Найди своего принца! Большая книга историй о любви для девочек - Ирина Щеглова

Дима слушал очень внимательно. Когда я рассказывала о Юльке, он смеялся и выспрашивал подробности. Игорь, казалось, заинтересовал его больше других, о Саньке он отозвался уважительно, на Егора почти не отреагировал.

– Ты ничего не рассказала о Светлане, – сказал он, когда поток моего красноречия иссяк.

– Что здесь скажешь, – неопределенно ответила я.

Он внимательно посмотрел на меня и слегка улыбнулся уголками губ.

Я услышала, как кто-то вошел, – это мама вернулась с работы. Я встала, чтобы встретить ее.

– Ого! – Дима глянул на часы. – Засиделись мы тобой. Мне пора, пойду.

Я представила его маме, он вежливо раскланялся с ней, распрощался с сонным Андрюшкой, чмокнул меня в щеку и ушел.

– Какой приятный молодой человек, – сказала мама.

Дни тянулись за днями, однообразные и серые. В наших отношениях со Светкой ничего не менялось. Я все так же выходила одна по утрам и брела в лицей; все так же на переменах наша могучая кучка ожесточенно обсуждала Светку, и все так же потихоньку наблюдала, как моя подруга воркует с Димой за последним столом.

Светка, казалось, не замечала глухого раздражения класса. А раздражение росло и грозило перейти в открытую враждебность. Причем Димы оно не касалось, он существовал сам по себе и, хотя не без удовольствия флиртовал со Светкой, но и с нами поддерживал самые дружеские отношения. Я знала, что наши ребята часто собираются вместе с ним, что-то играют, даже просочились слухи о создании группы. Но я в этом не принимала никакого участия, хотя несколько раз меня приглашали послушать.

Светка игнорировала нас, мы игнорировали Светку. Мало того, постепенно с ней перестали здороваться и другие одноклассники. Ее же это вроде бы даже устраивало, она существовала в некоем подобии вакуумного кокона, куда был вхож только Дима. Кроме Димы, никто не интересовал Светку, по крайней мере она всячески демонстрировала свое гордое и презрительное отношение ко всем нам. И чем дальше, тем больше. Я чувствовала, что добром это не кончится, в конце концов Светка восстановит против себя всех, и ей устроят настоящий бойкот. Понимала ли она это?

Я сильно тосковала по ней, злилась на ее неприступность и нежелание хоть как-то выяснить отношения и все время чувствовала себя виноватой. Наконец желание хоть как-то повлиять на ситуацию настолько накрыло меня, что я уже готова была пойти на открытый конфликт, лишь бы разрядить до ужаса накалившуюся обстановку.

Но скандал, которого я так хотела, произошел вовсе без моего участия.

Светка не пришла на занятия. Дима весь первый урок одиноко сидел за своим столом. На перемене он подошел к нам, рассказал, что Светка простудилась и будет отсутствовать несколько дней.

– Кстати, – он обратился к Женьке, – я обещал пригласить тебя на спектакль.

Женька оживилась:

– Да, я помню, когда?

– Спектакли у нас идут по средам и воскресеньям. В этом году репертуар будет расширен, так что, скорее всего, еще и по четвергам, – сказал Дима.

– Слушай, как здорово! В среду я вряд ли смогу, у меня английский, а в воскресенье – с удовольствием! – обрадовалась Женька.

– Отлично! – Дима взял ее под руку и отвел в сторону, они бурно что-то обсуждали до самого звонка, а нам ничего не оставалось, как молча наблюдать за ними.

После занятий Дима отправился провожать Женьку до дома. Я видела, как Юлька брела за ними. Вид у нее был расстроенный. Зато Женька щебетала как весенняя птичка. Ребята ухмылялись и прятали от меня глаза.

Вечером Дима позвонил и спросил, хочу ли я пойти к нему на спектакль. Я не нашла ничего лучшего и ответила:

– Ты же Женьку пригласил, разве нет?

Кажется, я рассмешила его. Во всяком случае, мне послышался короткий смешок, а потом:

– Да, Женя идет в это воскресенье, а ты можешь пойти в другой день.

– Не проще ли было пригласить всех? – Он начинал меня злить.

– Я так и хотел, – ничуть не смутившись, ответил Дима, – но ребятам театр неинтересен, Юлька вообще ничего по этому поводу не говорила, а Женька сама просила…

– А Света? – не унималась я.

– Она же болеет. – У Димы на все был ответ.

– И все-таки, – я не сдавалась, – ты мог бы сегодня пригласить нас вместе с Женькой.

– А понимаешь, тут такое дело, я обещал Женьке представить ее нашему режиссеру, поэтому мы с ней поедем в театр часа за два до начала спектакля. Не думаю, что тебе будет интересно одной скитаться по коридору в ожидании начала. Поэтому я и хотел пригласить тебя в другой день.

Что ж, объяснение было вполне логичным. Действительно, Юлька и ребята не проявляли заинтересованности, Женька единственная из нас сразу захотела пойти, вот Дима и пригласил ее. Может, даже говорил о ней с режиссером. Действительно, что меня так напрягло?

– Ну, хорошо, – неуверенно согласилась я. – Давай тогда я поеду с тобой в среду.

– Договорились, – обрадовался Дима. – Я зайду за тобой в среду вечером.

– Ладно.

Театр-студия, в котором играл Дима, располагался в здании школы на Сущевском Валу. Мы приехали туда примерно за час до начала спектакля. По дороге Дима развлекал меня разными театральными историями и анекдотами, рассказывал о своих партнерах, режиссере, спектакле. В студию он записался, когда ему было десять лет, сказал, что мечтал сниматься в кино, но в кино никто не брал, вот родители и отдали его в театр.

Родители у него – журналисты; причем отец – автомобильный, а мама – в толстом женском журнале работает. Дима рассказал, что отец в прошлом раллийный гонщик, мастер спорта международного класса, объехал весь мир, он и сейчас иногда участвует в разных соревнованиях, но уже как журналист. Мама тоже из заграниц не вылезает. Да и у него самого частенько бывают гастроли.

В общем, когда мы поднимались по широкой гранитной лестнице на третий этаж, я трепетала. В небольшом холле нас встретили друзья Димы, он представил меня всем, по-хозяйски обнимая за плечи. Я не возражала, так подействовала на меня театральная атмосфера. Дима познакомил меня и с режиссером – высоким худым мужчиной лет сорока. У него были длинные волосы и лысая голова, знаете, когда на макушке совсем гладко, а за ушами и на затылке растут длинные пряди. Выглядел он усталым, едва кивнул мне, на Диму прикрикнул, чтоб тот шел переодеваться к спектаклю. Дима отвел меня в зал, усадил так, чтобы мне хорошо была видна сцена, поцеловал в щеку, велел не скучать и удалился.

Я огляделась. Зал был поделен на две части широким проходом, стулья стояли по обе стороны. Сцена высокая, с черными кулисами по бокам. Что меня удивило: пол и сцена также выкрашены черной краской, стены и потолок – белые, вдоль стен тянется узкий балкон, на нем закреплены прожекторы и еще разная осветительная аппаратура. В общем, настоящий театр. Зрителей собралось немного, едва набралось ползала. В основном, как я поняла, родители и друзья актеров.