Все под контролем - Энди Макнаб

Мы переехали через Потомак и оказались в городе памятников.

«Уэстин» был типичным солидным отелем — лоснящимся, чистым и абсолютно безликим. Войдя в вестибюль, я свернул налево, поднялся в кафетерий, откуда хорошо просматривалась регистрационная стойка и входные двери, и взял двойной эспрессо.

Когда я допивал вторую чашку, Керр и Макгир вошли через вращающуюся дверь; вид у обоих был расслабленный. Они направились к стойке. Я отставил кофе, положил под блюдце пятидолларовую бумажку и неспешной походкой спустился вниз.

Теперь важно было не упустить нужный момент; перед стойкой выстроилась небольшая очередь.

Я не слышал, что говорили Макгир и Керр, но они явно собирались зарегистрироваться. Администратор набирала что-то на клавиатуре компьютера, стоящего под окошком. Керр протянул кредитную карточку, и теперь настало время приблизиться к объектам. Жизнь становится намного легче, если вы можете получить требуемую информацию таким путем, а не пытаясь постоянно следовать за целью. Теперь можно было не подниматься с ними в одном лифте, рискуя засветиться. Я надеялся только, что они закажут один номер.

Справа от них стоял стеллаж с проспектами, в которых рекламировалось все, начиная от ресторанов и кончая автобусными рейсами. Я стоял примерно в двух метрах, спиной к ним. Насчет этого можно было особо не беспокоиться; отель был большой, оживленный, и они не смотрели на меня, занимаясь своими делами. Я подчеркнуто внимательно просматривал проспекты и в посторонней помощи не нуждался.

— Вот, господа, ваш номер четыреста третий, — сказала женщина. — Поверните налево и прямо за колоннами увидите лифт. Приятно провести время!

Все, что от меня теперь требовалось, это слушать, о чем они говорят в номере, и потому я прошел к телефонам-автоматам и набрал номер Конторы.

Женский голос попросил назвать мой номер.

— Два-четыре-два-два.

— Дальше?

— Мне нужен номер в отеле «Уэстин», в Вашингтоне, округ Колумбия. Четыреста первый или четыреста пятый. Подойдут также триста третий и пятьсот третий.

— У вас есть контактный телефон?

— Нет, я сам перезвоню примерно через полчаса.

Наверное, теперь они звонят в отель от имени компании, которая служит им вывеской, и заказывают один из перечисленных мной номеров. На самом деле не имело никакого значения, будет ли это номер над, под или рядом с объектами, пока мы не сможем проникнуть в него и установить аппаратуру наблюдения.

Я отошел от телефона и начал изучать прихваченные со стеллажа проспекты, поглядывая на входные двери.

Потом я мысленно пробежался по списку оборудования, которое надо будет запросить. На первом этапе я сделаю всю работу сам: установлю крепящиеся к стенам «жучки», «жучки» на телефонной линии, голосовые, модем, а также кабели — нужно подключить к телевизору в моем номере, чтобы я мог делать фотографии. На все это у меня уйдет часа три.

На втором этапе, как только Макгир и Керр уйдут куда-нибудь, придется потрудиться техникам из Конторы. В их опытных руках гостиничный телевизор может превратиться в камеру слежения, а телефон — в микрофон.

Через полчаса я позвонил и снова назвал свой номер: 2422. В трубке что-то защелкало, потом раздалось звучание струн неведомого квартета. Пять секунд спустя снова прорезался женский голос:

— Сегодня же улетайте домой. Подтвердите, пожалуйста.

Я подумал, что ослышался. В гостинице проводилась конференция норвежской торговой ассоциации, и ее участники шумной толпой вышли в вестибюль на перекур.

— Не могли бы вы повторить?

— Вы должны сегодня же улететь домой. Подтвердите, пожалуйста.

— Да, понял. Я должен сегодня же вернуться домой.

Связь отключилась.

Я повесил трубку. Странно. Ранее неожиданное окончание «срочной работы» всегда предварялось запиской, написанной зелеными чернилами, в которой глава службы оповещал об этом. Не было ничего необычного в срочном отъезде, но не настолько же поспешном! Может, Симмондс таки решил, что эти люди не так уж важны?

«Ладно, — в конце концов подумал я. — Кто же все-таки облажался? Вы хотели, чтобы я выполнил работу как можно скорее, вот я и выполнил ее».

Я позвонил в агентство и заказал билет на обратный путь. Единственное, что у них было, — место в самолете компании «Бритиш эруэйз», вылетающем в 21.35, а до этого оставалась еще куча времени. Кев и Марша жили всего лишь в часе езды по дороге в аэропорт, так почему бы и нет?

Я набрал другой номер, и трубку снял Кев. Сначала его голос звучал настороженно, затем он узнал меня.

— Ник! Как дела?

Судя по всему, он был действительно рад меня слышать.

— Ничего, нормально. Я в Вашингтоне.

— Что ты тут делаешь? Впрочем, нет, не хочу знать! Заедешь повидаться?

— Если вы не заняты. Я уезжаю сегодня вечером, возвращаюсь в Англию. Так что загляну на минутку, ладно?

— Можешь оторвать задницу и приехать прямо сейчас? У меня тут кое-что наклевывается, но мне интересно было бы знать, что думаешь ты. Тебе правда понравится!

— Без проблем, дружище. Сейчас возьму у гостиницы машину и прямиком к тебе.

— Марша приготовит что-нибудь сногсшибательное. Я скажу ей, как только она вернется с детьми. Поешь с нами, а потом я отвезу тебя в аэропорт. Ты не представляешь, какие у меня тут дела. Твоим друзьям там, за океаном, придется попотеть.

— Я не могу ждать.

— Ник, еще кое-что.

— Что еще, дружище?

— За тобой должок — подарок крестнице к дню рождения. Опять ты забыл, дурья башка!

Руля на запад по автостраде, я не уставал гадать, о чем хочет поговорить со мной Кев. Друзья «за океаном»? У Кева не было никаких связей с ВИРА, о которых бы я знал. Он служил в Управлении по борьбе с наркотиками, а не в ЦРУ или каком-нибудь другом антитеррористическом заведении. Кроме того, я знал, что у него скорее административная, а не полевая работа. Я подозревал, что ему, возможно, просто нужна какая-нибудь дополнительная информация.

Я снова подумал о Слабаке Пате и дал себе внутреннее указание не забыть спросить Кева, нет ли у него адреса этого придурка.

Съехав с автострады, я попал в усаженное деревьями предместье. Большие дома окаймляли дорогу, и практически возле каждого стоял микроавтобус на семь человек, а стену гаража украшала баскетбольная корзина.

Дорога, ведущая к жилищу Кева, называлась Медвежьей тропой. Проехав еще примерно с четверть мили, я выкатил на площадь, где было много места для парковки и сомкнутым строем, как на параде, выстроились магазинчики — преимущественно с деликатесами, свечами и мылом. Я накупил сластей для Айды и Келли, которыми, я знал, Марша их не баловала, и еще кое-какие подарки.