Честь Девлина - Патриция Брей

Девлин почувствовал такую горечь, что не смог оставаться на месте. Он подошел столику, взял бутылку вина и вытащил пробку.

— Выпьете? — Не дожидаясь ответа, он наполнил два кубка, вручил один священнику, а сам, взяв другой, опустился в кресло у огня.

Брат Арни поспешно сел в кресло напротив и глотнул вина, прежде чем отставить кубок в сторону.

Девлин тоже отпил терпкой жидкости.

— Прошу, не расцените мои слова как проявление враждебности, — проговорил он. — Я уважаю вас и очень признателен за поддержку, которую вы мне оказали. Но я не буду просить Богов о милости. Они и так слишком много вмешивались в мою жизнь. Надеюсь, я прояснил мою позицию?

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

Воин осушил бокал, и дорогое вино показалось ему водой с уксусом. Потом он тоже отставил кубок и провел рукой по волосам, собираясь с мыслями.

— Брат, скажите мне: как вы полагаете, чтят ли Боги ваше королевство превыше всех других? Есть ли причины, по которым Джорск для них особенно важен?

Этот вопрос преследовал Девлина с тех пор, как он увидел проклятый портрет и понял, что все это время знал, где можно отыскать мифический Сияющий Меч. Именно тогда ему в полной мере открылась злая шутка, которую сыграла с ним судьба.

И в этот же момент он окончательно понял, что на нем лежит проклятие Богов, которые сделали его простой пешкой в своих играх.

Брат Арни ответил без малейших колебаний:

— Семеро делятся благодатью со всеми, кто почитает их и старается вести праведную жизнь. Ни одна страна не находится у них в особенной милости, хотя те, кто отвернулся от них, безусловно, пострадают за свое предательство.

— Вот и я некогда так думал, — сказал Девлин. — Но вы ведь также верите, что Избранного посылают Боги, верно?

— Разумеется. Правда, некоторые сомневались, когда вас только призвали к служению. Впрочем, вскоре они поплатились за свои сомнения.

Священник счастливо улыбнулся, вспомнив, как смог доказать веру в Богов, которым он служил всю жизнь.

— Я не считал себя богоизбранным, — негромко проговорил Девлин, не сводя взгляда с танцующих языков пламени. — Я стал Избранным, потому что мне нужны были деньги и я хотел умереть. И только позже я осознал, что в моей жизни все еще есть цель, что я могу защитить тех, кому поклялся служить.

— Сердце у вас всегда было доброе, даже когда в голове Царил хаос. Боги знали об этом, потому и призвали вас.

— Разве? Богов не интересует мое сердце. Они призвали меня не затем, чтобы своей силой и разумом я защитил невиновных. Меня выбрали, чтобы я мог принести проклятый меч, который ваши люди так безрассудно потеряли.

— Я не понимаю, — сказал брат Арни.

Разумеется, не понимает. Священник видит только свет и не замечает черных теней. Для него быть Избранным — лишь славное призвание. Он даже понятия не имеет, как Боги исказили жизнь Девлина и его семьи, чтобы сделать из него то, что им нужно.

На кончике языка вертелись очень злые слова, но Избранный проглотил их. Перед ним не его враг. Брат Арни не виноват в том, что случилось с Девлином. И не его вина, что Боги, которым он верно служит, недостойны такой веры.

Брат Арни пристально посмотрел на Избранного, потом вздохнул.

— Я буду молиться за вас.

— Поступайте, как считаете должным, и я буду делать точно так же.

Они выехали из Кинсхольма на рассвете. Чтобы не привлекать внимание возможных преследователей, не было ни провожающих, ни особых церемоний. Даже стражам у восточных ворот было приказано не отдавать формального приветствия, чтобы отряд Девлина смог смешаться с другими путниками, торопящимися домой до наступления зимы.

Нильс Дидрик принялся разминать руки в кожаных перчатках для верховой езды, пытаясь согреть их. Он явно чувствовал дыхание зимы. Серые тучи над головой грозили дождем, а камни мостовой под копытами коней покрылись инеем. Не самая добрая примета для начала путешествия. Очень скоро облака принесут снег и лед. А вот где же тогда будут усталые путники?..

Холод на улице вполне соответствовал ледяному молчанию, царившему в небольшом отряде. Девлин сказал не более десятка слов, когда они готовились к отъезду, и с тех пор — ничего. Даже всегда жизнерадостный Стивен воздержался от своего обычного трепа из уважения к мрачному настроению предводителя.

На улицах же, напротив, было людно и шумно. Фермеры приветствовали друг друга, везя полные тачки или въезжая на груженых телегах с остатками урожая, чтобы продать их на рынке в Кингсхольме. Рабочие и служащие, живущие за пределами городских стен, болтали меж собой, отправляясь по делам. Куда менее мощный поток путешественников тянулся на восток. Ярко одетые посланники на лошадях, везущие письма знати. Может статься, здесь была даже парочка придворных, задержавшихся в столице и стремящихся вернуться домой до первых снегов.

Дидрик внимательно вглядывался в толпу, хотя и не замечал ничего необычного. Обернувшись, он увидел лишь Стивена в нескольких шагах от себя, ведущего в поводу вьючную лошадь. Все, казалось, идет как надо, но офицер не мог отделаться от чувства тревоги.

Глубоко вздохнув, лейтенант велел себе перестать нервничать. Они еще находились неподалеку от внешних стен, в пределах которых нечего страшиться. Причин для беспокойства нет.

И все же он не мог не бояться. До прошлой весны ему не случалось оказываться за пределами десятка лиг от Кингсхольма. А теперь придется проехать через все королевство в Дикие земли Дункейра. В места, где люди говорят на другом языке, а опасность может явиться в незнакомом ему облике, так что и распознать ее не удастся, пока не станет слишком поздно.

Прошлой весной у него хотя бы был отряд верных стражей во главе с Миккельсоном и пусть несколько сомнительное, но все же прикрытие королевской армии. Два десятка клинков обеспечивали безопасность Избранного, и то они едва не сплоховали. А на сей раз он один. Хотя никто не усомнится в храбрости Стивена, в душе тот менестрель. Ему не хватает инстинктов, позволяющих почувствовать опасность или настроение враждебной толпы. В сражении Стивен может хорошо себя показать, однако его легко застать врасплох.

Кроме того, есть проблемы и с самим Девлином. У него инстинкты воина и врожденная осторожность, которая уже не раз спасала ему жизнь. Только это было до дуэли, на которой воину искалечили руку. И до того, как проклятая картина ввергла его в бездну черного отчаяния. Теперь, если на Девлина нападет наемный убийца, он вполне может с радостью принять смерть.

А долг Дидрика — охранять Избранного, пусть даже вопреки его желанию. Это поручение лейтенант не доверил бы никому. И все же невольно он желал, чтобы ему позволили взять с собой хотя бы одного верного стражника. Чтобы тот прикрывал им спину. Ведь даже величайшим из воинов хочется спать.