Смерть особого назначения - Виталий Романов

– Мы отомстим за твою планету, – продолжил адмирал. – И за гибель наших товарищей. Мы обязательно прогоним фринов и восстановим пограничный контроль. Все будет хорошо.

– Хорошо. Будет. Нет, – впервые дрогл ответил сравнительно длинной фразой, но, заметив недоумение в глазах людей, тут же собрался, заговорил правильно – начал строить фразы так, чтобы было привычно для представителей другой расы. – Хорошо не будет. Не будет. Никогда. Мы сами виноваты. Слишком многое утратили за два века. Закат... Закат нашей цивилизации. Заслуженная кара за глупость трех поколений. Предшествующих поколений. Грустно. Грустно жить на закате эпохи. Больно на уме.

Дрогл говорил отрывками, словно некий механический аппарат с разряженными батареями, который сначала собирал внутри себя крохи энергии, а затем порциями выстреливал информацию. Когда не хватало слов, гном дополнял речь короткими мысленными образами, чтобы люди лучше понимали.

– Уарн. Сожалею, – невольно попав под влияние чужака, адмирал заговорил короткими рублеными фразами. – Расскажи, что произошло на Одонке. Как это было?

Гном посмотрел на людей, в его глазах промелькнула боль – люди смогли понять. Боль почти такая же, как у них самих, представителей другой расы. Выходит, есть нечто общее, объединяющее разные миры и народы?

Уши дрогла нервно дернулись, завибрировали, у офицеров штаба почему-то возникла ассоциация с трясущимися руками человека.

– Покажу... – коротко ответил чужак.

И закрыл глаза.

...Мир вокруг людей исчез. Теперь не было ни полуразрушенного штаба, ни дымящихся кораблей семнадцатой бригады, ни боевых крейсеров пятьдесят пятой, развернутых чуть дальше, там, где космодром не перепахали гигантским плугом.

Люди стали дроглами и вдруг объемно поняли, что такое умирать вместе со своими соплеменниками. Умирать с каждым, кто сгорает в адских клубках огня, падающих с неба. В смерчах земли и песка, вспухающих при чудовищных взрывах чужих бомб. Умирать вместе с беспомощными стариками, под руинами низких каменных зданий. Умирать вместе с детьми, плачущими, задыхающимися в облаках пыли, ищущими матерей, но натыкающимися только на беспощадные факелы, сжигающие все живое.

Люди на какое-то время стали дроглом Уарном – одним из сильнейших ментатов Одонка, который до последней минуты атаки пытался прикрыть планету «зонтиком невидимости». Офицеры штаба изнемогали вместе с союзником, пытаясь высосать из собственного организма последние крохи энергии – чтобы хватило на защиту, чтобы убедить вероломных фринов, будто здесь уже никого нет в живых.

Они стали Уарном и боролись, до последнего боролись вместе с ним, не позволяя себе отвлечься от главной задачи даже тогда, когда одна из шаровых молний накрыла дом Уарна – их дом. Дом, в котором заживо сгорели дети Уарна – их дети. А он, вместе с людьми, чудовищным усилием воли игнорировал эту иглу в сердце, и все «давил», «давил» на фринов, стремясь заставить их уйти прочь. В конце концов фрины отступили. Лишь тогда Уарн без сознания рухнул в пыль и лежал так, пока не подоспели люди с одного из «десантников», пока не доставили его на борт корабля, не повезли на другую планету.

Уарн не сопротивлялся. Он знал, просто чувствовал, что проиграл. Он не смог сделать то, что хотел. Фрины не поверили, он оказался слишком слабым ментатом. Враги истребили всех, и только сам Уарн каким-то чудом уцелел. Быть может, его ментальных способностей – сгенерированных им пси-полей – хватило как раз для того, чтобы убедить убийц: здесь нет Уарна. Только так – и не более.

– Мда... – Борисов снял фуражку, пригладил взмокшие волосы.

Другие офицеры тут же последовали примеру адмирала, обнажили головы, сочувствуя гному, сражавшемуся до конца, но пережившему гибель своего народа...

Что правда, то правда. Дроглы действительно очень многое потеряли в последние десятилетия по людскому исчислению. Даже больше – в последний век. Слишком расслабились, уделяли мало внимания развитию внутренних способностей, служивших им грозным оружием. Лучшие ментаты вырождались от поколения к поколению, и вот настало время, когда их планеты стали уязвимы. Именно тогда дроглы вышли на контакт с людьми, о которых знали и ранее. Знали, но до поры до времени не позволяли людям узнать о себе. Лишь когда сами ослабели настолько, что понадобилась помощь, – тогда и «открылись».

Увы, люди не смогли их спасти.

«Из-за таких уродов, как Левенко и Соловьев», – подумал Борисов. Если б начальник гарнизона Саванга внимательнее относился к своим прямым служебным обязанностям, возможно, сейчас все было бы по-другому. Враг не напал бы на Рапиду. И не добрался до Одонка, зная, что в тылу остались крейсера семнадцатой патрульной бригады...

Но какой смысл теперь рассуждать о том, что могло бы произойти? Что есть, то есть, уже не изменишь. Значит, надо достойно ответить – покарать врага. Врезать по нему так, чтоб надолго отбить охоту лезть в зону ответственности человечества!

– Уарн! – обратился адмирал к убитому горем дроглу. – Вижу, ты сильный ментат. Скажи, ты мог бы полететь на нашем разведывательном корабле к туманности Угольный Мешок? Наши радары не способны обнаружить базы противника, там мощные помехи... Быть может, тебе удастся найти эскадру фринов?

Дрогл кивнул, соглашаясь, а потом отрицательно помотал головой.

– Это как? – недоуменно переспросил командующий флотом.

– Я готов полететь, – ответил чужак, – только сейчас это бесполезно. Я потерял очень много внутренней энергии, ее надо восстановить. Без этого не смогу почувствовать фринов.

– Ага! – понял Борисов. – Как лазер с «посаженной» батареей. Понял! Сколько нужно времени?

Дрогл задумался, впервые пошевелил ушами, помогая себе быстрее принять правильное решение.

– Наверное, сутки Одонка, около двадцати часов по вашему времяисчислению, – ответил он. И тут же добавил, угадав следующий вопрос: – Раньше не получится. Я могу лететь, но не сумею найти.

– Долго! – мрачно, с досадой изрек командующий. – Невообразимо долго в наших условиях...

И тут среди офицеров разведки, работавших в оперативном компьютерном центре, развернутом в дальнем конце большой комнаты, возникло странное оживление. Один из сотрудников спецслужбы подскочил к своему начальнику, что-то шепнул на ухо.

– Что там?! – недовольно спросил Борисов. – Докладывайте вслух!

– Господин адмирал! – Офицер разведки вытянулся в струнку. – Только что получено сообщение: эскадра фринов атаковала еще одну планету, Вольфарт! Это наша колония! Губернатор вышел на связь, просит о помощи. Там есть жертвы. Фрины обстреляли город-столицу и ушли прочь.

– Вашу мать! – ругнулся командующий флотом. – Покажите на карте!

Офицер тут же обозначил новую точку, где полыхал пожар.

– Четвертая планета! Саванг, Рапида, Одонк, теперь Вольфарт! И там нет военной базы, третья и четвертая атакованные планеты – просто колонии людей и дроглов. Они не важны с военной точки зрения... Стоп!!! Стоп-стоп!