Путь в Царьград - Александр Харников

После переправы русских войск через Дунай он успеет со своей армией форсированным маршем дойти до Плевны. И из-за этого война затянется на лишних полгода.

На Кавказском театре военных действий обе армии уже начали активные действия. Турки взбунтовали горцев, а русская армия, перейдя границу, начала продвижение к Карсу. Кстати, именно сегодня турками взята в осаду крепость Баязет. Да-да, та самая, о которой писал Валентин Саввич Пикуль.

На Черном море господствует турецкий флот, основные его базы — Батум-Кале и Варна. Господствует настолько, что турки всю войну не прерывали регулярные грузопассажирские перевозки по Черному морю. Вот и вся военно-политическая обстановка.

Кроме того, у России в Европе практически нет союзников; Франция, после поражения в франко-прусской войне и Парижской коммуны, обессилена и боится каждого шороха. Все остальные страны нейтральны — в лучшем случае. А в худшем, мечтают при поражении России в этой войне ударить ей в спину. Особо в этом деле надо отметить Великобританию и Австро-Венгрию. Вероятность их вступления в войну на стороне Турции достаточно реальна. Союзники же России, сербы и румыны, еще те проститутки, и постоянно смотрят — откуда дует ветер. Вот, вкратце, и вся политинформация.

— Понятно, товарищ Тамбовцев, спасибо! Коротко и ясно, — контр-адмирал побарабанил пальцами по своему столу, — но напомните нам, пожалуйста, внутриполитическую обстановку в России на данный момент.

— Она такова. На российском троне сидит император Александр II. Его ближайший помощник — канцлер Горчаков. Оба уже стары, оба придерживаются весьма либеральных взглядов в стиле Путин-лайт. Наследник престола — великий князь Александр Александрович, будущий император Александр III, тот самый, который сказал: «У России только два союзника — армия и флот». Он придерживается прямо противоположных внутриполитических взглядов, чем его отец, и в либеральной и советской историографии закреплен как оголтелый реакционер.

— Ну что же, Путин-лайт — это все же лучше, чем Ельцин-хард, — сострил адмирал, разрядив обстановку. — А если серьезно, то присягу я не нарушал и нарушать не собираюсь. Другие мнения есть?

Собравшиеся ответили молчанием.

— Отлично! Следовательно, присягнув России, я должен за нее воевать, а значит, объявляю соединение находящимся в состоянии войны с Оттоманской империей. А начнем мы с создания операционной базы, — контр-адмирал подошел к карте.

— Практически у нас под носом расположен остров Лемнос, как пробка затыкающий вход в Дарданеллы. Остров населен в большинстве своем православными греками, в настоящее время с большой симпатией относящимися к Российской империи. На борту «Колхиды» имеется оборудование, а на «Смольном» и «Перекопе» — персонал, предназначенный для расширения нашей базы в Тартусе. Что вы скажете, товарищ Тамбовцев, нет ли у вас информации о том, что собой представляет турецкий гарнизон на этом острове?

— Товарищ контр-адмирал, точной информации нет, но известно, что все турецкие регулярные войска были отправлены на фронт, а охранять порядок в тылу, особенно в христианских областях, были оставлены банды башибузуков. Войска эти — напрочь отморозки, недаром слово «башибузук» в переводе с турецкого означает «неисправная голова». То есть, говоря современным языком, «безбашенные». Набирали их в семидесятые годы девятнадцатого века из местного отребья и эмигрировавших в Турцию северокавказских абреков. Что это за публика, те, кто побывал в горячих точках на Северном Кавказе, может себе представить. Так что занятие Лемноса может выглядеть как своего рода продолжение контртеррористической операции.

И еще одно: воевать с Турцией на стороне России во исполнение присяги — дело совершенно святое. Но мы приносили присягу России, а не государю императору Александру II, поэтому идти в прямое подчинение к тамошним деятелям я бы считал недальновидным. А вот вступить с царем в переговоры, уже контролируя определенную территорию, было бы весьма полезно.

Кстати, при царице Екатерине II в этих краях существовала целая российская губерния. Да-да, ни много ни мало! На островах Эгейского моря, отвоеванных у турок, базировалась в течение нескольких лет эскадра адмирала Спиридова. Столицей островной губернии был остров Парос. Здесь русские корабли чинились, получали провизию и боеприпасы, команды их отдыхали перед выходом в поход. Дарданеллы были практически наглухо заблокированы, и турки ничего с этим не могли поделать.

В этой островной российской губернии были организованы русские школы для греческих ребятишек, которые позднее, получив звания офицеров российской армии и флота, отличились в следующей русско-турецкой войне. Все это назло своей матери похерил Павел I.

Почему бы не повторить опыт предков? Взять, к примеру, предложенный вами остров Лемнос. Остров большой, площадь четыреста восемьдесят квадратных километров. На острове есть удобные бухты для стоянки кораблей, население в основном греческое, то есть, как вы правильно заметили, — сочувствующее русским.

Именно здесь можно будет заложить нашу военно-морскую базу. Отношения с Россией установить как союзнические. Мы воюем с врагами России, а санкт-петербургские власти не вмешиваются в наши дела. Заняв эти острова, можно контролировать все Эгейское море, и даже все Восточное Средиземноморье. Ну и, соответственно, устанавливать свою власть над окрестными территориями.

Теперь о снабжении… Продукты питания можно покупать у греков и жителей малоазийского побережья Турции. Ведь там, помимо турок, проживает много армян и тех же греков, которые, как я уже говорил, хорошо относятся к русским. Да и сирийские арабы тоже настроены антитурецки, и с удовольствием будут — за деньги, разумеется — поставлять нам продовольствие.

— Вопрос только в том, где взять местные деньги, — хмыкнул контр-адмирал Ларионов. — Я не думаю, что кого-нибудь из них устроят российские рубли из кассы соединения. И даже евро с долларами.

— Товарищ контр-адмирал, — вышел вперед полковник Бережной, — деньги в большом количестве имеются в Стамбуле, который, как говорится, есть город контрастов. Веками турки грабили свои европейские и азиатские владения и свозили туда несметные богатства. Пусть государственная казна пуста, но есть личная сокровищница султана, а также отдельные богатенькие османские буратины, немало награбившие в Болгарии, да и не только в ней. В конце концов, как говорил один из военачальников, деньги — это война, а война — это деньги.

— Все это, конечно, хорошо, но Стамбул не Лемнос, и гарнизон там малость побольше… — возразил Ларионов.

— Кстати, — добавил Тамбовцев, — в самом Константинополе сейчас практически нет войск, кроме двенадцатитысячного корпуса султанской гвардии. Солдаты ночуют в глинобитных казармах, расположенных неподалеку от султанского дворца в Долмабахче…

— Товарищ контр-адмирал, — не торопясь встал командир авиагруппы «Адмирала Кузнецова» полковник Хмелев, — разрешите один вылет с пятисоткилограммовыми ОДАБами, и мы сделаем так, что эти двенадцать тысяч так в казармах и останутся. Навечно… И если там в гарнизоне действительно нет других войск…