Звёздный «Кентавр». Первая ступень - Геннадий Ангелов

— В прямом смысле, ты мужчина и должен знать, что ни какая машина не заменит настоящую любовь. И не родит детей. Теперь понимаешь о чём я?

Он прищурился и подмигнул. Застёгивая верхнюю пуговицу на рубашке, поднялся и вышел из-за стола. Прохаживаясь по кабинету, доктор с минуту раздумывал, а после произнёс:

— Были случаи, когда солдаты влюблялись в роботов. Теряли голову, и прикрывали их от вражеских пуль и снарядов. Пылая страстью человек, не контролировал ситуацию, и руководствовался эмоциями. А это недопустимо, понимаешь меня?

Он нагнулся и ещё раз окатил меня противным запахом табака. Я выдержал эту никотиновую атаку, с честью.

— У меня есть девушка. Одноклассница, — соврал я, и впервые не покраснел.

Мне почему-то в эту минуту показалось, что Настя будет ждать меня.

— Суворов, девушка это хорошо конечно, только такие случаи редкость. Кому охота два года ждать, читать немногословные письма, и надеяться на взаимность и любовь? Это раньше, ещё до войны, я сам лично с такими вещами сталкивался. Удивлялся крайне, но случалось. Сейчас другое время и никто из солдат не уверен, что вернётся на землю живым и невредимым. Мой тебе совет забудь свою одноклассницу. Так гораздо легче, поверь моему личному опыту. Решать, конечно, тебе, но ты подумай.

— А, что было с теми солдатами, которые влюблялись в женщин-роботов?

— Их, слава Богу, было не много, но процесс реабилитации занимает полгода, не меньше. Это сложные процедуры, и не все их выдерживают.

— Как не все? И, что с теми, кто не выдерживает?

Доктор тяжело вздохнул и закурил.

— Из десяти случаев, половина солдат погибли. Трое в дурдоме, и только двое смогли вернуться к нормальной жизни. И один из них сейчас перед тобой.

— Вы? Не может быть…

От удивления я вскочил со стула и уставился на врача.

— Но ведь вы же не солдат.

— Ты прав, я не солдат, но суть не в этом. Ты присядь, и не волнуйся. Сейчас это уже прошлое, и не столь важно. Рассказываю я тебе для того, чтобы ты понимал серьёзность предстоящих решений, и не расслаблялся. Сейчас иди в столовую, после обеда мы с тобой продолжим беседу.

В столовой никого не было, и я в гордом одиночестве взял обед и уселся за столик у окна. Вкусный запах борща пробудил во мне зверский аппетит, и через несколько минут от первого блюда и второго не осталось и следа. Запивая сладким компотом с булочкой, я гладил от удовольствия живот. «Ничего так кормят», — думал я, читая незатейливые вывески на стенах, о личной гигиене и прочие. И тут послышались голоса, и в столовую забежало не меньше двадцати человек. У каждого из солдат на плече сияла эмблема «Кентавра». Я присмотрелся более внимательно, и прислушался к разговорам. Бойцы не обращали на меня никакого внимания, поедая со скоростью ветра обед. Как я догадался, у них был перерыв в занятиях, и они обсуждали новые приёмы рукопашного боя. «Везёт же людям», — подумал я и встал, чтобы отнести поднос с посудой.

— Эй, ты молокосос, хлеба принеси, — услышал я за спиной незнакомый голос.

Обернувшись, увидел здорового парня, который по своей комплекции, больше напоминал шкаф.

— Это вы мне? — спросил я, чуть замявшись.

— Тебе, кому же ещё? Тут как видишь, салаг нет, так, что давай выполняй и не заставляй применять силу.

«Вот тебе и неприятности», — подумал я с грустью, но решил показать характер.

— Извините, но меня ждёт врач, так, что как-нибудь сами, без моей помощи.

В зале воцарилась тишина, и было слышно, как на столах гудят мухи.

— Ну, ты попал земляк, теперь тебе точно к врачу придётся идти. Перелом руки гарантирую.

На шее здоровяка от злости вздулась вена, он медленно поднялся и направился ко мне. По пути потрескивая костяшками пальцев. Народ молчал, и ждал с интересом продолжения. Я имел опыт уличных драк, и хотя испугался не на шутку, решил дать отпор.

— Значит так, пацан, с этого дня ты мой личный помощник. Будешь стирать носки, трусы. Одним словом проходить курс молодого бойца. Врубился дятел?

Он хотел взять меня за ухо и потянуть, но я отбил руку и со всей силы заехал обидчику в челюсть. Удар получился такой силы, что шкаф плавно качнулся и свалился с грохотом на пол. А я сжал кулак и начал его трясти. Боль была невыносимая. В одно мгновение кисть правой руки опухла. Человек пять вскочило и бросилось ко мне. Я был готов продолжать драться, хотя правая рука болталась как плеть.

— Отставить, что тут такое!

В дверях показался среднего роста сержант, и сразу бросился к лежащему на полу бойцу. Похлопав несколько раз того по лицу, и убедившись, что он жив, сержант встал и оглядев меня с ног до головы спросил:

— Твоя работа?

— Моя, — ответил я и ещё сильнее сжал правую руку.

— Это ты сегодня был на присяге?

— Так точно, я!

— Считай, что вступительный экзамен для прохождения службы с «Кентаврами», ты прошёл. Поздравляю!

Он улыбнулся и дружески похлопал меня по плечу.

— А на вид и не скажешь, что столько в тебе здоровья. Но дух боевой на лицо, нам в роте такие солдаты нужны. Это для всех вас урок бойцы. Дедовщина в армии не нужна, сколько вам повторять. Тут все равны и нет особо приближённых к командиру части.

Он грозным взглядом обвёл солдат. Те стояли с опущенными плечами и молчали.

— Берите пример, кстати, как твоя фамилия боец?

— Суворов Алексей.

— Вот вам пример, каким должен быть боец «Кентавра»! Не в спортзале, на мягких матах, а в реальной обстановке. Когда от одного выстрела, или удара, зависит не только твоя жизнь, но и остальных.

Шкаф на полу приходил в себя, и что-то бормотал. Из носа у него текла кровь, которую он растирал по щёкам.

— Ну как Петров, получил на орехи? Я тебя всегда предупреждал, что рано или поздно, но найдётся человек, который тебя поставит на место. А ты мне не верил. Поднимите этого незадачливого спортсмена.

Трое солдат помогли подняться Петрову. Тот плохо соображал, однако пытался оправдываться.

— Два наряда вне очереди, и если ещё раз такое с твоей стороны повторится, я буду вынужден написать раппорт на отчисление. Проводите его в санчасть.

Солдаты повели Петрова, и обстановка приняла обычную атмосферу. Народ молча лопал борщ, и бегал за добавкой, иногда бросая в мою сторону любопытные взгляды.

— Как рука? — спросил у меня сержант.

— До свадьбы заживёт, — ответил я, с трудом унимая дрожь в голосе.

— Ладно, — махнул рукой сержант, — у нас ещё будет время для разговоров. Дуй к врачу, и ни кому не слова, о том, что произошло. Не люблю сексотов, и прочих жополизов. Держи Суворов язык за зубами, если врач спросит за руку, скажи, споткнулся в столовой.