Людовик Святой и его королевство - Альбер Гарро

Такая спешка спутала планы баронов. Они требовали, чтобы до коронации освободили политических узников (как того требовал обычай), и среди прочих Феррана, графа Фландрского, и Рено, графа Булонского, захваченных в плен в битве при Бувине. Некоторые сеньоры потребовали возвратить им земли, по их словам, несправедливо отобранные Филиппом Августом и его сыном. Надо полагать, что одна партия баронов, с графом Шампанским во главе, возникла еще во время осады Авиньона. В Париж прибыла графиня Жанна Фландрская, предлагая деньги и требуя освободить своего мужа, но ее уговорили подождать до тех пор, пока не пройдет коронация.

Тогда королева, не мешкая, привезла своего сына в Реймс. Они проехали через Суассон, где короля посвятили в рыцари в присутствии короля Иоанна Иерусалимского, графов Булонского и Дре, графини Фландрской и Шампанской и остальной знати.

Многие сеньоры не прибыли в Реймс, но прислали свои извинения. Граф Шампанский пожелал присутствовать на коронации, но королева попросила его воздержаться от этого шага, ибо он бросил Людовика VIII при осаде Авиньона. Однако присутствовали бароны всех земель, завоеванных Филиппом Августом. Поскольку престол архиепископа Реймсского был вакантным, церемонией распоряжался епископ Суассонский.

Людовик Святой, говорит Жуанвиль, много размышлял в тот день над словами молитвы во время мессы, молитвы, выраженной псалмом 24: «К Тебе возвышаю я душу свою: о мой Боже, вверяю себя Тебе; да не испытаю я смятения в Тебе, ибо Ты придешь в назначенный час. Да не возрадуются мои враги, ибо никто из уповающих на Тебя не будет поражен. – Господи, дай познать мне Твои промыслы и укажи мне Твой путь…»

Коронация завершилась, король воссел на трон, герцог Бургундский, духовенство и присутствующие бароны поклялись ему в верности. Весть об этом тотчас же разослали во все концы королевства, и Бланка приняла оммаж как регентша.

На следующий день она увезла короля в Париж. Ни в Париже, ни в Реймсе не устраивали никаких праздников и развлечений; однако как раз в это время стало известно о победе королевских войск над альбигойцами. Среди сеньоров начались волнения. Англичане ввязывались в стычки с французами, в надежде вернуть себе земли, отнятые у них Филиппом Августом и Людовиком VIII.

Бланка снова продемонстрировала замечательную осторожность и силу духа. Ее деверь, Филипп Строптивый, вполне мог возмечтать занять ее место – регентша подкупила его, передав замки Мортен и Лилльборн, оммаж графа де Сен-Поль, осыпав милостями других сеньоров, выпустила за выкуп из заключения Феррана, графа Фландрского, своего племянника, превратив его в союзника короны.

Однако Тибо, граф Шампанский, Пьер Моклерк, граф Бретонский, и граф Маршский возглавили мятежников. Пьер Моклерк («дурной клирик», прозванный так за то, что долго обучался в Париже и изрядно поиздевался над духовенством своих доменов) был главным врагом короля. Впрочем, и при Людовике VIII, во время осады Авиньона, эти сеньоры не скрывали своей симпатии к осажденным; возможно, граф Шампанский даже тайно посещал город. Вместе с отрядом пуатевинцев и гасконцев к восставшим сеньорам присоединился Савари де Молеон, и они заключили союз с Ричардом Английским, братом короля Генриха III, с 1225 г. находившимся в Бордо.

Чувствуя свою силу, бароны заговорили открыто и потребовали одарить их землями в обмен на подчинение; но Бланка отказала им. Граф Бретонский начал укреплять на свои средства крепости Беллем и Сен-Жак-де-Беврон, вверенные ему для охраны Людовиком VIII.

Регентша приняла решение опередить мятежников. Она созвала к королю войско в Шинон, куда прибыли кардинал-легат, граф Булонский и даже граф Дре, брат Пьера Моклерка. Граф Шампанский, устрашившись королевской армии, лично появился в Шиноне, чтобы предложить королю свою службу и пообещать, что никогда более не поднимет восстания. Людовик оказал ему радушный прием и тут же простил ему бегство от стен Авиньона. Взамен Тибо раскрыл ему планы заговорщиков.

Тогда графов Бретонского и Маршского вызвали в парламент и королевский суд: в случае неявки мятежникам пришлось бы сражаться с королевской армией. 20 февраля 1227 г. Людовик Святой в сопровождении своей матери прибыл в Тур, где был торжественно принят в базилике святого Мартина. На следующий день он приехал в Шинон, куда оба мятежника так и не явились. Король продвинулся с войском до Лудена, потом остановился в Вандоме, куда, получив последнее предупреждение, прибыли с повинной графы Бретонский и Маршский. Граф Бретонский подписал договор, помимо всего прочего предусматривающий брак его дочери Иоланты с восьмилетним Жаном, братом французского короля. Иоланту передали королеве, отдавшей ее под опеку дяде, Генриху де Дре, архиепископу Реймсскому. По тому же договору граф Маршский возвращал короне все земли, пожалованные ему Людовиком VIII; кроме того, Альфонс, брат Людовика Святого, женился на Изабелле, дочери графа, а Гуго, старший сын графа, – на Изабелле Французской, единственной сестре Людовика Святого. Как раз в это время французские епископы заседали на Соборе, где обсуждались беспорядки, причиной которых были альбигойцы; и восставшие бароны явно опасались, что Собор осудит их действия. Правда, Савари де Молеон со своими пуатевинцами все же присоединился к Ричарду Английскому, однако король Генрих III заключил перемирие с Францией сроком на год, видя, что ему не удастся воспользоваться в своих интересах уже угасающим мятежом.

В том же году умер Герен, епископ Санлисский и канцлер королевства. Будучи человеком предусмотрительным, он всеми силами способствовал установлению мира с баронами. На его место был назначен Адам де Шамбли, магистр теологии и проповедник.

Однако вскоре заговорщики устыдились, что так быстро уступили ребенку и женщине. На Пасху 1228 г., нарушив Вандомский договор, графы Бретонский и Маршский призвали баронов взяться за оружие, дабы вырвать власть у королевы. Собравшись в Корбейле, они отправили своих людей, чтобы захватить короля. Но Людовик, прознав про замысел мятежников в Орлеане (возможно, его предупредил граф Шампанский), тут же поспешил вернуться в Париж. Прибыв в Шатр-су-Монлери (ныне Арпажон), он не осмелился продолжать путь со слабым эскортом мимо Корбейля, где находились все силы восставших. Тогда Бланка Кастильская обратилась к парижанам с просьбой прийти на помощь королю. Те с радостью согласились и посоветовали ей попросить о том же жителей соседних городов. Все рыцари, находившееся в Париже, немедля вооружились и отправились за королем, чтобы под охраной привезти его в столицу; народ теснился на протяжении всего пути в столицу, громко моля Господа ниспослать королю жизнь и благоденствие и уберечь его от всех врагов, и бароны не осмелились напасть на Людовика и отступили. Необычайный кортеж, конечно, поразил всеобщее воображение. Сам король так описывал эту сцену Жуанвилю: «Он [Людовик Святой] мне рассказал, что от Монлери до Парижа дорога была заполнена вооруженными и безоружными людьми и все взывали к Господу, дабы послал он ему добрую и долгую жизнь, и защитил и оградил от врагов. И Бог совершил сие, как вы скоро услышите».

Тогда мятежники решили передать регентство дяде короля – Филиппу Строптивому, поначалу безропотно согласившемуся с завещанием Людовика VIII. Но бароны сумели разжечь его честолюбие и зависть, и на сей раз он поддался уговорам. Одновременно против Бланки Кастильской они развернули самую настоящую клеветническую кампанию. С другой стороны, графа Шампанского обвиняли в предательстве баронов из-за любви к королеве, и ненависть мятежников обратилась и против него. Впрочем, то, что Тибо перешел на сторону короля, можно объяснить и более вескими причинами – его недоверием к планам баронов, которые подумывали о том, чтобы посадить на французский трон графа Булонского или сеньора Ангеррана де Куси, связанного узами родства с самыми знатными семействами королевства, человека жестокого и свирепого. Завладеть престолом мечтал и граф Бретонский.