Мастер проклятий. Книга 2 - Матвей Курилкин

Я поднимаю револьвер и делаю пять выстрелов. Вытаскиваю из кобуры второй, стреляю в последнего. И еще двоих — эти еще дергаются. Неудачно попал, нужно добить.

— Максим! — подчиненный явился передо мной с дивной расторопностью. Смотрит со страхом — неприятно, но терпимо. — Бумагу и чернила найдете на почте. Нужно шесть табличек с надписью «Насильник и убийца». Веревки найдете там же — чем-то же они тюки с корреспонденцией перевязывали. Повесьте тела за шею. На фонарях. С табличками. Ты понял?

Максим преданно кивает, и бросается исполнять поручения. Толпа начинает рассасываться, но рано…

— Стоять! — снова кричу я. — Я еще не закончил. За то, что потворствовали преступлению, вы лишаетесь членства в боевых отрядах. Оружие сдать — в локомобиль складывайте. Ролло, — я киваю одному из своих бойцов. — Проследи.

— Теперь с тобой, — Я повернулся к Драго. Наконец-то можно говорить тихо. Уже все связки надорвал. — Тоже оружие сдавай. Решать насчет тебя будет Северин. Считай, что ты арестован.

— Не думай, что тебе это сойдет с рук, — прошипел бывший командир отряда, передавая револьвер и винтовку. — Мы с Северином знакомы несколько лет а тебя, сопляка, он второй раз видит. Не думай, что я буду молчать. Все расскажу — и как ты меня с командиров сместил, и как расстрелял своих. Братьев, считай. Из-за каких-то дырок. Попомни мои слова — ты еще будешь у меня прощение вымаливать, на коленях. А я подумаю, прощать или нет!

— Посмотрим, — жму плечами я.

Нужно еще как-то помочь жертвам. Несчастные письмоводительницы так и сидели, прижавшись к стене отделения. Отправлять к ним парней, да и сам подходить не стал — сомнительно, что сейчас им будет приятно мужское общество. Попросил помочь Керу, благо она, против обыкновения, проявила несвойственную ей деликатность. То есть не стала объявлять их бесполезным мясом и предлагать добить. Правда, и участия особого не проявила:

— Ну и чего вы тут расселись, как курицы ощипанные? Прям, беда-огорчение случилось. И всего-то по паре раз трахнули. Меня вон чистые мрази десять дней сношали без перерывов, и ничего. Зато вон ваши обидчики, болтаются уже — а мне моих еще поискать придется.

Как ни странно, такие грубоватые утешения подействовали. Девушки, неловко прикрываясь, поднимались и уходили обратно в здание почты. Плакать продолжали, но пустоты в глазах уже не было.

— Ну чего, командир? Кому следующему поедем помогать? — подпрыгивая от нетерпения спросил Ремус. Максим, услышавший вопрос, закашлялся. Я тоже подозрительно уставился на парнишку. Физиономия абсолютно честная и наивная, но вот не верю я, что он случайно… Ну точно, глаза-то поблескивают. Шутник хренов!

— К жандармерии поехали, — решил я. На самом деле, пока разбирались с подчиненными Драго, стрельба в городе закончилась. Так что я надеялся, нашей помощи никому не потребуется. А вот Драго надо бы Северину побыстрее передать. Да и вообще рассказать центуриону о происшедшем — пусть он тоже подумает, как предотвратить повторение подобных инцидентов.

— А нам чего делать? — мрачно спросил один из бойцов Драго.

— Ничего, — я пожал плечами. — Валите куда хотите. Кого с оружием встречу — пристрелю.

Жандармерия встретила нас погнутыми створками ворот, сколами от рикошетов на стенах здания, выбитыми окнами и густым запахом крови. А еще трупами. В основном в синей форме, но у выхода лежали двое в гражданском — наши парни.

— Живые, и даже все целые, — Северин пересчитал новоприбывших глазами, и удивленно покачал головой. Любит тебя Марс, парень. А я вот двоих не уберег. Если бы не твоя придумка с пулеметами, было бы хуже. Встречали нас. Залпом. То ли стрельбу услышали, то ли просто ждали. Хорошо, слишком рано начали, нервы у синемундирников не выдержали. Если бы поближе подпустили… А так успели грузовик развернуть. Ладно. Приятель твой людей прислал, у них без потерь. Магистратские не сопротивлялись, хотя возмущались ужасно. А вот от Драго что-то ничего не слышно.

Как раз в этот момент Максим вывел помянутого из машины. Я не успел рот открыть, как разжалованный мной командир захлебываясь принялся рассказывать о моих преступлениях. Видно, за время пути он успел продумать свою версию происшедшего, так что, по его словам, я получился настоящим предателем. Они встретили ожесточенное сопротивление, Драго был ранен, и тут сзади налетели мы, пристрелили несколько бойцов, злобных почтальонов отпустили, а самого доблестного Драго пленили и готовимся оговорить. По мере приближения к финалу, Северин хмурился все сильнее. Дослушав докладчика, мрачно глянул на меня, предлагая высказать свою версию. Я стесняться не стал — объяснил, что произошло, и почему я сделал то, что сделал.

— Я бы и этого пристрелил, но у нас вроде как военная организация, а он мне по статусу равен. Так что разбирайся ты.

Северин помрачнел еще сильнее, в глазах появилась тоска. Кажется, ему было бы даже легче, если бы Драго оказался прав, вот только моя версия звучала намного убедительнее.

— Поехали к почте. Посмотрим на месте.

— Ты чего, дружище?! — возмутился Драго. — Ты чего этого сопляка слушаешь? Да мы с тобой два года знакомы!

— Разобраться надо, — брезгливо глянул на приятеля центурион. — Обвинения оба серьезные выдвинули. Так что поехали. И вот что, Диего, ты бы тоже оружие сдал пока. И своих парней пока здесь оставь. С моими поедем.

Я только хмыкнул. Возмущаться не стал. Хочет поиграть в справедливый суд — его право. Если примет сторону моего соперника… Ну уж точно терпеть не стану. Уж уйти я смогу и безоружным. К тому же Ева даже не подумала выполнять указания центуриона, молча пристроившись за моим плечом — центуриону это не понравилось, но он промолчал. В отличие от тех, кто видел ее в деле, к девушке он угрозы не видел.

— Ждите здесь, — обвел я глазами своих ребят. Почему-то не увидел Ремуса, но разбираться не стал, оставив это на потом.

Отсутствовали мы недолго, так что Северин получил возможность не только полюбоваться на висельников, но и выслушать жертв — они так и сидели в здании, кое-как забаррикадировав входную дверь. Собственно, Северину все стало ясно уже тогда, но он велел подчиненным пригласить нескольких жителей соседних инсул — опросить независимых свидетелей. Свидетели, когда поняли, что их не грабят, разливались соловьями. Их показания, конечно, здорово отличались друг от друга, да и от того, что было в реальности были далеки, но в целом соответствовали общему смыслу происходившего.

Отпустив очевидцев, Северин подошел к Драго. Мужчина, поняв, что центурион не на его стороне, вновь завел свою волынку про то, что они же давние товарищи, и что почту они взяли…

— Хватит, — велел Северин, не став дослушивать. — Вернемся на базу, решим, что с ним делать. Диего, с тебя подозрение снято, оружие заберешь сам. Жестковато ты, конечно, — сотник глянул на меня с каким-то даже удивлением, — но, наверное, правильно. Такие дела лучше пресекать в зародыше, а то мы быстро в банду превратимся. Ладно, возвращаемся в жандармерию. Да и вообще надо перебазироваться — хватит тюрьму занимать. Насиделись.