Конец эпохи Путина. Записки политолога - Алексей Кунгуров

Да, на Украине в 2014 году законный президент Янукович был свергнут силовым путем, что легитимность власти существенно подорвало. Но что ее подорвало больше: штурм толпой президентского поместья «Межигорье» или трусливое бегство Януковича из страны, — это еще вопрос. Однако хоть легитимность власти и пострадала, хоть переворот и вызвал недовольство в некоторых восточных регионах, преемственность власти была сохранена. Ведь легитимность парламента никто под сомнение не ставил. Старое правительство распалось, глава государства бежал, однако Верховная рада быстро заполнила возникший вакуум власти. Можно сколько угодно спорить, превысила она свои полномочия в те горячие февральские дни или нет, соответствовали принятые решения Конституции или не очень. Факт в том, что смута в стране, хоть и с потерями (Крым, Донбасс), хоть и с кровавыми эксцессами, была преодолена довольно быстро.

Теперь представьте себе, как могли бы повернуться события, если бы майдан снес вообще всю власть целиком, не оставив ни одного легитимного органа. Не исключаю, что страну в этом случае ждал бы вполне реальный распад, а может быть и широкомасштабная гражданская война. Уж совершено точно можно говорить, что кровавого насилия мы наблюдали бы гораздо больше, чем это имело место. В худшем случае Украина могла на долгие годы превратиться в «югославию», а то и в «сомали».

Так что ей-богу, я не вижу ничего страшного и непоправимого в том, если кремлевско-путинский режим более-менее мирно уступит место режиму кремлевских либералов. Пускай значительная часть старой элиты, вовремя сориентировавшаяся, сохранит свое влияние. «Цветная» верхушечная революция вовсе не является неустранимым препоном на пути революции социальной, революции в подлинном смысле этого слова.

Для системных либералов свержение путинского режима есть попытка сохранить свою гегемонию. Для внесистемных либералов — шанс выйти в элиту. Но для этого существующий авторитарный режим должен быть ликвидирован. Как говорил по схожему случаю дедушка Ленин, «их программа-максимум — это наша программа-минимум». Действительно, без ликвидации режима никакая социальная революция в России невозможна. Цветная революция открывает окно возможностей для социальной революции, как это имело место в 1917 году.

Как только возникает революционная ситуация, ключевое значение приобретает готовность революционного субъекта. Этого вопроса я уже касался, описывая ход первой русской революции 1905–1907 гг. Тогда благоприятные условия для изменения существующего строя в стране сложились, но субъекта, способного этим воспользоваться, не нашлось. Сегодня условный субъект «либералы» имеет наибольшую степень готовности к перехвату власти. Рассмотрим этот аспект подробнее.

Собственно, любой самодостаточный политический субъект должен владеть следующим багажом:

— идеология, задача которой для широких масс сводится к «визуализации» средствами пропаганды желаемой картины будущего;

— идеи, то есть программа, набор конкретных шагов, направленных на достижение целей, определяемых идеологией (в пропаганде идеи обычно выражены в популярных лозунгах);

— социальная база в обществе, сторонники, заинтересованные в реализации целей, заявленных субъектом, поддерживающие его идеи;

— кадры, актив, участники. Без людей, отождествляющих себя с политическим субъектом, участвующих в его деятельности, последний не может состояться. Если мы говорим о партии, то речь следует вести о членской базе. Если мы подразумеваем социальное движение, имеет значение количество и степень мотивированных сторонников.

— ресурсы (финансовый, интеллектуальный, идейный, административный, боевой и т. д.);

— лидеры.

Пусть вас не удивляет, что о лидерах я упомянул в самом конце списка. Это действительно вопрос скорее технический, нежели принципиальный. Принципиальный вопрос — это наличие у политического субъекта социальной базы, из которой произрастают кадры политических активистов, а из этой среды неизбежно выдвигаются и лидеры, авторитеты, знаковые фигуры. Чем более зрелой является социальная база, тем более многочисленным, крепким, мотивированным становится политический актив, тем более дееспособных лидеров он порождает. Известность, популярность политических вождей — дело уже третьестепенное. Популярность в условиях революционной ситуации приобретается мгновенно. Ну, скажем, кто до мартовских митингов в Донецке в 2014 г. слышал фамилию Губарева? Кому и что в России говорило имя Ленина до весны 1917 г.?

Стоит понимать и то, что настоящие, а не формальные лидеры не появляются в готовеньком виде из ниоткуда. Их формирует среда, условия, в которых им приходится действовать. Если мы говорим о революционных лидерах, то они проходят жесточайший кастинг в самых суровых условиях — именно это делает из них вождей, а вовсе не манипуляции с подсчетом голосов на партийных съездах, интриги в ЦК и затраты на PR.

Если оценивать готовность либералов как революционного субъекта, то он уже находится на низком старте. Лидеры, и довольно раскрученные, у них наличествуют. Оговорюсь, однако, что не стоит переоценивать фактор известности тех или иных персонажей. Известность — штука неоднозначная. У всякого политика, общественного деятеля имеется некий капитал, рейтинг, и чем выше известность — тем выше рейтинг. Но известность также обременяет политика и антирейтингом. Поэтому в определенных случаях на сцену публичной политики целесообразнее выводить свежие, никому не известные лица, ничем себя не скомпрометировавшие.

Во время бурных революционных событий лидеры могут появляться, возноситься и исчезать с калейдоскопической быстротой. Поэтому если я упоминаю в качестве лидеров либералов Навального или Ходорковского, то следует воспринимать эти имена как условные. Не исключено, что свой потенциал они вырабатывают в предреволюционной ситуации или в самом начале бурных революционных событий, если эти события вообще случатся и они до них доживут. В общем, не станем циклиться на персоналиях. С брендами, символами и мифологией у либералов тоже все в порядке. Да, сам термин «либерализм» изрядно дискредитирован в России, и виноваты в том в первую очередь сами либералы, а не кремлевская пропаганда. Однако на знаменах либералов будут весьма приятные слова — свобода, демократия, права человека, правовое государство, честные выборы и т. д. Довольно успешно эксплуатируется ими и такой популярный тренд, как борьба с коррупцией.

По части обеспеченности ресурсами с либералами не может сравниться никто, кроме правящего режима. У них есть раскрученные медиаресурсы, некоторые из которых, как известно, действуют под защитой кремлевских покровителей. Последнее обстоятельство свидетельствует о наличии у рассматриваемого субъекта и серьезного административного ресурса. Поскольку либералы в той или иной мере представляют интересы крупного капитала, потенциально они имеют очень хорошую финансовую базу. Но, пожалуй, самый серьезный их козырь — поддержка внешних сил. Актив у правых наличествует. Достаточно вспомнить, что проукраинские марши в Москве были крупнейшими выступлениями антипутинских сил после болотных протестов. И это несмотря на то, что они проходили в период безумного «крымнашного» психоза, а поддержка Украины в глазах подавляющей части общества после кровавого одесского погрома воспринималась не иначе, как «измена Родине» и «пособничество фашистам». Если даже в такой ситуации либералы способны вывести на улицы десятки тысяч своих сторонников, то это говорит о хорошем организационном и кадровом потенциале.