Игра теней - Глен Кук

— Затем они принялись делить Империю, и кабы не та заваруха у Тенелова, кабы не были они так заняты друг другом, то были бы здесь еще пятнадцать лет назад. Это я знаю. Я тут поспрошал по округе с тех пор, как вы, ребята, впервые завели подобный разговор.

— И?

— Значит, пятнадцать лет вы знали, что они в один прекрасный день придут. И за эти самые пятнадцать лет пальцем не шевельнули. Теперь вы вдруг узнаете точно, когда наступит этот день, хватаете трех парней с улицы и говорите, что они способны творить чудеса. Тут уж извини, сестренка. Лозана Лебедя на это не подначишь. На это у тебя — вон — колдун имеется. Пусть-ка старичок хоть голубей со своей шляпы сгонит.

— Чудес нам от вас не требуется, господин Лебедь. Чудо уже произошло. Копченый видел его во сне. Нам требуется время, чтобы чудо подействовало.

Лозан хрюкнул.

— Мы смотрим на ситуацию реалистически, господин Лебедь. С тех пор как появились Хозяева Теней, иначе нельзя. Положение отчаянное, и политика страуса погубит все. Мы делаем то, что может быть полезным, в цивилизованном ключе. Мы вдохновляем массы принять и проникнуться мыслью, что отразить нападение — дело великое и славное.

— И они таки клюнули, — заметил Нож. — Они готовы отправиться навстречу смерти.

— И это все, на что они годятся, — заметил Лебедь. — Пойти и умереть.

— Почему? — спросила Баба.

— Никакой организации, — пояснил Корди Мотер. — И тут ничего не поделать. Ни один человек из главных религиозных семей не подчинится приказу члена другой семьи.

— Совершенно верно. Религиозные конфликты сделают создание армии невозможным. Может быть, три армии? Но тогда высшие священники могут использовать их для сведения счетов между собой…

— Им бы сжечь все храмы да попов передавить, — проворчал Нож.

— Такие же чувства часто выражает мой брат, — сообщила Баба. — Мы с Копченым полагаем, что они пойдут за чужаками, умеющими воевать, но не принадлежащими ни к какой фракции.

— Значит, ты хочешь сделать меня генералом?

— Лозан, — захохотал Корди, — кабы боги думали о тебе хоть вполовину того, что ты о себе мнишь, ты давно правил бы миром! Думаешь, ты и есть то чудо, которое Копченый видел во сне? Не собираются тебя производить в генералы. Успокойся. Может, разве для виду, пока не надоешь.

— Чего?!

— А кто говорил, что провел в армии лишь два месяца и даже в ногу шагать не выучился?

— А-а… — Лозан минуту поразмыслил. — Пожалуй, я понимаю.

— Вы действительно будете генералами, — сказала Баба. — И в основном нам придется полагаться на практический опыт господина Мотера. Но последнее слово будет за Копченым.

— Нам необходимо выиграть время, — подхватил колдун. — Целую кучу времени. Весьма скоро Лунная Тень двинет объединенные пятитысячные силы на Таглиос. Нам нельзя быть побежденными. Если есть хоть какой-то шанс, мы должны выиграть.

— Если бы желание да было бы конем…

— И вы готовы заплатить за это? — спросил Корди, словно полагал, что задача выполнима.

— Готовы, — ответила Баба. — Какова бы ни оказалась Цена.

Лозан все смотрел на нее и наконец не смог более удерживать за зубами тот самый вопрос:

— А вы, госпожа хорошая, все-таки кто такая будете? Обещания ваши и планы…

— Я — Радиша Драх, господин Лебедь.

— Мать честная, — пробормотал Лебедь. — Старшая сестра князя… Та самая, которую многие называют истинной владычицей здешних мест… Я что-то такое подозревал, но…

Он был потрясен, взволнован и перепуган. Однако он был бы не он, кабы не развалился в кресле, не скрестил бы руки на брюхе и не спросил бы с широкой улыбкой:

— Так что же мы с этого будем иметь?

На первый взгляд Империя сохранила свою целостность, однако развал старого порядка зашел далеко. Гуляя по улицам Опала, просто чувствуешь всеобщую расслабленность. Ходят наглые слушки по поводу «новой смены власти». Одноглазый говорил о повышении активности черного рынка — в этом вопросе он уже добрую сотню лет спец. А сам я невзначай услыхал о каких-то преступниках, заключенных в тюрьму без всяких официальных санкций…

Госпожу, похоже, это вовсе не трогало.

— Империя возвращается в русло обычной жизни. Войнам конец. В строгостях прошлого времени более нет нужды.

— То есть пора и отдохнуть?

— Отчего нет? Ты же первый жаловался, что за мир заплачено дорого.

— Ну да. Но сравнительный порядок, обеспечение соблюдения законов об общественной безопасности… Этим всем я просто восхищался!

— Как ты мил, Костоправ! Значит, мы были не так уж плохи? Это сказал ты?

Она и раньше чертовски хорошо знала, что я об этом думаю!

— Я, понимаешь ли, не верю в зло в чистом виде.

— Тем не менее оно существует. Оно вспухает нарывом на севере, под серебряной занозой, загнанной твоими друзьями в ствол отпрыска этого «божьего сына».

— Даже во Властелине может быть хоть самая малость хорошего. Может, он маму свою любил…

— Но скорее, вырвал из ее груди сердце и съел. Сырым.

Я хотел было сказать нечто вроде: «Но ты же была за ним замужем», но не следовало давать ей поводов для изменения мнения. Ей и без того хватит.

Но я отвлекся. Я заметил перемены в мире Госпожи. Последней каплей стала дюжина человек, явившихся с вопросом, нельзя ли им записаться в Черный Отряд. Все — опытные, обстрелянные бойцы. А это значит, что люди, годные по возрасту для воинской службы, ныне не у дел. Во время войны были заняты все. Кто не носил серой формы, тот был в рядах Белой Розы.

Шестерым я отказал сразу, а одного, с золотыми коронками на передних зубах, принял. Гоблин с Одноглазым, будучи самозваными распределителями имен, окрестили его «Ваше Сиятельство».

Из остальных пяти трое мне понравились, а двое — нет, однако веских доводов за или против кого-либо из них не нашлось. Пришлось соврать, что все они приняты и пусть явятся на борт «Крыла Тьмы» к отплытию. Затем я посоветовался с Гоблином. Тот сказал, что приглядит, чтобы двое не понравившихся мне опоздали.

Вот тогда я впервые сознательно обратил внимание на воронье. Особого значения этому не придал, просто подивился: куда ни пойди, всюду вороны.

* * *

Одноглазый захотел со мной приватно потрепаться.

— Ты не пробовал сунуть нос туда, где остановилась твоя подружка?

Я уже устал оспаривать подобное определение Госпожи.

— А надо бы.

— Как-нибудь потом. И тебя с собой возьму. А что стряслось?

— А то, Костоправ, что это тебе — не жабу гвоздем заколоть. Тяжеленько будет сунуть туда нос, потому что она притащила с собой целую армию. Я думаю, куда бы мы ни направились, она всюду потянет ее за собой.