Убийство в провинции. Эпизод 2. Уединённые места - Марина Столбунская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А я?
— Что ты?
— Ты же знаешь, что я убийца.
— Расскажешь как-нибудь, послушаю.
— Нет, и не проси.
— Как знаешь…
Они бродили около двух часов. Лида давно так много не ходила. Лицо женщины окрасил румянец, прогулка оживила спящую красавицу, какой он встретил её на мосту.
— Я займусь косулей, а ты отдохни, вижу, что устала.
— Помогу тебе на кухне?
— Нет, сам справлюсь.
— Тогда переоденусь, — она поднялась в мансарду, лихорадочно соображая, что бы лучше надеть из своего скудного гардероба, и душ не мешало бы принять, она снова себя запустила. За ужином мало ли что может случиться.
Иван усмехнулся, услышав шум воды.
«Женщины, — подумал он. — Нет в них ничего загадочного».
Это уже получился не обед, а ужин. Лес за окнами погрузился во тьму. Хозяин дома развёл камин, приглушил свет и накрыл на стол в холле. Лида, посвежевшая после душа, в единственном бывшем в её гардеробе летнем платье выглядела сказочно прекрасной, ступая босой по толстому ковру.
— Не подумай, что я тут романтику развожу. Не поверишь, но это мой обычный ужин, люблю чего-нибудь такое намудрить. Нормально? Не перебор? — В первый раз чуть смутился Иван, он не хотел, чтобы женщина неверно истолковала его намерения.
— В самый раз, я так себе холостяцкий ужин и представляла, — усмехнулась Лидия.
— Косуля и пиво, не вино, заметь.
— Согласна. Пиво романтику режет под корень.
Женщина подсела к камину, протянув руки к огню.
— Ты до сих пор не проголодалась?
— Я мало ем, иногда забываю. Так хотелось разжечь камин, пока тебя не было, но я так и не решилась. — Она повернула голову, глаза её горели.
— Наука не хитрая. Научу. Иди есть, остынет.
Мясо источало такой изумительный аромат, что у Лиды свело желудок, как только она приблизилась к столу.
— Теперь я с уверенностью могу сказать, что никогда не ела косулю, — говорила она с набитым ртом. — Божественно! — Женщина макнула рёбрышко в соус.
— Умопомрачительно! — нескромно вторил ей Иван.
— А ты, Иван, не думал, что другие люди нужны тебе, чтобы вот так вместе уплетать вкусное блюдо, пить пиво и болтать? Согласись, что одному не так приятно.
— Есть много «но», давай не будем об этом.
Лида слегка смутилась, прозвучало, будто она навязывается.
— С тобой приятно безо всяких «но», — он поспешил её подбодрить. Иван тонко чувствовал эмоциональное состояние человека, с которым имел дело, это качество было одной из причин его успеха. При желании он мог бы стать отличным игроком в покер.
— Боже, я так объелась! — простонала, смеясь, женщина.
— Аналогично, — он засмеялся в ответ, симулируя приступ обжорства.
«Чёрт! — подумал он. — Зачем?»
И вот тут Иван открыл для себя что-то новое. Он понял, что в конец одичал. Так и есть! Всё его общение за последние десять лет носило исключительно деловой характер, он постоянно кого-то играл и естественным бывал лишь в одиночестве. И сейчас, когда этого и не требовалось, он по привычке вёл себя также как с клиентами, доверия которых стремился добиться.
Он съел ровно столько, сколько было нужно его организму, никакой тяжести в желудке у него не было, он знал меру. Однако прикинулся и это ему очень не понравилось. Видимо, не у одной Лидии были проблемы с психикой.
— Пересядем на диван. Не против? — Иван сгрёб пару бутылок пива и махнул ей рукой.
— Лучше к камину. Хочу смотреть на огонь.
— Давай.
Они уселись прямо на ковёр. В полутёмной комнате языки пламени играли на их лицах, а дрова уютно потрескивали. Лида переводила взгляд с огня на лицо Ивана и с каждым разом дольше останавливала его на мужчине, он ей нравился и не только сейчас. Живя в его доме, окружённая его вещами, нося его одежду и нежась в его постели, она уже прониклась к нему симпатией. Вероятно, у него много тараканов в голове, одна только фраза про то, что он не знает, зачем ему люди, уже настораживала, но сейчас Иван казался ей безупречным.
— Кем ты на вахте работаешь? — спросила Лида.
— Финансовым консультантом.
— На вахте? — засмеялась она.
— Ну, это не совсем вахта. Я так сказал, чтобы упростить. Работаю онлайн, иногда езжу на очные встречи, редко.
— Биржевыми операциями занимаешься?
— Типа того.
— Видимо, успешно.
— Да, неплохо.
Иван, в отличие от Лиды, головой не мотал, а просто смотрел на огонь под таким углом, чтобы женщина попадала в поле его зрения, и любовался. Глубокий вырез платья открывал выпирающие ключицы и ямочки возле них. Лида смахнула с плеча непослушную прядь волос, оголив тонкую шею и острые скулы. Джинсы стали ему тесноваты. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь испытывал чувство, похожее на то, что люди называют любовью. Да и чувствам вообще не доверял, считая более надёжными товарно-денежные отношения. Любовь? Что это? Зачем она ему? Он покупал секс, так было понятнее и проще.
Лида отставила бутылку и придвинулась ближе к нему, вплотную. В её глазах играли огоньки пламени, горячее дыхание обожгло его щёку.
— Ты не обязана, — произнёс он самое глупое, что только мог, и тут же мысленно отчитал себя: «Больной, ты думаешь, что секс бывает только за деньги?»
— О чём ты? Я хочу, — жарко прошептала она, её губы коснулись его губ.
Проститутки никогда не целуются, и он не придавал этому значения. Иван забыл, как дышать. Ему было тридцать пять лет, он перетрахал десятки женщин и только сейчас, в первый раз в жизни почувствовал вкус поцелуя.
Лида сидела на его бёдрах, страстно стягивая футболку и гладя ладонями мышцы его груди, в то время как он оцепенел с опущенными руками и не думал раздевать женщину, оглушённый стуком собственного сердца. Откуда же ей было знать, что в этом омуте всё так запущено. Её губы… Они были мягкими и горячими. Их прикосновение лишало его дыхания.
Из груди Ивана вырвался глухой стон, когда она опустилась на его член, а он даже не заметил, как Лида расстегнула его ширинку. Мужчина очнулся от наваждения, и вот, наконец, её платье полетело прочь. Женщина запрокинула голову, впившись ногтями в его плечи, но Иван предпочитал доминировать и резко опрокинул её на спину, яростно взяв инициативу на себя. Он попытался поцеловать Лиду, но она не ответила, и тут он заметил, что женщина в его объятиях застыла, зажмурив глаза.
— Что? Я сделал тебе больно? Ты ударилась? — с тревогой спросил он, остановившись.
Она лишь замотала головой, но не открыла
