Зимний дом - Джудит Леннокс

— Возьмите мой шарф. Прошу прощения, милая. Я не повез бы вас в Лондон, если бы знал, что из этого выйдет.

Майя покачала головой и улыбнулась: Вернон впервые назвал ее «милой».

— Ничего страшного, — сказала она. — Просто я немного устала.

— Выпейте еще бренди. А потом закройте глаза и подремлите.

Майя сделала все, что ей велели. Вернон опять оказался прав: она уснула, а когда проснулась, поняла, что вот-вот наступит рассвет.

— Уже близко, — сказал Мерчант.

Он не выглядел усталым и вел машину быстро и уверенно. Майя восхищалась искусством Вернона: ловкостью, с которой он поворачивал руль; его способностью сохранять внимание даже после бессонной ночи. Майя уважала точность и выдержку. Она и сама обладала этими качествами — в отличие от отца.

Мерчант затормозил и свернул на подъездную аллею, усыпанную гравием. Машина пошла юзом, но Вернон тут же выровнял ее. Вдоль аллеи стояли лавры с листьями, отяжелевшими от снега. Их длинные ветки смыкались наверху. Внезапно Майя широко открыла глаза. Это был его дом. Вернон Мерчант привез ее к себе домой.

Автомобиль остановился у огромного викторианского особняка, сложенного из красного кирпича. Вычурные башенки, каминные трубы и шпили лепились к его стенам и крыше, как ракушки к скале.

— Я построил его несколько лет назад, — сказал Вернон. — Надеюсь, вы не станете возражать, если мы зайдем на минутку. Я сделаю несколько звонков, а вы погреетесь. Милая, похоже, вы совсем замерзли.

Он опять сказал «милая», с удовольствием отметила Майя. Слуга придержал дверцу машины, и она выбралась наружу. Снег все еще шел. Когда они очутились в холле, Вернон подошел к телефонному аппарату.

Пол в холле был мраморный, стены отделаны деревянными панелями. На стенах висели написанные маслом картины, изображавшие вазы с цветами и то ли мертвых, то ли умирающих животных. Наверх вела широкая изогнутая лестница с балясинами в виде орлиных голов.

Майю провели в изысканно обставленный большой зал. На столе стоял поднос с горячим шоколадом и печеньем, в камине потрескивали дрова. Она протянула к огню озябшие пальцы.

Когда она пила шоколад, послышались шаги и стук закрывшейся двери. Майя повернула голову и увидела Вернона.

— Простите, маленькая неувязка с одним болваном и бездельником. Но теперь все позади.

— И что вы сделали с этим человеком?

— Уволил, конечно.

Вернон подошел к ней.

— Неужели вы никогда не отдыхаете?

Мерчант улыбнулся, но его глаза остались темными и мрачными.

— Нет. Именно поэтому у меня есть все. Именно поэтому я богат, живу в чудесном доме и могу позволить себе купить все, что мне захочется.

Хотя Майя уже согрелась, она снова вздрогнула. Вернон повторял слова, которые она говорила ему в автомобиле.

— Вы все еще мерзнете, Майя, — добавил он. — Позвольте согреть вас. — Мерчант снял с нее шубу. А потом поцеловал.

На этот раз поцелуй не был целомудренным. Вернон раздвинул ей губы и проник в них языком. Потом прижал девушку к себе; руки Мерчанта изучали ее тело сквозь тонкое шелковое платье. Майя ощутила возбуждение и страх. Вернон касался ее тела так, словно это тело принадлежало ему, а не ей. И тут она снова услышала внутренний голос: «Он не хочет покупать кота в мешке…»

Внезапно Майя вывернулась и попыталась оттолкнуть его.

— Нет, — хрипло сказала она. — Нет.

Как ни странно, Вернон отпустил ее.

— Почему нет?

Запыхавшаяся Майя только покачала головой.

— Майя, вы девушка?

Майя почувствовала неимоверную усталость и поняла, что сейчас расплачется. «Это единственное, что у меня есть, — подумала она. — Иначе я стоила бы намного меньше». Она кивнула.

Ей стало страшно: показалось, что Вернон вот-вот засмеется. Но он сказал:

— Хорошо. Потому что не будь вы девушкой, я бы на вас не женился.

И тут Майя ощутила облегчение, смешанное с ликованием.

Как обычно, на собрание районной ячейки лейбористской партии Джо и Фрэнсис опоздали; Фрэнсис проспал (было девять часов вечера), а Джо работал. Они пробрались в заднюю часть переполненного зала, спотыкаясь о сумки, ноги людей и ножки стульев.

— О черт, — выругался Фрэнсис, когда чья-то трость, висевшая на спинке стула, с грохотом полетела на пол. Люди обернулись и зашикали.

Докладчик уже заканчивал.

— Порог бедности, — довольно громко прошептал Фрэнсис. — Тоска зеленая.

Начались ответы на вопросы. Глаза Фрэнсиса закрылись, голова свесилась на грудь. Джо тоже устал: вечеринка в полуподвальной квартире, которую они делили с Фрэнсисом, слишком затянулась. Честно говоря, Джо не был убежден, что она уже закончилась. Есть было нечего, Джо отчаянно хотел спать, но кто-то занял его матрас.

Он встрепенулся, когда собравшиеся, по всегдашнему странному обыкновению, забыли о теме дискуссии и принялись обсуждать сначала совокупный семейный доход, а потом равенство полов. Девушка, сидевшая где-то впереди, чей голос был Джо незнаком, спорила с пеной у рта.

— Брак и экономическая зависимость женщин неотделимы, верно? Брак — это краеугольный камень женской зависимости.

Мужской голос проворчал:

— Товарищ, без этого человечество долго не просуществовало бы.

После этих слов по залу прокатился смешок.

— Я не говорила, что мужчины и женщины не должны заниматься любовью и рожать детей!

Джо заметил, что приятель тоже проснулся. Глаза Фрэнсиса засияли.

— Стало быть, мисс, вы выступаете за свободную любовь?

— Если вам угодно называть это так, то да! — злобно выпалила девушка.

— Я и сам за свободную любовь, — пробормотал Джо.

— Наверно, она та еще дылда, носит домотканую одежду и перед завтраком делает гимнастику. — Фрэнсис зевнул. — О боже, я умираю с голоду, — пожаловался он. — Ничего не ел несколько дней.

Джо порылся в кармане и достал полкроны.

— Держу пари, что нет.

— Что «нет»?

— Что она дылда и тому подобное. Если на ней есть хоть что-нибудь домотканое, обед за мной.

— Договорились, — улыбнулся Фрэнсис.

Тем временем дискуссия накалялась. В другой обстановке Джо с удовольствием принял бы в ней участие, но сегодня он слишком намаялся. Громкие голоса усиливали его застарелую головную боль.

В одиннадцать часов собрание закончилось. Джо и Фрэнсис дружно встали и посмотрели в первые ряды.

Девушка шла к выходу, продолжая спор.