Двадцать третий пассажир - Себастьян Фитцек

– Это… Лиза? – выдавила из себя Юлия.

Она услышала, как Том тяжело вздохнул.

– Трудно сказать. Вполне возможно.

– Возможно — это же еще не наверняка. То есть это может быть и кто-то другой? Фейк?

– Да, возможно. Ведь лиц не видно.

– Силы небесные! – вырвалось у Юлии. Она закрыла глаза, ей совсем не хотелось осознавать значение того, что она только что увидела.

– Итак… итак… – Только с третьего раза она закончила предложение: – Это не она!

Это НЕ МОЖЕТ БЫТЬ она!

– Я тоже не совсем уверен, – согласился с ней Том. – Но, к сожалению, не имеет никакого значения, что мы с тобой думаем об этом.

Он предложил Юлии открыть комментарии пользователей под этим видео. Юлии стало плохо. На экране появилось множество отвратительных комментариев пользователей, которые скрывались под псевдонимами, в то время как ее дочь называлась полным именем:

Изизист. Круто. Лиза Штиллер, не так ли?

Хэппиблин85. Я ее тоже один раз уже трахнул.

Тао I. За бабки она сделает все что угодно.

Свентебам030. Низкое качество. Только чмяканье, никакого траханья? Скууучно.

Джо Гёте. Ба, что за потаскуха.

Гость I. Да, грязная проститутка. Я ненавижу таких стервозных шлюх.

– Это можно стереть? – спросила Юлия. Она сидела как громом пораженная.

– Вряд ли. Сервер находится в Того, в Западной Африке. И даже если бы мы отыскали управляющую компанию, в чем я сомневаюсь, это видео наверняка можно найти на десятке других порталов. Эта грязь навсегда останется в Сети.

– Это какое-то безумие. Это надо удалить. Моя дочь не занимается такими вещами. Она же не проститутка! Да это же… Она…

Том перебил ее:

– Еще раз: не имеет никакого значения, занимается ли твоя дочь такими вещами или нет. Твоя дочь живет в таком мире, где слухи сильнее, чем правда.

– Как долго существует эта грязь в Сети? – дрогнувшим голосом спросила Юлия.

– Около шести-семи недель, если верить дате, когда был загружен этот файл. Но я обнаружил это только сегодня, когда заметил, как во время отдыха во дворе школы ученики из ее класса передавали друг другу мобильник, чтобы посмотреть эту мерзость.

– Тогда это все объясняет! – воскликнула Юлия взволнованно.

Ее плохие оценки, ее ужасные шмотки и то, почему она почти ничего не ест.

Она со всего размаха шлепнула себя ладонью по лбу:

– А я-то думала, что все это обычные закидоны девушки-подростка в период полового созревания!

Или последствия развода. Или и то и другое. Но только не ЭТО!

– Тебе не стоит упрекать себя, – посоветовал Том, но ей не стало от этого легче. Макс был прав со своим замечанием, когда право родительской опеки было предоставлено ей.

«Я не справилась с этим».

Она снова почувствовала себя совершенно беспомощной. Мир вокруг нее рушился, она теряла равновесие. Ничего удивительного: у нее только что выбили почву из-под ног. Еще никогда прежде она так ясно не осознавала, что как мать оказалась несостоятельной. Во всех отношениях.

– Теперь ты понимаешь, почему вы должны немедленно сойти с этого судна? – услышала она голос Тома.

Да. Конечно. Это значит…

Она никак не могла привести свои мысли в порядок.

– Я не знаю, кажется, Лизе здесь нравится, возможно…

– Конечно, ей там нравится! – протестующим тоном заявил Том.

– …этот отпуск пойдет ей на пользу.

– Нет. Ни в коем случае!

– Почему нет? Ведь отвлечься – как раз самое лучшее для нее…

– Нет! – почти закричал Том.

В этот момент прозвучал первый хлопок.

Выстрел?

Юлия вздрогнула и посмотрела в сторону балконной двери. Взрывы в порту звучали все чаще. Освещение за завешенными окнами изменилось. На улице гремело и сверкало.

– Потому что я знаю подростков, которые причинили себе вред и при гораздо более безобидном кибермоббинге. Не каждый способен выдержать постоянные издевательства со стороны одноклассников, – умоляющим тоном сказал Том.

Самоубийство?

Юлия с трудом встала из-за стола, распахнула стеклянные балконные двери, и ее взору предстало сине-золотистое море огней в вечернем небе. Оказалось, что это был прощальный фейерверк, который производился в этот момент в порту по поводу отплытия круизного лайнера.

– Я не смогу увести ее с корабля, – вырвалось у нее.

– Но ты должна. Если Лиза задумала покончить жизнь самоубийством, то лучшего места, чем круизный лайнер в открытом море, не найти! Достаточно лишь спрыгнуть с палубы. Судно идеальное место для того, чтобы умереть!

Господи помилуй! Нет.

На глаза Юлии навернулись слезы, и на этот раз это было уже точно не из-за ветра.

Слишком поздно.

Она почувствовала вибрацию, которая теперь была во много раз сильнее, чем в тот момент, когда они ступили на палубу судна. Юлия посмотрела вниз на людей, стоявших на причале и махавших руками. Она напрасно искала глазами трап, по которому они поднялись на борт судна.

Из коридора донеслась музыка, которую передавали по громкоговорителям, установленным на палубах теплохода, – какая-то оркестровая тема, словно в голливудском фильме.

И в то время когда круизный лайнер медленно отчаливал от причала, предсказывающий несчастье голос Тома потонул в плеске воды, в звуках прощальной музыки и в низком реве сирены, прозвучавшем шесть раз, прежде чем он окончательно смолк на время всего трансатлантического плавания.

Вместе с последними звуками сирены улетучилась и надежда Юлии на беззаботный отпуск со своей дочерью. В настоящий момент Юлия даже понятия не имела, где ее искать на этом огромном лайнере.

Мартин стоял на веранде апартаментов Герлинды Добковиц и почти не замечал, что расстояние между судном и причальной стенкой постоянно увеличивалось.

«Султан» уже отошел почти на сто метров от акватории порта и теперь поворачивал в сторону пролива. Огромный портовый кран медленно исчезал из поля зрения.

Необычно много катеров и моторных шлюпок плыли по бокам круизного лайнера. Музыка, доносившаяся с верхней палубы, прощальный фейерверк, вслед за которым раздался рев сирены, – все это осталось за пределом его восприятия.

У Мартина никак не выходила из головы мысль, что он держал в руках любимую мягкую игрушку своего сына. Он не мог поверить в реальность происходящего.