Ненавижу эту сделку - Этна Ллейад

Но погрустить мне удалось не так долго, как хотелось бы. Порой, как бы то не было плохо или неправильно по отношению к самому себе, наслаждаться грустью хотелось. Отдаваться окутывающей печали и пропускать ее через себя, заставляя поднимать внутри какие-то давно скрытые и забытые воспоминания, чтобы просто вспомнить, что ты все еще человек и ты когда-то смог пережить те моменты. Иногда это дает силы на будущее, на то, чтобы продолжать движение и жить дальше не смотря ни на что. Иногда это просто нужно чтобы… вспомнить. Или не нужно вовсе? Не могу объяснить или как-то оправдать нужность такого состояния, но, я думаю, такое бывает у всех. И это не наказание, как можно было бы подумать. Это просто есть. И ничего не сделать. Я поддалась скорби, но, как бы не хотела сохранять это ощущение, причиняя себе столько же боли, сколько и приятных ощущений, связанных с воспоминаниями о маме, я не смогла долго удержать это чувство.

А все оказалось просто — ночная улица давила своей тьмой и тайнами, что скрывались в подворотнях и подвалах старых домой. Я старалась отрицать все, но как бы не храбрилась в своем разуме, чувство надвигающегося страха заполоняло собой всё. Мне хотелось начать быстрее идти, и, благо, кроссовки позволяли мне ускоряться, почти на бег. Не знаю, что способствовало такой реакции, ведь объективно на улицах не было ничего особенно пугающего — обычные переулки, обычные люди, которых встречаешь поздним вечером. Но у всего бывает предел. И, видимо, после встречи с детективом и выяснения подробностей дел, реакция, которая должна быть у любого человека, догнала меня не сразу. Ведь по сути — я простой человек, я слабая девушка, которая не сможет отбиться, если ее захотят убить. Такие прорывы наступают и это нормально — так много произошло за эту неделю, что нервы оказались не к черту. Я лишь надеялась, что, когда окажусь за своей дверью — отдышусь и смогу успокоиться, становясь вновь храброй и уверенной в себе девушкой, что готова противостоять миру, а не бояться любого шороха. Но на деле я просто отрубилась прямо в одежде и парике, когда дошла до своей квартиры. А утром уже надо было торопиться на службу.

Я не боялась проспать даже — настолько всё навалившееся на меня грузом измотало организм. Хотелось лишь забыться на хотя бы какие-то пару часов. Или даже дней… Но снова противный писк мобильного, и сообщения от такого «любимого» детектива Стоуна. Звук меня напугал, отчего я скатилась на пол, ударившись локтем о твердую поверхность дерева, а после громкого «Ауч» пришлось быстро искать телефон, что по итогу оказался в моем кармане.

Потирая глаза, я пыталась вникнуть в суть сообщений. Снова какие-то срочно и подобное. И только сейчас я поняла, что часы показывали семь утра, а значит, уже через час я должна мило улыбаться в церкви. Вот же черт! Быстро подскочив с пола, я подбежала к зеркалу, чтобы оценить масштаб проблемы, но оказалось все не так и плохо — поправить макияж, сменить одежду и расчесать парик. Давно я уже так быстро куда-то не собиралась, режим турбо стал для меня довольно непривычным, а потому я часто спотыкалась и много ругалась, пока собирала свой внешний вид по кусочкам приличия. Пришлось такси вызвать, дабы не опоздать в церковь. Церковь… надо же. Все еще немного передергивает от упоминания этого места, так как воспоминаниями яркими эмоциями проскакивали в голове будто двадцать пятый кадр на экранах телевизора. Но я привыкаю — с каждым разом проще и проще, а значит, оказавшись там я надеялась, что легко справлюсь с задачей — игрой в актрису.

За безумно короткий срок я привела себя в порядок и, выскочив на улицу, уже успела сесть в такси, что ожидало меня пару минут до этого. Дорога была напряженной, но я старалась держаться молодцом, ведь мне предстояло не только противостоять своим чувствам касательно места, куда я еду, но и чувствам, что накрывали меня, когда я оказывалась рядом с детективом Стоуном. Момент. Я сделала глубокий вдох и, натягивая улыбку, вылезла из такси.

На мне юбка чуть ниже колена, милая блузка и кардиган — даже удивительно, откуда такие вещи были в моем гардеробе. Погода была теплая, что сразу подняло мне настроение, правда, совсем не на долго, ведь недалеко от входа я увидела… детектива.

Не думая, быстро направляюсь в его сторону, чтобы узнать, какого это черта он здесь забыл, но писк телефона заставил меня быстро передумать и взглянуть на дисплей. Легок на помине.

«Не подходи ко мне. Иди сразу в церковь, нас вместе видеть не должны. После пешком дойди до библиотеки, где мы вчера виделись и там уже обсудим. Не подведи, Кроули.»

Ни тебе привет, как дела — четко и по делу. Может, это и к лучшему. Не стоит добавлять нашему общению разнообразия, но, черт, а как же самые обычные нормы приличия? Или детектива подобному не учили? Он родился таким ублюдком? Не понимаю его, но, подняв взгляд и взглянув на него, я кротко кивнула, хотя и хотела больше закатить глаза. Ничего не остается — отправляемся на службу в церковь. Хоть бы прошло все быстро и без проблем, иначе я точно могу психануть. И лучше это будет при детективе Стоуне, в которого полетят парочка книг в библиотеке, чем куча людей, среди которых есть потенциальный подозреваемый.

На самом деле, я чувствовала себя более легко, чем могла бы. Видимо, хоть и небольшой, но отдых, дал мне новые силы на адекватное восприятие происходящего. Я вполне спокойно поднялась по лестнице, скромно улыбаясь и постоянно опуская смущенные глаза, но при этом делала все, чтобы привлечь к себе внимание окружающих, в надежде зацепить своим образом и выслеживаемого нами маньяка. Кем он мог быть?

Осторожно осматриваясь по сторонам, я начала примечать для себя персонажей, которые собрались в церкви. Может, маньяк был тот седой мужчина, что склонил голову, повторяя молитву, совершенно не обращая внимания на окружающих, хотя… как он выбирает жертв, если настолько погружен в себя? Меня интересовал человек, который озирается по сторонам, словно хищник. Но это мог быть кто угодно. Да и будем ли мы исключать женщину из списка подозреваемых? Двадцать первый век — убивать может любой, кто захочет. Хотя, я и перегнула палку с этим слоганом. В любом случае, мои глаза разбегались, отчего в какие-то моменты я могла себя и выдать для особо внимательных людей, но учитывая, что я скромно устроилась на задних рядах, мне было комфортно и скрываться, и осматриваться.

Служба по времени была долгой, но выделить для себя явного фаворита я не смогла. К тому же, не смотря на все книжки, что я прочитала по психологии, в том числе и что-то про убийц — на деле же все оказалось куда более запутанно и сложно. Каждого второго можно было подозревать, если не первого, а с другой стороны — никого. Мысли мешались, то заставляя обвинять незнакомого человека, то оправдывать. Это заняло большую, если не всю, часть моего времени, а потому служба для меня прошла достаточно быстро, мне даже было мало в какой-то степени — ведь я не успела обвинить каждого в этом зале. Хотя мой взгляд и зацепился за некоторых людей. Но убедиться в чем-либо я смогу лишь тогда, когда меня начнут убивать и ломать кости. Мда уж.

Поднимаясь со своего места, я не торопливо двинулась со всеми к выходу. И когда показалось, что все уже было закончено, я приметила краем глаза, как на меня смотрел один мужчина. Такие вещи я научилась тонко чувствовать, ведь в клубе, когда музыка бьет по ушам, ты учишься чуть ли не спиной ощущать пристальный взгляд мужчины словно это настоящее касание кожи. Подозрения, конечно же, сразу заполонили мой разум, чуть ли не составляя для него все мотивы, выходки и причины, по которым он так поступал. Но долго задерживаться я не могла, а потому быстро вышла из церкви, направляясь в сторону библиотеки, где меня должен был ожидать детектив с… кстати, с чем? Он не говорил мне следить за прихожанами, не сказал присмотреться к подозрительным личностям. Я просто… побыла, ах да, — приманкой. Какой он и хотел меня видеть. Не то, чтобы я стремилась стать ему напарником. Врагу такого напарника не пожелаешь, но все же я ощутила неприятный озноб, что заставил меня прийти в себя. Каждый раз, как я думаю о том, что может не стоит так сильно ненавидеть его, как любая его выходка или поступок срабатывают словно ледяной душ, который вынуждает прийти в себя и понять, что все это лишь взаимовыгодные условия, после которых все должны разойтись.