Неподходящая девчонка - Юлия Николаевна Николаева

– Более чем. Даже у нас более узкий сегмент по сравнению с ним. Он в целом может написать любую программу, плюс у него еще штат.

– Понятно.

И все-таки непонятно. Зачем ему было встречаться с кем-то в лесу? Если он только директор фирмы? Может, дело в том, втором, мужчине? Додумать не успеваю, в этот момент нас немного подкидывает, раздается свистящий звук, а потом что-то начинает стучать. Илья останавливается на обочине.

– Что это?

– Кажется, колесо пробило.

Он вылезает из машины, и я следом за ним. Точно, переднее колесо выглядит не очень.

– Запаска есть? – задаю вопрос.

– Конечно. Сейчас поменяю, и поедем дальше.

Илья принимается за дело, а я брожу вдоль обочины, пиная камушки. На приближающуюся машину внимания не обращаю, а зря. Она резко тормозит, и тут же слышу голос:

– Ничего себе, какие люди! Дочь, да еще без охраны!

О нет. Нет, нет, нет! Илья выпрямляется, папа поправляет кепку, оглядывая его.

– Кажется, все-таки с охраной, – он вылезает из своей «Нивы» и подходит к нам.

– Это мой папа… – начинаю я обреченно.

– Алексей Иваныч, – он протягивает руку.

– Илья, – пожимает ее тот.

– А вы Нате…

– Он друг, – поспешно говорю я, папа только фыркает.

– Вот все у вас теперь просто. Друг… Друг, с которым я просто сплю?

– Папа, – делаю я страшные глаза.

– Хорошее название для книги, кстати, – влезает Илья. Я бросаю на него взгляд. Кажется, он не испытывает неловкости, улыбается вон.

– Так ты чего не позвонила, что будешь на даче?

– Потому что я не буду. Мы с Ильей хотим погулять в лесу.

– Вот нашли развлечение. Там сейчас народу полно, к тому же мошки. Покусают за пятые точки.

– Папа! – снова возвышаю голос.

– А что я такого сказал? Между прочим, еще культурно выразился. Поехали лучше к нам, посидим, пообщаемся, в кои-то веки Натка с хахалем.

Я прикрываю лицо рукой, но ответить не успеваю, потому что Илья говорит:

– Я не против. Только колесо поменяю.

Смотрю на него сквозь пальцы, так и не убирая руку. Он что, с ума сошел? Он вообще понимает, на что подписывается?

– Вот и сговорились, – довольно отвечает папа, – тогда я до магазина и домой, жду вас.

Как только «Нива» скрывается из виду, я спрашиваю:

– Ты в своем уме?

– Почему? Это интересно. Я не так часто знакомлюсь с чужими отцами. Он у тебя прикольный.

– Очень. Даже слишком. Нет, правда, Илья, папа классный, добрый, веселый, но может достать любого.

Но он мне не верит, вот точно. Посмеивается только себе.

Конечно же, на даче наше появление приравнивается к красной ковровой дорожке, странно, что папа не нашел что-нибудь похожее и не постелил. Он даже умудряется соорудить нехитрый стол, ну хоть дядю Гену не пригласил. Пока.

– Ты здесь частый гость? – спрашивает Илья, когда мы идем в дом.

– Не особенно. Это летняя дача, и постоянно папуля тусит, то есть спокойствия никакого. Мама предпочитает не показываться, ее как-то не прельщают грядки и деревенский отдых.

– Понятно.

На самом деле все идет не так уж и плохо. Папа хоть и с подколами, но терпимо, Илья вообще образец сдержанности и воспитанности.

– Мать знает? – спрашивает вдруг папа, я как раз делаю глоток воды и закашливаюсь.

– О чем?

– Что у тебя друг, – язвительно выделяет он.

– Илья вообще-то здесь сидит, – замечаю отцу, он только машет рукой.

– Так мать знает?

– Если бы она знала, то уже бы позвонила тебе, разве нет?

– У нас, так сказать, небольшой разлад.

Я только глаза закатываю, ну эта парочка в своем репертуаре.

– Теперь что?

– Она считает, Гена на меня плохо влияет.

– Ну это она маху дала, по-моему, главный по любому блудняку у нас ты.

– Я? – он выпучивает глаза, приложив руку к груди, но потом решает, видимо, что переигрывает. Руку убирает и лицу возвращает нормальное выражение. – Значит, она не в курсе?

– Нет. И надеюсь, ты ей не скажешь. Потому что она напридумывает не пойми чего, а мы с Ильей правда только друзья.

– Вот дура, – папа вздыхает, а я столбенею от подобного обращения. – Нашла, с кем дружить. Слышь, парень, бери ее в охапку и тащи в пещеру.

– Папа, мы цивилизованные люди…

– Тогда в квартиру.

Я перевожу взгляд на Илью, уверенная, что он не чает отсюда сбежать, но он широко улыбается и с любопытством слушает наш разговор. Надо же, какой стойкий.

– Он прикольный у тебя, – еще и добавляет когда мы часов в пять выезжаем с дачи.

– Ну и: эти посиделки были лучше, чем прогулка по лесу?

Он пожимает плечами.

– Видно, что вы любите друг друга, хотя и постоянно пререкаетесь.

– Он же мой отец, – пожимаю плечами. Илья на это молчит, кошусь в его сторону: задумался о чем-то, хмурится.

– У вас с отцом не близкие отношения? – осмеливаюсь задать вопрос. Он еще больше хмурится.

– Нет, – отвечает наконец. – В основном мы общаемся только по работе.

Ох ты, даже так.

– А мама?

Илья крепче сжимает руль.

– Они разошлись много лет назад. Он с ней не общается.

– А ты?

Илья вздыхает, сжимает губы, молчит.

– Можешь не говорить, – добавляю поспешно.

– Она тяжело больна, – все же отвечает он, – не покидает больницу.

Я закусываю губу, внезапно чувствуя подступающие слезы. Вспоминаю фотографию на полке, наверное, мама для него значит много, и ему действительно тяжело об этом говорить.

– Давай не будем, ладно, Нат? – добавляет Илья, мягко улыбнувшись, я поспешно киваю.

Мы некоторое время молчим, смотрю на дорогу, не зная, что сказать. Конечно, у меня неидеальные родители, и мы частенько ругаемся, но все же я их очень люблю, и представить не могу, как жить вот так, как Илья… Когда оба рядом и все же далеко, так выходит…

Илья вдруг смотрит в зеркало заднего вида и начинает сворачивать на обочину, я оборачиваюсь и вижу машину, съезжающую следом за нами.

– Это кто? – задаю вопрос, хотя внедорожник кажется знакомым.