Обними меня - Роберта Лэтоу

Хорошо поставленным голосом, в котором проступали арктический холод и высокомерие, она осведомилась:

– Вы хотите сказать, что мой автомобиль использовался в преступных целях? Какая мерзость! Впрочем, я очень надеюсь, что он по-прежнему в исправном состоянии и вы перегоните его мне в самое ближайшее время.

– Боюсь, мадам, перегнать машину в ближайшее время мы не сможем. Тем не менее я поговорю со своим шефом.

– В таком случае не могли бы вы соединить меня с вашим начальником? Я сама с ним побеседую, – заявила дама.

Трубку взял старший следователь полиции Фред Пайк, который задал миссис Уосборо куда больше вопросов, чем было, по ее мнению, необходимо. Она решила, что полицейский ведет себя излишне въедливо и сует нос не в свои дела, о чем тут же ему и сообщила в самых недвусмысленных выражениях.

– Мой муж вернется домой к четырем. Если вам еще не надоело задавать вопросы, обратитесь к нему. Но машину извольте мне вернуть сегодня же! – С этими словами миссис Уосборо швырнула трубку на рычаг.

– Светская злючка сучка! – таков был вердикт, который вынес ей Фред Пайк.

К тому времени эксперты в Сефтон-под-Горой еще не приехали. Завершив предварительный осмотр машины на месте происшествия, они должны были проследить за ее отправкой в Оксфорд, чтобы там, в полицейском гараже, снова произвести ее осмотр – уже более детальный. Фред Пайк ухмыльнулся: он знал, что миссис Уосборо не получит свой автомобиль еще очень и очень долго. Стоило ему только подумать, в какое волнение она придет при этом известии, как кривая его собственного настроения резко пошла вверх.

Старшему следователю достаточно было бросить на автомобиль один-единственный взгляд, чтобы утвердиться в мысли: интуиция его не подвела, и угон машины сопряжен с иным, возможно, более тяжким преступлением. Связавшись по радиотелефону с департаментом полиции в Оксфорде, он вызвал себе в помощь две дюжины сотрудников, которым велел прочесать лес по обе стороны от дороги. Эксперты прибыли на место в тот момент, когда он отдавал своим людям приказы по телефону. Фред Пайк осознавал, что, если прочесывание леса и опрос местных жителей не дадут никаких результатов, ему придется оформить это дело как банальный угон и, к большому его, Пайка, сожалению, поставить на этом точку.

Через несколько дней эксперты завершили работу. Они подвергли скрупулезному анализу кровавые отпечатки на стекле машины. Выяснилось, что эти отпечатки принадлежат женщине, оставлены ее указательным и большим пальцами и в соответствии с полицейской классификацией относятся к типу «Б». Сотрудники оксфордского департамента не поленились прогнать отпечатки через компьютер, чтобы выяснить, не принадлежат ли они какой-нибудь известной преступнице, занесенной в картотеку, но получили отрицательный ответ. Прочесывание леса и опрос местных жителей также ничего не дали, поэтому вопрос, кто угнал машину, так и остался открытым.

Прошло еще несколько дней. Старший следователь снял людей с дела по расследованию угона, но само дело закрывать не стал.

Фред Пайк был хорошим детективом и не сомневался, что с этой брошенной машиной все не так просто. Он также полагал, что к исчезновению «БМВ» каким-то образом причастна и сама миссис Кэролайн Уосборо. Хотя поначалу миссис Уосборо самым решительным образом потребовала вернуть ей машину, новых звонков с аналогичным требованием от нее так и не поступило.

В последнее время Фред Пайк часто мысленно возвращался к разговору с миссис Уосборо. На взгляд старшего следователя Оксфорда, она разговаривала с ним излишне, даже нарочито грубо, а кроме того, довольно равнодушно отнеслась к известию об угоне своей машины – казалось, обстоятельства угона ее нисколько не занимали. Ей нужно было одно – получить машину обратно. Неожиданно Пайка осенило, что миссис Уосборо была груба с ним намеренно, по какой-то неизвестной ему, Пайку, причине.

Между тем газеты, телевидение и радио были полны сообщений о побеге с места преступления леди Оливии Синдерс, которая, совершив убийство, бесследно пропала, будто растворилась в воздухе. Об исчезновении леди Оливии толковали все, кому не лень. Что с ней? Где она? Может быть, покончила жизнь самоубийством? Или перебралась за границу? «Желтая пресса», раздобыв кое-какие скандальные подробности из жизни Оливии с принцем, смаковала каждую деталь.

Фред Пайк обыкновенно завтракал в маленьком кафе неподалеку от своего офиса. Там подавали лучшую свиную поджарку, какую только можно было получить в Оксфорде за деньги. Кафе Салли Энн посещали также многие офицеры из участка Пайка. Фред предпочитал завтракать с коллегами, нежели вкушать пищу в хаосе, который создавали по утрам четверо его детей, поднимаясь с постели и собираясь в школу.

Подобно прочим офицерам полицейского департамента Оксфорда, Пайк пристально следил за ходом расследования дела леди Оливии Синдерс. Как и у подчиненных, у него имелась собственная версия того, что произошло в ту злополучную ночь убийства принца. Когда Пайк вошел в кафе, сидевшие за столами посетители уже вовсю обсуждали новые подробности дела, почерпнутые из газет. Пайк уселся за стол и тоже развернул газету. Там была напечатана очередная фотография леди Оливии – на этот раз леди запечатлели на ежегодных королевских скачках в Эскоте. Подпись под фотографией гласила, что слева от Оливии находилась достопочтенная миссис Кэролайн Уосборо, а справа – ее муж Джайлз. Принц – опять же если верить подписи – сидел на заднем плане, и его было плохо видно.

– Чтоб меня черти взяли! – воскликнул Фред Пайк, пробежав глазами текстовку под фотографией.

– Что-нибудь случилось, сэр? – осведомился один из его людей, расположившийся за столиком неподалеку.

– Да так, ничего особенного. Если не считать того, что в нашем распоряжении имеется единственная надежная ниточка, которая может привести к Оливии Синдерс. Подумать только – эта улика находилась у нас под носом в течение нескольких дней, а мы ни о чем не подозревали! Пора отправляться в офис. Нужно кое-что уточнить, прежде чем звонить в Новый Скотленд-Ярд старшему следователю Грейвс-Джонсу, который ведет это дело. Повезло парню, ничего не скажешь.

Хэрри Грейвс-Джонс был чересчур улыбчив, хорош собой и слишком изысканно одевался, чтобы серьезные люди могли воспринимать его всерьез. Он не обижался и использовал весь этот данный ему Богом арсенал, чтобы входить в доверие к подозреваемым и их близким. Этому в немалой степени способствовали также его аристократические манеры и полученное в Кембридже образование.

Хэрри Грейвс-Джонса везде, даже в высшем обществе, принимают за своего, говорили о нем в Скотленд-Ярде, и по большому счету так оно и было.

Хэрри поздоровался с одетым в штатское сотрудником полиции, стоявшим на часах у дверей апартаментов леди Оливии, выслушал его доклад, из которого следовало, что за время дежурства ничего достойного внимания не произошло, и вошел в квартиру. С некоторых пор посещение квартиры Оливии превратилось у Хэрри в привычку, которая, впрочем, не отнимала у него много времени, поскольку сам Хэрри жил в том же жилом комплексе, только с другой стороны. Между его жилищем и обстановкой квартиры леди Оливии имелись существенные различия, которые, собственно, и занимали Хэрри более всего.