в командировки, где хватало женщин, желающих развлечений на одну ночь. Но, стоило мне вновь увидеть этого Ангелка, — и все старания шли прахом.

Она доводила меня до такого отчаяния, что я готов был стать импотентом, лишь бы не испытывать этого проклятого желания по недоступному телу.

А когда Шехназ еще и начала проявлять интерес к моей дочери, все стало еще хуже. Появился повод видеть ее чаще, а из-за этих встреч фантазии становились развязнее и преследовали меня все чаще.

Шехназ говорила что-то о том, как прошел их совместный день, а я уже в красках представлял, как набрасываюсь на нее, неистово срывая платок и добираясь, наконец, до столь соблазнительных губ, которые даже без помады алели на ее милом личике.

Она сводила меня с ума! Своим невинным видом, голосом, тем, как вечно летала в облаках со своим неизменно позитивным настроением.

Хотелось встряхнуть ее и заставить посмотреть на жизнь реально!

Она не должна была быть счастлива, пока я так мучился и страдал из-за нее.

Схватить бы и не выпускать из-под себя, пока я не смогу вдоволь насытиться ею, так, чтобы потом во мне не осталось даже мыслей о ее обнаженном соблазнительном теле, распростертом подо мной.

Насладиться ее хриплыми стонами, ловя их губами, пока буду неистово врываться в мягкую податливую плоть… Она бы у меня постонала, забыв собственное имя…

Встряхнув головой, хотел выбросить из головы образ обнаженного тела Ангелка, и, как всегда, попытка не возымела успеха. Сколько бы я не пытался, девушка не покидала моих мыслей. Особенно теперь, когда я знал, что, вернувшись домой, всегда найду ее там. Больше не чужую, а свою. И смогу сделать с ней все, что захочу, не испытывая при этом угрызений совести.

Брак.

Я никогда и не думал о возможности такого исхода. Шехназ всегда была для меня под запретом — и не важно, была она при этом замужем или нет. То, что внутри меня жил одержимый ею подонок, мечтающий сотворить все эти вещи с замужней женщиной, вовсе не означало, что я дал бы ему шанс выйти из-под контроля.

Я бы не позволил своему члену командовать мной. И все же случившееся сегодня подарило мне шанс. Я собирался открыть Камалу правду, но его покровительственный тон выводил меня из себя.

Она больше не была под его ответственностью, но он вел себя так, как будто все еще был ее мужем! Это взбесило меня настолько, что я сам не понял, как согласился уладить все предложенным им способом.

Возвражения Шехназ только еще больше укрепили мое решение. Меня злило то, что она всякий раз начинала спорить со мной, в то время как с Камалом продолжала вести себя словно бесправная рабыня.

Неужели на что-то надеялась и поэтому так противилась нашему браку? Рассчитывала, что Камал захочет вернуть ее?