Седьмая линия. Казино "Фортуна" - Анастасия Валеева

«Чтение» отнимало у Милославской массу душевных и физических сил. После этой карты, как не после какой другой, Яна чувствовала себя особенно изможденной и опустошенной. Зато «Чтение» позволяло прочесть… чужие мысли. Если карта шла на контакт, конечно.

В центре карты красовалось изображение глаза, в зрачке которого застыло отражение человеческой головы. От этого глаза шли нарисованные Яниной же рукой мощные флюиды, волны, а затем и лучи, символизирующие мощную энергию и способные поведать гадалке о многом.

Милославская убрала лишние карты назад в сумку и, продолжая безмолвствовать, опустила на «Чтение» руку. Чтобы не привлекать к себе внимание, она спокойно сделала несколько глотков кофе и только после этого приложила усилия для своего сосредоточения на гадании.

Милославская настойчиво смотрела прямо в затылок Александру Сергеевичу, хотя карта и не предписывала таких условий в качестве обязательных. В этот момент гадалкой владело желание видеть объект, что называется, насквозь, и момент для этого был очень подходящий. Терять его было просто нельзя. Александр Сергеич сосредоточенно пил пиво и думал о своем, а ведь мог внезапно подняться и уйти. Поэтому Яна, возможно, и рискуя привлечь внимание, смотрела на него в упор: шансов обнажить мысли человека при такой тактике были гораздо выше.

Гадалка в эти минуты не думала ни о чем постороннем. Просто буравила взглядом голову объекта и задавалась единственным вопросом: «О чем ты думаешь?». Мысли его она просто обязана была услышать.

Отдача от карты, к счастью, пошла сразу. Видимо потому, что Александр Сергеич всем существом своим отдавался сейчас размышлениям над случившимся. Он не подозревал, что кто-то сейчас пытается проникнуть в его святая святых и не пытался изобразить равнодушия, которое обычно упорно демонстрируют те, кого открыто допрашивают.

Яна начала чувствовать излучающееся от «Чтения» тепло. Оно постепенно окутывало руку, словно невесомая мягкая перчатка. Еще через несколько секунд Яна ощущала уже интенсивные волны, ударяющие в самый центр ее напряженной ладони. Гадалка сконцентрировала всю свою внутреннюю силу в одной точке тела и в следующий же миг ее сознание окутало мутное облако, которое пульсировало, издавая какие-то неясные звуки.

Но только в первые мгновенья Милославская не могла их разобрать — уже вскоре ее мозг читал законченные по смыслу высказывания.

«И кому это могло понадобиться? — думал Александр Сергеевич. — Хотя, что это я… Идиот! Бизнес без это не бывает. Крутые живут богато, но недолго… Но, Господи, ведь я тоже втайне желал ему смерти! Желал! Желал! Желал! М-м-м-м-м. Что это я нюни распускаю? Некогда, некогда, некогда! Надо думать о том, что делать, если сейчас сюда мусора заявятся. Ну скажу я, что не убивал. А дальше что? Поверят? Ни черта! А про вчерашнее, хотя оно и алиби, — душить будут — не расскажу! Что делать? Что делать? Вести себя спокойно, вот что!!! Не виновен — не дрейфь. Уверенность в себе — вот главное. Да, да, безусловно!»

Хозяин казино вдруг резко встал. Облако, которым было окутано сознание гадалки в этот миг неожиданно разорвалось, и больше Яна ничего «прочесть» не смогла. Да, собственно, ей и так все было ясно: этот человек на самом деле к убийству не причастен, и в разговоре с тем Саней он не лукавил.

Милославская почувствовала ужасное недомогание, но все же попыталась открыть закрывшиеся во время гадания глаза. Публика могла неверно это понять и броситься в панику, которая для Яны была вовсе не желательна.

Находясь еще в полуобмороке, она заказала официанту салат и закурила. Яна поудобнее откинулась на спинку сиденья и расслабила тело. Она не строила сейчас дальнейших планов расследования, потому что на время утратила способность плодотворно мыслить. Гадалка ушла в некое оторванное от реального мира состояние и постепенно восстанавливала свои силы, пользуясь обстановкой покоя.

Салат уже стоял перед ней, когда она выкурила сигарету. Посетителей вокруг стало больше, и персона вольготно разместившейся в кресле Милославской не бросалась в глаза.

Яна взяла вилку и небрежно стала ковыряться в салате. Со стороны можно было подумать что она испытывает отвращение к пище, хотя на самом деле гадалка просто не находила сил делать это по-другому. Руки были словно ватные.

Александр Сергеич тем временем дал своим подчиненным еще ряд указаний и торопливым шагом вышел из казино. Милославская почувствовала, как служащие в раз облегченно вздохнули. Тут же они дружно засмеялись такому единомыслию. Видно, этого человека тут боялись, а значит, уважали.

Самой ей здесь оставаться больше не имело смысла. Не съев и и половину порции, она отодвинула тарелку, достала из сумочки зеркальце, немного подправила на губах помаду и, слегка покачиваясь от головокружения, побрела к выходу. Если бы кто-то в этот момент наблюдал за ней, то точно сказал бы, что она пьяна.

Выйдя на обочину дороги, гадалка поймала такси и, назвав водителю свой адрес, отправилась восвояси.

— Джемма, ну что ты… — потягиваясь, произнесла Милославская.

Собака давно уже лизала ей ладонь, пытаясь добудиться. Яне стала щекотно, она отдернула руку и улыбнулась.

— У-у-у-у, — протянула она, вытягиваясь всем телом.

Джемма присела около кровати и, поджав хвост, стала любоваться своей хозяйкой. Она любила смотреть, как та нежится в кровати, любила наслаждаться той гармонией, в состоянии которой Яна в такие минуты находилась.

— Проголодалась? — спросила гадалка.

Джемма обернулась и гавкнула на дверь.

— Понятно. Придется вставать.

Собака огляделась и, взглядом найдя Янины тапки, ухватила их зубами.

— Давай, давай, — поторопила ее Милославская.

Яна села на краю кровати. Перед ней замелькали мушки. Она встряхнула головой и резко поднялась, тут же пошатнувшись от помутнения в глазах.

Она прекрасно выспалась, бросившись на кровать сразу после приезда домой, и теперь, казалось бы, ей следовало быть бодрой и полной энергии. Однако чрезмерное расслабление на этот раз лишило Яну дееспособности, а не наполнило ее силами, а потому вот так сразу гадалка не смогла проявить стойкости оловянного солдатика.

Ширкая тапками, она поплелась к двери. Приоткрыв ее, выпустила на улицу истомившуюся Джемму. Недовольно посмотрела на свое отражение в зеркале и, хотя с грустной ноткой, но оптимистично, заключила:

— Чашка кофе, и я буду в норме.

В действительности первым делом гадалка взялась за сигарету, впившись в нее губами, словно утомленный жаждою путник. Уставившсь в окно и поначалу совершенно ни о чем не думая, Милославская бесцельно наблюдала за облачками дыма, окутывающими ее.

Потом совершенно механически она взяла в руки джезву и принялась за приготовление кофе. Безусловно, Яна знала о существовании разного рода кофеварок и кофе-машин, но напиток, приготовленный посредством их, на взгляд гадалки, не шел ни в какое сравнение с тем, что получался у нее благодаря «старой серебряной железяке».