Правдивая история про девочку Эмили и таинственный замок - Лиз Кесслер

Едва мы подплыли к «Фортуне», как я сразу же поняла, что что-то не так. Первой, кого я увидела, была Милли.

Вообще-то, в этом не было ничего особенного, Милли довольно часто забегала к маме.

Но сейчас она сидела на палубе совершенно одна и, если можно так выразиться, загорала. Не знаю, кто еще, кроме Милли, может загорать в длинном черном платье (она всегда в нем ходит). Наша ясновидящая растянулась на одеяле, задрав подол до колен, и разглядывала карты, разложенные в форме звезды.

— А где мама? — спросила я, когда мы приблизились к кораблю.

Милли подняла голову, щурясь от солнца. Потом уселась, натянула подол на колени и смешала карты. Мы с Шоной подплыли к самому борту.

— Ей понадобилось срочно выйти, — ответила Милли с обычным своим загадочным видом.

— Понадобилось? Зачем? Куда?

— Ну, просто… в общем, не я должна тебе объяснять.

— Хорошо, я спрошу у папы.

Я подплыла к затопленному иллюминатору и уже хотела нырнуть, как Милли сказала:

— Он тоже вышел.

Я остановилась, нерешительно водя хвостом по воде.

— Они вышли вместе? — невольно вырвалось у меня, хотя я уже догадывалась, какой будет ответ.

— Нет. — Милли смотрела в сторону. — Они вышли по отдельности. Мама попросила меня присмотреть за тобой. Мы могли бы поиграть в карты, или, если хочешь, я тебе погадаю.

— Они поссорились, да? — спросила я.

Милли, по-прежнему не глядя на меня, принялась раскладывать пасьянс.

— По-моему, тебе надо самой поговорить с родителями, — смущенно проговорила она. — Я не вправе обсуждать…

— Не важно, — перебила я. — Пошли, Шона.

Мы молча заплыли через иллюминатор и спустились на нижний, полузатопленный этаж, где жил папа. Я прекрасно знала то, что Милли хотела, точнее, не хотела сказать. Совершенно очевидно, что они поссорились. Я чувствовала, что назревал этот разлад.

В течение дня я почти не вспоминала об утренней стычке, не до того было. Но теперь вот оно. Они расстались. Интересно, только друг с другом или и со мной тоже? Вернется ли кто-нибудь из них домой? Неужели это всё из-за меня? Если бы не спор о том, как воспитывать дочь, у них всё было бы хорошо.

Шона пыталась меня развеселить, выглядывая из-за папоротниковых занавесей и строя смешные рожицы, а потом предложила выпить пополам бутылку сока из морских огурцов, которую она забыла открыть в школе. Но это не помогло. Ничто не поднимало мне настроения и не разгоняло мрачные мысли.

Мама с папой собирались развестись, и это была моя вина.

— Эмили, ты тут? — окликнула меня Милли сверху из кухни.

Я рванулась к маленькому люку, А вдруг она скажет, что родители уже дома!

— Они вернулись? — крикнула я.

— Я… прости, милая, — ответила Милли. — Я просто хотела напоить тебя чаем. Ты, должно быть, голодная.

Я и вправду вдруг ощутила пустоту. Только не в желудке.

— Нет, спасибо, — ответила я угрюмо и скользнула вниз, не дожидаясь ответа.

Шона деловито рисовала на хвосте замысловатые узоры лаком для чешуи. И тут это случилось. Всё затряслось, закачалось, волны взвились до небес; кажется, даже корабль сдвинулся с места.

— Что это такое? — закричала Шона. Непросохший лак; размазался у нее по хвосту.

— Не знаю! — крикнула я в ответ. В глубине души я была даже рада, что на этот раз всё происходит не только в моем воображении. — Хватайся за иллюминатор!

Мы отчаянно забили хвостами, пробираясь к огромному иллюминатору, и в конце концов ухватились за раму. Теперь оставалось дождаться, когда кончится тряска.

— Девочки, с вами всё в порядке? — зазвенел сверху голос Милли.

— Да! — завопила я в ответ. — Держись крепче за поручни, Милли!

— Держусь! — крикнула она. — Я тоже в норме. Всё скоро кончится, не волнуйтесь, девочки! — добавила она дрожащим от страха голосом. — Я с вами!

Мы изо всех сил вцепились в раму. Наши тела швыряло во все стороны, хвосты ударялись о стены, корабль ходил ходуном. Это было похоже на подводные американские горки! Вверх, вниз, резкий поворот; тела дергаются то вперед, то назад так, что, того и гляди, укачает.

А потом в одно мгновение всё прекратилось. Раз — и всё. Корабль перестал раскачиваться. Мы с Шоной, тяжело дыша, переглянулись.

И в тот же миг мою руку пронзила острая боль. Кольцо! Оно сдавливало палец! А — а — а! Я сжала ладонь, стиснув в кулаке бриллиант. Переведя дыхание, подняла голову — и увидела тень, от которой всё вокруг потемнело.

Снаружи что-то было. Что-то огромное. Оно надвигалось на наш корабль.

Глава пятая

— И как я сразу не догадался! — Голос громыхал по каютам, как эхо взрывов.

Не может быть. Нептун! Он сидел в своей сверкающей на солнце колеснице, окруженный со всех сторон дельфинами, вскинув трезубец. Море вокруг бурлило и пузырилось, словно раскаленная лава.

— Иди СЮДА! — прогромыхал Нептун.

Я в ужасе завертела головой, пытаясь понять, к кому он обращается. Не ко мне же! Не может быть, чтобы ко мне! Что я такого сделала на этот раз?

— Да, — прогудел Нептун уже не так громко, но более угрожающе. — Ты. — Его палец указал прямо на меня.

Я скользнула сквозь иллюминатор, который обычно служит нашей подводной дверью. От ужаса у меня так трясся хвост, что я думала — сейчас отвалится.

— Одна! — рявкнул Нептун, когда следом за мной в иллюминатор выглянула Шона.

— Я тебя здесь подожду. Всё будет хорошо, — неуверенно шепнула она.

Дрожа, как медуза, я подплыла к Нептуну и замерла, ожидая, когда же он заговорит.

Но он молчал. Молчал и смотрел. Он сверлил меня взглядом, словно хотел превратить в камень. Но на самом деле Нептун смотрел не на меня, а на мою руку с бриллиантом.