Самозванка - Валерий Самохин

Очередная жертва — одинокий ирландский торговец — удирала на всех парусах, когда неожиданно налетевший шторм выкинул погоню под пушечные стволы конвоя, сопровождавшего корабли с партией английских колонистов. Горели ванты и штаги, а огненные факелы парусов окутывали яростно отстреливающихся турецких корсаров. Длинный хобот бушприта уже выпирал над палубой пиратского судна, когда пылающая фор-марс-рея, сбив рангоут, с грохотом полетела вниз, калеча людей. В ожесточенной абордажной схватке никто и не заметил, как шустрым зверьком скользнуло в крюйт-камеру пламя, вожделенно лизнув своим оранжевым язычком пороховые бочки. Раздавшийся через мгновенье взрыв прекратил сражение, окутав белым облаком палубы кораблей.

Среди немногочисленных выживших оказался французский шевалье и черноволосая пленница. Хотя, почему пленница? Купчая, подтверждающая ее невольничий статус, покоилась на дне морском вместе с останками посольского брига, а ближайшее подтверждение этому находилось за сотни миль — в далеком Стамбуле.

Неприветливый капитан английского фрегата не поддался на заманчивые посулы и уговоры Ива Костилье, наотрез отказавшись менять свой маршрут. Через несколько недель плавания перед взорами невольных путешественников показались очертания Новой Англии. Златка, заслышав радостный крик марсового, приятным голосом пропела непонятный куплет красивой незнакомой песни:

Когда умолкнут все песни,

Которых я не знаю,

В терпком воздухе крикнет

Последний мой бумажный пароход.

Good-bуe Америка, о,

Где не была я никогда.

Прощай навсегда.

Возьми банджо,

Сыграй мне на прощанье…

После чего она с лукавой усмешкой взглянула на мрачного шевалье, и с самым невинным видом поинтересовалась:

— Скажите, месье. У вас случайно нет знакомых индейцев?

— Можно подумать, мадемуазель, что у вас они есть, — с осторожным недовольством буркнул Костилье. Все долгое плавание он не оставлял безуспешных попыток добиться расположения черноволосой красавицы, терпеливо снося ее язвительные и часто непонятные шутки.

— Есть, — охотно ответила девушка и начала перечислять, загибая свои тонкие пальчики. — Виниту сын Инчун-Чуна, Чингачгук Большой Змей, Соломон Моисеевич Зоркий Сокол…

— Издеваетесь? — грустно осведомился шевалье. Злата заливисто рассмеялась и загадочно продолжила:

— А про Клондайк вы, конечно же, еще не слышали.

Молния расколола темно-фиолетовое небо надвое, осветив на мгновенье степь, и ливень обрушился на усталых всадников с новой силой. Копыта с глухим чавканьем погружались в липкую грязь, и казалось, что измученные лошади уже никогда не смогут выдернуть их обратно. Весна пришла в Дикое Поле внезапно, пришла вместе с грозами, проливными дождями и раскисшими дорогами. Неделя пути оставила позади Крымское ханство, дальнейший путь друзей лежал на Варшаву.

Данила ехал в молчаливых раздумьях, не вслушиваясь в оживленный спор своих товарищей. В последнее время его все чаще и чаще посещали непонятные мысли и образы. Сами собой возникали знания и пугающие сведения о предстоящих событиях в далеком будущем. Многие слова, всплывающие в голове, он слышал впервые. Единственное разумное объяснение происходящему с ним, молодой запорожец находил в привычной для всех казаков вере в колдовские знания характерника.

— Данила, ну а ты что молчишь? — дружеский хлопок по плечу выбил россыпь брызг из промокшей одежды и едва не свалил его с лошади. — Куда путь держать будем?

Палий, непроизвольно ухватившись за луку седла, недоуменно посмотрел на шляхтича:

— Как это куда? В Сечь.

— Вот и я о том же баю! — поддержал его Лисица. — Нельзя нам без паспортов в Европу. Это не Крымское ханство.

— Доберемся до Львова, я вам любую бумагу справлю, — пренебрежительно махнул рукой пан Ляшко. — Лучше настоящей будет.

— Ну, настоящую нам так и так добыть не удастся, — резонно заметил Данила. — А подпись канцелярии как подделаешь? Если попадется кто знающий, дыбы не миновать.

Официальный заграничный паспорт был разовым документом, выдававшимся купцам губернскими приказами Коллегии иностранных дел, и стоил три рубля серебром. Его фальшивый собрат обходился вдвое дешевле и был неотличим от настоящего документа. Имя, фамилия, рост, цвет волос, куда едет и с какими надобностями — весь биометрический перечень владельца загранпаспорта того времени.

— Как скажешь, — неожиданно легко согласился поляк и, привстав на стременах, радостно воскликнул: — Крепость вижу! Будем сегодня в тепле ночевать, будь я проклят!

После недолгого препирательства с ночной стражей усталые путники въехали в открывшиеся ворота приграничного городка. Взбодрившиеся кони радостно зацокали копытами по булыжной мостовой, безошибочно вынеся своих всадников к постоялому двору. Бросив поводья услужливо подскочившему мальчишке, друзья вошли в жарко протопленное помещение корчмы.

— Пся крев! Где черти носят этого трактирщика! — с грохотом обрушил свой пудовый кулак на столешницу пан Ляшко, едва успев присесть на дубовую лавку. — И музыку хочу! Гей, скрипач, ты что, уснул?

Сухонький музыкант, клевавший носом в углу у камина, испуганно вздрогнул и быстро подхватил видавшую виды скрипку, прижав ее небритым подбородком к костлявому плечу. Поднеся смычок к струнам, он робко и вопросительно взглянул на шляхтича. Тот, уже переключив свое внимание на катящегося колобком к столу корчмаря, пренебрежительно взмахнул рукой — играй, что хочешь!

— Чего изволят панове? — из-за жирных отвислых щек угодливо стрельнули хитрые глазки. — Есть колбаски свиные, каша с печенкой…

— О, матка боска! — воскликнул пан Ляшко, с возмущением глядя на своего земляка-трактирщика. — Куры жаренные по двадцать асмаков, кгарца пива семь грошей… Ты, пан корчмарь, совсем из ума выжил?

Шляхтич с силой хлопнул по столу трактирным меню, вложенным в грубо выделанную кожаную обложку.

— То, пан, не я, — пожал плечами хозяин. — Це мытари гетманские непомерной данью торговлю обложили… чтоб им пусто было!

В доказательство своих слов трактирщик перекрестился и выжидательно уставился на запорожцев.

— Пива неси! — нетерпеливо вмешался Лисица, шумно втянув аппетитные запахи, доносившиеся из кухни. — И горилки захвати — озябли мы.

— Колбасок блюдо, гуся прожарь хорошенько… — сокрушенно вздохнув, начал перечислять пан Ляшко и небрежно бросил на стол звякнувший кошель. — И комнаты для ночлега приготовь. Не забудь воду горячую приготовить — помыться с дороги.

Данила с усмешкой наблюдал за оживившимися друзьями, не вмешиваясь в привычно бессмысленный спор. Его занимали другие думы. Дождавшись, когда принесут глиняные кувшины с пивом, он разлил пенящийся напиток по кружкам и обратился с вопросом к Забельскому: