След хищника. Осколки - Дик Фрэнсис

— Увы, нет.

У него в руке был свернутый в трубку журнал, перехваченный резинкой.

У меня мелькнула в голове мысль — один из сотрудников «Либерти Маркет» был уверен, что нельзя доверять людям, у которых в руке свернутый журнал, поскольку в нем так удобно прятать нож... Однако эта мысль быстро улетучилась.

— Вы не итальянец? — спросил он.

— Нет. Я из Испании.

— О! — Он пошарил глазами, словно искал шофера графа Риети. Затем как бы между прочим сказал по-испански:

— Далековато от дома вы забрались.

— Да, — ответил я.

— Откуда вы родом?

— Из Андалузии.

— В эту пору там жарко.

— Ага.

Я провел бог знает сколько школьных каникул в Андалузии у моего разведенного с матерью отца, наполовину испанца, у которого там был отель. Испанский — мой второй родной язык, который я знал на всех уровнях от кухонного до светского, и каждый раз, когда я не хотел выглядеть англичанином, я становился испанцем.

— Ваш хозяин завтракает здесь? — спросил он.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Он сказал ждать, я и жду.

Он говорил по-испански с тяжеловатым акцентом, и его фразы были грамматически простыми, столь же тщательно построенными, как и мои итальянские.

Я зевнул.

Может, это и совпадение. Похитители обычно слишком пугливы, чтобы идти на прямой контакт, и всеми способами скрывают свое лицо. Этот человек мог быть тем, кем казался — добропорядочным гражданином с журналом в руке, который искал шофера графа Риети и у которого выдалась свободная минутка поболтать.

Может быть. Если нет, то я расскажу ему все, что ему захочется знать, если спросит.

— Вы всегда возите синьора... Ченчи? — мимоходом спросил он.

— Конечно, — сказал я, — работа хорошая. Хорошо платят. Он человек серьезный. Но сам, конечно, никогда за руль не садится.

— Почему?

Я пожал плечами.

— Не знаю. У него прав нет. Приходится кому-то все время его возить.

Я не был уверен, что он понял мои слова, хотя я говорил достаточно медленно, немного сонно. Я снова зевнул и подумал, что, так или иначе, бесконечно-то он трепаться не будет. Я запомню его лицо, так, на всякий случай, хотя вряд ли он...

Он повернулся, словно и он счел разговор законченным, и я увидел его круглую прилизанную голову в профиль. По спине поползли мурашки. Я уже видел его... Я видел его возле «Скорой», сквозь ее затемненные окна. Тогда он был обвешан фотоаппаратами а на рукавах пиджака у него были золотые, застежки. Я четко запомнил его. Он был тогда возле дома... и сейчас он был на месте встречи и задавал мне вопросы. Это не совпадение.

Впервые я оказался в непосредственной близости от одного из членов этого скрытного братства, одного из врагов, с которыми я воевал через других людей и которые никогда не слышали о моем существовании. Я снова расслабился на сиденье, надвинул фуражку на глаза и подумают, что мои партнеры в Лондоне были бы чрезвычайно недовольны тем, что я нахожусь в этом месте в это время. Если я его видел, то он меня тоже. Это может не иметь значения, если он поверит в то, что я на самом деле шофер-испанец, уставший от ожидания. Если поверит, то он забудет меня. Но если нет, то я уже мог бы сидеть здесь с ножом в боку и спокойно остывать.

Снова провернув все в памяти, я вздрогнул. Я не ждал подобной встречи, и поначалу лишь привычка да инстинкт, усиленные настоящей усталостью, заставили меня отвечать ему так, как я отвечал. Меня жуть взяла от мысли, что судьба Алисии зависит от моего зевка.

Время шло. Пробило восемь. Я ждал, делая вид, что сплю. Больше никто не подходил к моему все еще открытому окну с расспросами.

Ченчи появился только после девяти, почти бегом, спотыкаясь, обливаясь потом. Я выскочил из машины, как только увидел его, вежливо открыл заднюю дверь и помог ему сесть, как и подобает шоферу.

— О Господи, — сказал он, — я думал, что он вообще не позвонит... так долго...

— С Алисией все в порядке?

— Да...да...

— Куда теперь?

— Ох... — он вздохнул, чтобы успокоиться, пока я садился за руль и заводил мотор. — Мы должны поехать в Мазару, в двенадцати километрах к югу. Там другой ресторан... еще один телефон. Через двадцать минут.

— Мгм... — протянул я. — В какую сторону отсюда?

— Умберто знает, — рассеянно ответил он. Это мало что мне объясняло, поскольку Умберто как раз и был настоящим его шофером, а он сейчас был в отпуске. Я вытащил дорожную карту из «бардачка» и разложил ее на пассажирском сиденье рядом с собой, безуспешно пытаясь отыскать эту самую Мазару, привычно выводя машину со стоянки. Дорога, по которой мы ехали, шла на восток. Я повернул на первом же большом повороте на юг, и как только мы оказались вне пределов видимости с шоссе, я съехал на обочину и остановился, чтобы разобраться с географией. После еще одного поворота, подумал я, будет указатель. Мы и вправду доехали до Мазары раньше установленного срока, так что было еще время перевести дух. Мазара оказалась всего-навсего перекрестком. По дороге Ченчи сказал мне:

— Алисия читала из сегодняшней газеты... конечно, это была лишь запись на пленке, наверняка запись, поскольку, когда я заговорил с ней, она продолжала читать...но услышать ее голос...

— Вы уверены, что это была она?

— О да! Она начала, как обычно, с одного из воспоминаний своего детства, как и было предложено. Это была Алисия, моя дорогая, драгоценная девочка.

Хорошо, подумал я. Пока все хорошо.

— Он сказал, — Ченчи громко сглотнул, — сказал, что, если на сей раз в выкупе обнаружатся «жучки», он ее убьет. Или если будут метки на банкнотах. И если за нами «хвост»... если мы не сделаем все в точности, как он говорит... если хоть что-то... хоть что-то будет не так, он убьет ее.

Я кивнул. Я верил в то, что так и будет. Второй шанс — это отчасти чудо. Третьего нам не дадут.

— Вы обещаете, — спросил он, — что он ничего не найдет на банкнотах?

— Обещаю, — ответил, я.

В Мазаре Ченчи бросился к телефону, но ему снова пришлось пережить мучительное ожидание. Я, как и прежде, сидел в машине, словно коленца моего хозяина были мне по фигу, и втихаря занимался изучением карты.

Ресторанчик здесь был маленьким: обычная забегаловка рядом с гаражом.

Приходили и уходили люди, но их было немного. День под лучами солнца становился все жарче, и, как примерный шофер, я завел мотор и включил кондиционер.

Ченчи вернулся с пиджаком через руку и с благодарностью упал на сиденье в прохладном салоне.

— Кастелоро. Почему он так поступает?

— Обычная процедура, чтобы проверить, нет ли за нами «хвоста». Из-за последних событий он будет вдвойне осторожен. Наверняка нас будут пасти все утро.