Маленькая Гвинет в странном доме - Полина Матыцына

– Ты о чем? – Гвинет его не понимала. Слишком мало она знала.

– Неважно, – отмахнулся Эдмон. – Кстати… А как тебе удалось спасти нас?

Пришлось рассказать.

– Источник сам пришёл тебе на помощь, – со смесью опаски и восхищения воскликнул Эдмон, выслушав рассказ. – Такое случалось, но лишь с очень достойными людьми.

– А я, по-твоему, недостойная? – обиделась Гвинет.

– Нашла время обижаться. Теперь у нас есть, что противопоставить договору дорогой кузины. Идём!

– Но стоит ли? Гиацинта, должно быть, давно забыла обо мне, – вздохнул Дункан. – Столько лет… ни весточки…

– Она по – прежнему верит в вас, – уверенно сказала Гвинет, забыв о своей обиде. – Мы это точно знаем. И тётя Гвендолен заслуживает наказания! Ой. А может, все – таки стоит её пожалеть? Не надо её судить, Эдмон!

– Посмотрим по её поведению, – сухо ответил юноша.

Обе тётки оказались в малой гостиной. Появление Дункана вызвало у них совершенно разные эмоции: тётя Гиацинта радостно вскрикнула и бросилась к мужу, а тётя Гвендолен…

Откуда у неё в руках берётся этот дурацкий зонт? – недоумевала Гвинет, наблюдая, как зонт-трость медленно опускается на пол. Но вот он коснулся пола, раздался гулкий звон, и все замерли, не в силах пошевелиться.

– Что за отвратительная манера – вечно лезть не в свои дела, – сквозь зубы процедила тётя Гвендолен. – За это вас стоит наказать. Обоих.

С обоев поползли змеи. Разноцветные, но от того не менее опасные и пугающие.

– Что ты делаешь? – испуганно воскликнула тётя Гиацинта, пытаясь сдвинуться с места.

– Я сделала для тебя все. Я избавила тебя от этого типа, разрушавшего твою жизнь. А ты строила за моей спиной заговоры по его возвращению? За это тебя тоже необходимо наказать. А его я просто убью.

– Нет, сестра!

– Твоя жалкая «любовь» поставила под угрозу нашу семью, – Гвендолен словно не слышала Гиацинту. Змей становилось все больше и больше. – А эти двое… Жаль, но похоже, дочь Гермионы пошла в свою мать!

– И рада этому! – выкрикнула Гвинет. Кажется, невидимые путы ослабели… или она принимает желаемое за действительное?

– Предавшие семью должны быть уничтожены!

И змеи ринулись на них.

Гвинет закрыла глаза. Магия источника не просыпалась, а другого способа борьбы она не знала. Значит, её жизнь сейчас закончится. А жаль. Теперь она немного по – другому общалась бы с Кэтрин. Занудной, но честной, не скрывающей своих симпатий и антипатий.

– Ай – яй – яй, племянница, – проговорил чей – то голос. Гвинет невольно открыла глаза. Но голос обращался не к ней: посреди комнаты парило привидение дедушки Альберта. Гвендолен ошеломлённо таращилась на него. – Разве так обращаются с родственниками?

– Они – предатели!

– А по – моему, наоборот. Семью защищают, не лишая близких их счастья, как ты поступила с Гиацинтой. Именно твои «благие намерения» привели к этой ситуации.

Невидимые путы окончательно спали. И Гвинет доверилась пришедшему с их исчезновением «знанию». Главный источник силы тётки – её зонт-трость, под который она так ловко замаскировала магический посох.

Огненная стрела сорвалась с рук девочки и ударила в зонт. Тот вспыхнул и осыпался пеплом. Змеи исчезли. Тётя Гвендолен завизжала и потеряла сознание.

– Неплохо сделано, Гвинет, – одобрил дедушка. – Кажется, я больше здесь не нужен.

И исчез. Растаял, словно туман в солнечный день.

Гиацинта, рыдая, бросилась в объятия обретённого мужа. Эдмон и Гвинет, смутившись, решили оставить их вдвоём, но тут в комнату ворвался дядя Мэрик.

Пришлось объясняться. Теперь, лишённая своего посоха, тётя Гвендолен стала неопасна, но её все равно решили отправить к обычным людям.

– Я за ней присмотрю, – неожиданно даже для себя сказала Гвинет. – Я решила – вернусь домой, к отцу. Ваша жизнь мне не подходит. И предлагаю тёте Гвендолен поселиться с нами. Она же, все – таки, моя тётя.

Переубеждать Гвинет не стали.

Только Эдмон подошёл к ней, когда уже собравшая чемодан девочка стояла в холле с тринадцатью дверьми и ждала запаздывающую тётю.

– Гвинет. Я понимаю, тебе жаль Гвендолен. Но она заслужила своё наказание. Может быть, не стоит так уж жалеть её?

– Не будь эгоистом, – твердо сказала девочка. – И я – не вы. Я не брошу своего родственника в беде.

– Как хочешь, – пожал плечами юноша. – Теперь последнее. Отныне ты связана с Источником, а значит, владеешь магией. Тебе предстоит многому научиться. Ты спасла меня, так что отдаю долг: ты должна периодически заглядывать в дом и обучаться своей силе. Но на поблажки от меня больше не рассчитывай.

– Не буду. А заглядывать стану, – твердо сказала Гвинет. – Я теперь буду за вами присматривать. И буду вас навещать. Мне ещё столько нужно узнать – например, где будут жить дети дяди Свентона, удастся ли вернуть Генриетту, Вильяма и Леона отцу…

– Наверное, удастся, – пожал плечами Эдмон. – Без инициативы Гвендолен с её одержимостью семьёй, все будет проще. И почему ты так о них беспокоишься, не понимаю.

– Потому что ты глупый, – вздохнула Гвинет. – Только, знаешь, ты тоже меня навещай. Иногда. Поможешь, если что, бороться с тётей.

Эдмон засмеялся и пообещал.

В конце коридора появилась осунувшаяся и постаревшая тётка Гвендолен. Альфред катил следом за ней огромный чемодан. Повинуясь приказу Эдмона, дверь распахнулась…

И Гвинет, перешагнув порог, оказалась дома.

Быстрое возвращение Гвинет стало неожиданностью для домашних, и впервые за долгое время девочка увидела слёзы в глазах бросившегося обнимать её отца. Даже Люсинда крепко обняла Гвинет – а ведь та думала, что мачеха только обрадуется её переезду. И радостная улыбка на лице Кэтрин… сменившаяся удивлением, когда за сводной сестрой появились сначала чемодан, а затем тётя Гвендолен.

Отец и Люсинда не слишком – то обрадовались новой родственнице в лице тётушки. Гвинет явно видела, что они с трудом скрывают недовольство: отец – из-за нелюбви к родственнице, а Люсинда – потому что ей придётся заботиться ещё об одном человеке, притом явно со скверным характером. Но Кэтрин, повздыхав, прочитала им лекцию о добре, всепрощении и помощи ближнему, на что получила одобрительное рукопожатие Гвинет. Кажется, теперь, объединённые общей целью заботы о тётке, девочки должны были поладить.

Родители повздыхали и смирились. Переспорить Кэт мало кому удавалось.

Гвинет поднялась в свою комнату. Как же здесь было уютно!

Воровато оглянувшись, девочка достала из чемодана фарфоровую куклу – ту, о которой Эдмон сказал, что она была любимицей маленькой Гермионы. Разрешение взять куклу было получено, но вряд ли бы тётя Гвендолен его одобрила.