Маска - Сабина Мартин

— Здесь мы в безопасности. Никто, кроме меня, а теперь и вас, не знает об этой пещере. Когда-то мой отец показал ее мне, а ему — его отец. Это наше укрытие. До сегодняшнего дня я им ни разу не пользовался. Но я часто прихожу сюда и забочусь о том, чтобы все было наготове. Сейчас я немного передохну и покину вас — мне нужно возвращаться в город. Кое-кто нуждается в моих услугах.

В темноте послышался стук огнива, во все стороны полетели искры, и в следующий миг вспыхнуло пламя. Загоревшийся факел осветил грубые черты палача.

— Вам нужно казнить кого-то?

Раймунд тихо засмеялся, но выражение его глаз не изменилось.

— Нет. Напротив. Если на то будет воля Божья, я спасу одному человеку жизнь. — Он сунул руку под накидку и вытащил пучок травы. — Видите?

Мелисанда кивнула. Сейчас она различала все вокруг, хотя цвета были немного приглушенными, с каким-то серым оттенком.

— Это листья мать-и-мачехи и тысячелистника. Я отправился собирать их в лес. Собственно, мне еще нужен тимьян. А он растет на поляне, где… — Мужчина прикусил нижнюю губу. — Вы знаете, чем хороши эти растения?

Мелисанда покачала головой.

— Ими можно снять нагноение. Мастер Генрих, пивовар, колол дрова и поранил ногу топором. Если я не помогу ему, он умрет или потеряет ногу.

— Вы… — Мелисанда нахмурилась. — Вы лечите людей? Как мастер-медикус?[5]Вам это разрешено?

— Мне плевать на то, разрешено мне это или нет. Мастер Генрих умолял меня помочь. А лекарь, выхаживавший его, просто взял деньги и ничем не помог. Нога загноилась еще больше. Этот врачеватель заявил, что рана должна гноиться. Какая глупость! Гной — сок преисподней, и если не побороть его, то увидишь дьявола быстрее, чем прочитаешь «Отче наш».

Мелисанда перекрестилась. А потом, задрав подбородок, решительно произнесла:

— Неужели вы полагаете, что я останусь здесь? В одиночестве? В этой дыре? Я требую, чтобы вы незамедлительно отвели меня в ратушу Эсслингена к представителям городского совета, чтобы я могла выдвинуть обвинение против графа де Брюса. Он убил мою семью.

— Вы говорите как взрослая, это удивительно для вашего возраста. Но выдвинуть обвинение против де Брюса… Как вы собираетесь это сделать? У вас нет ни свидетелей, ни доказательств — ничего, что помогло бы вам обосновать обвинения. Жители Эсслингена посчитают, что на вашу семью напали разбойники, раубриттеры, которых тут так много. Вот и все.

— Вы — мой свидетель.

Раймунд задумчиво покачал головой.

— Нет, я не собираюсь класть голову на собственную плаху. Если бы я свидетельствовал против де Брюса, то он нашел бы с десяток человек, которые выдвинули бы мне встречные обвинения. И меня приговорили бы к смерти. Де Брюс — граф. Его власть велика. И вам придется смириться с тем, что это злодеяние сойдет ему с рук. А еще вы должны смириться с тем, что вас тоже больше нет. Вы мертвы. Как и ваша семья. Вам больше нельзя показываться в Эсслингене. Прихвостни де Брюса сразу же схватят вас и довершат начатое. — Палач прищурился. — Несомненно, де Брюс назначил большую награду за вашу голову. Я мог бы выдать вас и забрать эти деньги себе. — Он сунул траву в карман и навис над Мелисандой. — Вообще-то, неплохая мысль. По крайней мере, так я от вас избавлюсь.

Девочка замерла от ужаса. Правой рукой она нащупала на полу пещеры камень, намереваясь в случае чего ударить им палача в висок. Она не знала, говорит он серьезно или шутит.

Раймунд отвернулся и пошел вглубь пещеры.

— Пойдемте, — позвал он. — Это, право же, не смешно. Если бы граф де Брюс заговорил со мной, я не сказал бы даже о том, как обстоят дела с погодой.

Мелисанда последовала за ним по узкому коридору. Отблески факела играли на каменных стенах, пугая летучих мышей. Магнусу приходилось пригибаться, чтобы не задеть головой потолок, Мелисанда же могла идти выпрямившись. Наконец они свернули направо — и перед ними открылась круглая пещера высотой в два человеческих роста.

Раймунд факелом поджег лампаду, и на стенах заплясали тени.

Мелисанда была потрясена, увидев стол, два табурета, соломенную лежанку, очаг, котелок над ним и бочку с водой.

— Вода чистая?

— Попробуйте. В глубине пещеры бьет родник.

Раймунд зачерпнул ковшом воды и протянул девочке.

Мелисанда сделала пару жадных глотков. Вода была великолепна на вкус.

Девочка задумалась. Да, ей посчастливилось выжить в этой бойне. Но она всегда будет помнить о данной клятве и заставит де Брюса заплатить за содеянное. Раймунд Магнус прав: ей нужно быть осторожной, тщательно все спланировать, а главное — остаться в живых.

— Я останусь здесь, пока все не поверят в то, что я умерла, — решила Мелисанда. Резким движением она вытащила из-под платья кошель и протянула Раймунду. — Вот, возьмите. Тут достаточно денег, чтобы хватило мне на пропитание.

Раймунд взвесил кошель на ладони, развязал его и присвистнул.

— Солидная сумма. Нам нужно сохранить эти деньги, чтобы вы воспользовались ими, когда придет время.

— Вы их не возьмете?

— Зачем? Я мог бы прожить на них долгое время, но что мне с того? Я все равно не смог бы покинуть город и начать новую жизнь, потому что и в другом селении люди не стали бы относиться ко мне с уважением. Скорее всего, за мной послали бы стражников, поймали и обвинили в воровстве. Откуда еще у меня взялось бы столько золота, если бы я его не украл? Нет, Мелисанда. Мое место — в Эсслингене, в доме палача. Господь ясно дал мне это понять много лет назад, и я не откажусь от моего предназначения. Город платит за мои услуги, и платит хорошо. Я нужен людям.

Мелисанда не понимала этого человека. Он рисковал жизнью, чтобы спасти ее. А теперь отказывается от денег.

— Так почему же вы помогли мне?

— Потому что об этом меня просил Господь. Я уже сказал. Бог швырнул вас мне под ноги. Но теперь довольно разговоров. Мне нужно уходить. Мастер Генрих не должен умереть. Он мой друг. Мой единственный друг, — с горечью добавил Раймунд. — Завтра я вернусь и принесу вам еды. До того времени вам придется потерпеть.

Он протянул ей сверток с хлебом.

— Спасибо, мастер Раймунд. Этого будет достаточно. Мне не хочется есть.

Палач уже собрался уходить, когда Мелисанда удержала его.

— Спасибо. Спасибо вам за помощь.

Девочка протянула ему руку, и палач с улыбкой пожал ее. В свете лампады глаза Раймунда, казалось, заблестели от выступивших слез. Впрочем, Мелисанде, наверное, это почудилось.