Хранители Жемчужного жезла - Вольфганг Колльберг

— Вормс лежит выше по течению Рейна, за Кельном… Так мне кажется, по крайней мере.

Оливер попытался припомнить уроки истории и географии, но заметил странное выражение больших голубых глаз. Что же с ней все-таки приключилось? Где ему было знать, что чувствовала Валентирина? В ней проснулась темная сторона всех гномов — слабость к золоту и драгоценностям, что немало смущало ее. Оно и понятно: вот она сидит вся замызганная, как вонючий болотный эльф, на ладони какого-то олуха-человека, члены ее команды разбросаны кто где, возможно, с переломанными костями или даже в еще более скверном состоянии, в одном из этих омерзительных мусорных контейнеров, а она мечтает о сокровище Нибелунгов. Валентирина покраснела от смущения и так, чтобы этот медноволосый ничего не заметил, глянула через край его ладони вниз.

— Ты нашел еще кого-нибудь из наших?

— Что?! Вас было несколько? — удивился Оливер.

— Да, конечно. Мы ведь всегда летаем по трое, и я беспокоюсь за свою команду.

Оливер в который раз разинул рот: гномы, которые летают, — это уже слишком.

Он оглядел газон:

— Ничего не вижу, ни одной морковки! — сказал он, хихикнув. Но смех застрял у него в глотке.

— Что еще за морковки?! — кто-то резко спросил за его спиной.

Вил Алекс ван Орениен, бравший пробы воды одного из рукавов дельты Рейна на катере водно-хозяйственной службы Нидерландов, удивлялся: огромный, лениво текущий к морю поток в этом месте никогда раньше не двигался вспять, чтобы гнать против течения пару маленьких морковок прямо под его рукой (они, наверно, были выброшены с какой-нибудь речной посудины как пищевые отходы, что вообще-то строго запрещено). Вероятно, какой-то изобретательный кок, не иначе как от скуки, соорудил из щепок маленький плот и установил между щепками четыре морковки, которые выглядели как маленькие алые паруса или большие колпаки крохотных клабаутерманнов[5].

Вил Алекс смотрел вслед маленькому плавучему транспортному средству. Дав волю фантазии, можно было подумать, что на плоту действительно гномики, и один из них даже кивнул удивленному гидробиологу. Казалось, плот прибавил ходу и морковки на корме держат курс четко по ветру, как быстроходный голландский клипер. Вил Алекс порадовался за самого себя: если взрослый человек обладает такой фантазией, значит, он здоров и полон оптимизма. Он решил, что вечером расскажет своей маленькой дочке Трикси сказку про крохотных клабаутерманнов, которые делают паруса из своих колпаков. Пока он поднимал стакан с водой на борт, маленькое плавсредство уже превратилось в красную точку на волнах.

— Повнимательней, Вугур, он ведь мог схватить нас! — ругался Клининг.

Вугур всего лишь поддался искушению узнать людей поближе и отчаянным маневром подвел их крошечный плот поближе к гигантскому кораблю людей. Когда человек в униформе внезапно перегнулся через борт, плот чуть не столкнулся с его рукой. К счастью, у человека в руке был стакан.

А поскольку люди слишком медленно реагируют на непривычные вещи, этот, со стаканом, даже не осознал, что они прошли прямо перед его носом, и вежливому шкиперу Вугуру не оставалось ничего иного, как кивнуть члену экипажа встречного судна. Человек рассеянно-недоуменно глядел им вслед.

Теперь Вугур вел «Невесту циклона» ближе к середине реки: так они могли пройти незамеченными между лениво плывущими по течению и против него огромными баржами.

Ландшафт слева и справа от реки был плоским, без единой возвышенности. Тяжело крутились гигантские крылья больших ветряных мельниц.

— Эй, иллантин, это здесь выживший из ума Дон Кихот боролся с великанами?

— Не будь таким непочтительным, Вальмин. Люди порой не слишком симпатичны и, возможно, глупы, но и среди них рождаются светочи мудрости, творцы прекрасного в живописи, музыке, литературе, чья фантазия несет великий созидательный потенциал. Действие чудесной истории о Дон Кихоте из Ла-Манчи и его рыцарской любви к прекрасной Дульсинее происходит в Испании, а не в Голландии, хотя последняя некогда была провинцией Испании. Гениальный Мигель де Сервантес своим эпосом…

— Гляньте направо! — Вугур бесцеремонно прервал Клининга, едва тот разразился одним из своих долгих, порой интересных, но большей частью назидательных и очень утомительных культурных докладов. Что было не под силу снотворному, то без труда удавалось Клинингу, любившему читать соплеменникам бесконечно длинные доклады о культуре, скажем, некоего малочисленного племени таежных духов Восточной Сибири: храп всего народца гномов не мог не услышать даже совершенно ушедший в свой доклад иллантин. Помнится, однажды Клининг, возмущенный таким невежеством и твердолобостью, прервал свою лекцию, заткнул уши ватой и выстрелил из огромной мортиры. Эффект оказался более чем впечатляющим: половина гномов едва не получила инфаркт и у всех без исключения отмечались признаки легкой контузии.

— Это, должно быть, Ксантен, древнеримский город. Римляне основали его…

Вильдо как-то нервно взглянул на небо и бесцеремонно прервал эксперта по культуре:

— Ксантен — это ведь место рождения Зигфрида?

— Очень может быть… — проворчал Клининг, от которого не укрылось намерение Вильдо. — Тема сокровища Нибелунгов — табу для вас. Мы здесь для того, чтобы спасти наших людей, судари мои!

И он, расстроенный, замолчал.

«Ну да, — подумал Вильдо, — все же лучше, чем ничего». Теперь маг, по крайней мере, успокоился и не будет утомлять их культурологическими лекциями. Ведь именно теперь начинается их большое приключение.

Узнав этот ужасный голос, Оливер обернулся так резко, что Ринхен едва не слетела с ладони. За его спиной стоял Маркус Вернрот. К счастью, без брутального Райзера, которого он, наверно, и собирался навестить в этом квартале.

— Что это ты там прячешь в руке? Ну-ка, дай глянуть! — угрожающе скомандовал Вернрот. Он уставился на Валентирину, которая как раз надевала свой колпак. Если этот идиот Оливе-Как-Там-Его-Зовут еще раз так резко повернется и она слетит с его ладони, то уж лучше, по крайней мере, воспользоваться колпаком как парашютом.

— Что там такое? Куколка? Крошка Оллиляйн играет в куколки! — потешался Вернрот.

«Ах, его зовут Оллиляйн! — подумала Рина. — А ведь он называл себя совсем иначе… Оливе-Как-Там-Его… Или что-то в этом роде. Смешные эти люди».

Оливер попытался поскорее спрятать руку за спину, и Ринхен ничего не оставалось, как спешно расправить свой парашют.

— Ну-ну-ну! Ведь грозный Кушик не станет ничего скрывать от дядюшки Маркуса, — он схватил Олли за руку и больно вывернул ее.

Сколько же еще имен у ее спасителя? Оливе-Оллиляйн-Кушик… Язык сломаешь! Странно, очень странно.