Варвар из нашего города - Максим Шейко

– Себя не обманешь, северянин.

Видимо, выражение недоумения на моей роже выглядело достаточно красноречиво, так как сержант тут же пояснил свою мысль:

– Поцелуй Джерид. Есть такая древняя традиция.

– Что еще за Джерид?

– Богиня войны у северян.

– Никогда не слыхал, чтобы ее кто-то упоминал.

– Еще бы! Почитание чужих богов в империи не приветствуется.

– Погоди, ты же только что сказал, что ее весьма почитают на севере? Я всегда считал, что герцогство Танарис – самое северное в империи.

– Верно. То есть нет. Смотри.

С этими словами Герт захлопнул свой сундук и проворно захромал к выходу. Во дворе старый сержант отломил от растущего рядом с крыльцом куста довольно длинную хворостину и с ее помощью начертил на земле какую-то бесформенную кляксу, после чего продолжил свою лекцию:

– Вот это наша империя.

Кончик прутика уперся в центр начертанной фигуры.

– Вот здесь находится наше герцогство.

Импровизированная указка отчеркнула верхнюю часть имперской кляксы.

– Дальше к северу лежат вольные королевства.

Хворостина проводит извилистую линию за пределами «империи».

– А за ними – дикие земли. Вот там и живут северяне.

Палочка воткнулась в пыль за волнистой чертой, тем самым ставя точку в этом импровизированном уроке географии. Я задумчиво почесал затылок, обдумывая новую информацию. Роящиеся в голове вопросы ломились наружу плотной толпой, никак не желая выстраиваться в очередь. В конце концов я решил не париться и начать с самого простого:

– И кто они, эти северяне?

Герт равнодушно пожал плечами.

– Варвары. Живут как дикари, подчиняются своим вождям, молятся своим богам.

– И почему ты принял меня за дикаря?

– Ты похож на них. Рослый, светловолосый, светлоглазый. Но главное – поцелуй клинка.

– А что в этом такого?

– Это их священный обычай. Когда молодого парня посвящают в воины, ему вручают оружие, а он целует лезвие и тем самым клянется в верности богине войны. За это Джерид еще называют невестой воинов.

– Красивый обычай.

– Да. И для северян он священен. Любой пацан с пеленок мечтает о том, что когда-нибудь получит в свои руки меч и в круге войны, перед вождем и старейшинами, даст Джерид нерушимую клятву верности, разорвать которую сможет лишь смерть. Путь воина – лучшая судьба для человека. Гибель в бою – почетна. Такова их суть.

– И ты думаешь…

– А что тут думать? Я ж сказал: себя не обманешь. Можно забыть свое имя, язык, семью, но это – это не в голове. Это у тебя в крови.

В словах сержанта звучала просто непоколебимая уверенность, так что я вновь замолчал, обдумывая услышанное, а Герт, по-своему истолковав возникшую паузу, счел нужным прояснить свое отношение к происходящему:

– Если ты думаешь, как тебе жить дальше, то забудь. Кем бы ни была твоя мамаша, ты – имперец. Простой ополченец, которых много. А что ростом повыше да посветлее, так мало ли чего в жизни бывает. У меня вот друг был из Виннерда, это королевство к северу от нас. И ничего – служил получше многих.

– Это от него ты про северян столько узнал?

– Угу. В королевствах про варваров знают не понаслышке.

– То есть то, что во мне кровь севера, – это ничего?

– Просто любопытная деталь. Знал бы ты, какие ублюдки попадаются в коронных полках! А уж у наемников… В ополчении народ попроще, конечно, но ты ведь заместитель, так что никого особо не удивишь. Всего лишь еще одна занятная байка, которую можно рассказать у костра на биваке.

Я еще раз поглядел на кинжал в моей руке, на усмехающегося сержанта, сделавшего мне поистине царский подарок.

– Спасибо, Герт. За кинжал и вообще. Ты был хорошим инструктором. Так что спасибо.

Улыбка сержанта стала шире:

– Пустое. Тебя было интересно тренировать, я словно вспомнил молодость. Так что мы в расчете. Но дальше тебе придется справляться самому. Удачи, Морд-северянин.

Небосвод перечеркнул след очередного метеора, а я все продолжал пялиться в бархатную черноту ночи. Небо здесь совсем не похоже на наше. Глубже, темнее, контрастнее. Днем оно не бледно-голубое, а почти синее. Ночью же… Две светлые полосы, напоминающие наш Млечный Путь, пересекают весь небосклон, образуя косой крест. Мириады звезд горят холодным огнем, завораживая своим мерцанием, затягивая в бездонные глубины космоса. И в довершение всего три луны, догоняя друг друга, ведут бесконечный хоровод вокруг планеты, ставшей моим новым домом. Одна большая и белая, внешне похожая на нашу, только чуть крупнее, светлее и вместо пятен украшена несколькими серыми полосами. Две другие совсем маленькие, красноватые, но шустрые – движутся по своим орбитам гораздо быстрее старшей сестры, обгоняя ее по два-три раза за ночь. Все вместе это образует просто потрясающее впечатление. У нас такого не увидишь. Даже за городом, где свет фонарей и неоновой рекламы не затмевает робкое сияние звезд.

В первые месяцы моего пребывания в Илаале я часами пропадал на улице, развалившись в каком-нибудь стогу за околицей или просто на лавочке, прислонившись к стенке сарая, вдыхая ароматы луговых трав и слушая пение цикад. Любоваться этим сумасшедшим небом можно было бесконечно, так что такая вот своеобразная медитация надолго стала моим единственным развлечением в новом и непривычном мире. Бесстрастная красота звезд лечила душу и успокаивала нервы, помогала забыть о прошлом, пережить потерю семьи и даже в какой-то мере компенсировала недостаток общения. Как знать, может быть, именно это небо помогло мне тогда не двинуться умом от свалившихся проблем и переживаний?

С тех пор утекло немало воды. Я худо-бедно вписался в этот мир, обзавелся друзьями и обязанностями, наладил отношения с аборигенами и даже стал строить кое-какие планы на будущее, но привычка обдумывать трудные решения наедине с природой – осталась. Вот и сейчас полная луна сверкает над вершинами деревьев, заливая землю серебристым сиянием. Один из малых спутников проплывает низко над горизонтом, поблескивая недобрым багровым светом. Легкий ночной ветерок тихо шуршит в склонившихся к реке ветвях древней ивы, давшей название деревеньке. Сама речушка мирно журчит между опорами скрипучего деревянного мостика. Ночь уже давно вступила в свои права, смахнув с неба последние лоскуты яркого покрывала заката, а я по-прежнему стою на берегу под деревом, любуясь яркими росчерками метеоров на фоне звездного неба, и в который раз мысленно прокручиваю предстоящий разговор, подсознательно пытаясь оттянуть его начало.

Умом я отлично понимаю, что мой сельский роман благополучно подошел к своему логическому завершению. Что я ничего не обещал и потому вроде как ничего и не должен, но… это чертово «но», как всегда, портило все дело. Дурацкий рудимент под названием «совесть» упорно пытался внушить мне чувство вины, и доводы разума были тут абсолютно бессильны. За последние полгода Лорита как-то незаметно умудрилась занять важное место в моей жизни, и если с перспективой расставания я смирился заранее, то конкретные нюансы этого процесса оставляли немалую свободу для маневра. Проще говоря, мне хотелось бы расстаться по-хорошему, и в этом крылась немалая проблема, потому что, насколько я успел узнать Лориту, отпускать кого бы то ни было просто так было не в ее характере. Жизнь приучила вдовушку хвататься за малейший шанс, коих на ее долю выпало так мало, и я как раз был тем самым шансом, причем, вполне возможно, последним… И что тут поделаешь?