Исцеление любовью - Кэтрин Стоун

В этот дождливый апрельский вечер статуя Свободы казалась серебряной. Ее величественная, обычно зеленая фигура блестела на фоне черных как уголь туч, а позолоченный факел в руке пылал, заменяя собой солнце.

Кэтлин оставалась на палубе до тех пор, пока последние контуры берега, почитавшегося многими за землю обетованную, не скрылись за пеленой дождя. К тому времени смолкли даже волынки. Было около девяти часов вечера, но ужин в ресторане «Куинз грилл» начинался только в половине одиннадцатого. Оставалась уйма времени, чтобы привести себя в порядок и переодеться.

Но когда Кэтлин открыла шкаф, чтобы облачиться в серебряного цвета вечернее платье, приготовленное для первого коктейля на корабле, ее рука почему-то снова потянулась к любимому фланелевому халату.

Она представила, что в ресторане ее уже ожидают красная икра и прочие экзотические деликатесы. А за соседними столиками будут сидеть океанские сироты, каждая или каждый из которых воссоединился наконец со своим вампиром-отцом.

Я должна выспаться. Сейчас мне необходим не ужин, а крепкий сон без привидений…

Постукивание моторов.

Мягкие удары волн о борт.

Эти два звука, словно сговорившись, заставляли Кэтлин вновь чувствовать себя в утробе матери.

Может быть, поэтому она дремала урывками.

Оксан укачивал ее колыбельку. Движение корабельных машин было биением материнского сердца. Сердца Мэгги, которое шептало: «Я болею… Я разбито… Я умираю…»

Машины «Королевы Елизаветы-2» обладали такой мощностью, что могли бы освещать весь Саутгемптон.

При скорости в 28, 5 узла огромный океанский монстр пожирал 380 тонн горючего в день. Работавшие в машинном отделении судна кочегары, механики и инженеры носили на рукавах золотые и темно-красные нашивки в память о своих коллегах, погибших на «Титанике». Подобный знак траура по морякам был введен еще королем Георгом Пятым.

Кэтлин вспоминала об этом, когда настенные часы в каюте показывали час ночи. Она лежала на мягкой кровати, смотрела в потолок и чувствовала, что заснуть не сможет. А потому перебирав в уме все, что успела заметить в первый день пребывания на океанском лайнере «Королева Елизавета-2». Тем более что запомнились не только нашивки на рукавах моряков машинного отделения.

Она уже знала, что плавучий отель, на борту которого находились почти две тысячи пассажиров и более тысячи членов экипажа, представлял собой тринадцатиэтажную громадину, длиной в три футбольных поля, а шириной — в одно. На его палубах разместились два плавательных бассейна, десять шикарных магазинов, один банк, девять баров, дискотека, пять ресторанов. Спасательных шлюпок тоже, по подсчетам Кэтлин, было более чем достаточно.

Для пятидневного плавания в рестораны доставили около двадцати килограммов красной икры, шестнадцать тысяч яиц, тысячу бутылок шампанского и четверть тонны омаров.

Программой путешествия предусматривалось, что 23 апреля будет отмечаться День святого Георгия в память об умершем мученической смертью в 303 году небесном покровителе Англии. Было объявлено о дегустации экзотического гавайского коктейля. Кроме того, пассажирам готовился сюрприз — кофе «Нормандия». Профессор астрономии намеревался прочесть лекцию о чудесах Вселенной. А известный карикатурист обещал устроить демонстрацию своих работ в баре «Кристалл». Рядом же, в музыкальном салоне, предлагалось послушать выступление арфистки.

В спортивном зале обещали каждый час проводить занятия по аэробике. В два часа дня там же должны были начаться соревнования по стрельбе.

Палубой выше самых меланхоличных и скучающих пассажиров приглашали на лекцию «Введение в тайны компьютера». И еще судовое радио неустанно напоминало: «Не забудьте попробовать один из лучших в мире сортов чая и не откажите себе в удовольствии пройтись по магазинам на главной прогулочной палубе».

Было четыре часа утра. Кэтлин уже окончательно проснулась и поняла, что надо срочно подняться с постели. Иначе сон вместе с ужасными видениями наверстает упущенное ночью. Она оделась и вышла на палубу.

Ярко светила луна. Ветер усилился, и барашки на гребнях бившихся о борт волн снова напомнили Кэтлин о привидениях и вампирах…

Прости меня, мама… Этот корабль просто великолепен. Он достойный наследник того, на котором плыла ты. Меня окружают очень милые люди. Но беспокойство за Патрика и ночные кошмары отравляют мне жизнь. Дай Бог, чтобы все это рассеялось завтра утром, когда я получу ободряющие известия от доктора Шеридана! Тогда можно будет успокоиться и любоваться красотой океана, а барашки на гребнях волн перестанут меня пугать.

Завтра…

Теплоход «Королева Елизавета-2»

Вторник, 23 апреля 1999 года

— Каждый звук доходит до меня с задержкой, Стивен. Но я отчетливо слышу ваш голос. А вы меня?

— Отлично.

— Прекрасно! Итак, какие новости?

Затаив дыхание, Кэтлин ждала, пока голос Шеридана отразится от спутника связи и зазвучит в телефонной трубке. Парадоксально, но искусственная металлическая конструкция, вращающаяся вокруг Земли, первой получала ответы доктора из Лос-Анджелеса.

— Какие новости? Спинной мозг Патрика поражен апластической анемией.

Из груди Кэтлин вырвался вздох облегчения:

— Но ведь в подобной ситуации это даже хорошо!

— И в то же время — плохо!

— Плохо?

Неужели апластическая анемия оказалась все-таки вторичным явлением, а в спинной мозг проникли раковые клетки или какие-то экзотические паразиты, с которыми пока нигде не научились бороться?

— Вам удалось определить причины анемии?

— Нет. Именно поэтому, как я уже вам вчера говорил, мне пришлось отложить биопсию. Перед ее проведением я надеялся повысить процент содержания лейкоцитов в крови. Однако каждая новая клетка, смешиваясь со старыми, погибала в течение доли секунды. То же самое происходило с красными кровяными тельцами. Все же я провел биопсию, но конкретных результатов пока не получил.

— Патрику, наверное, и раньше делали переливание крови, — высказала предположение Кэтлин.

Такой вывод напрашивался сам собой. Повышенная чувствительность Патрика могла появиться после проведенного в прошлом масштабного переливания крови.

— Патрик утверждает, что ничего подобного не было, — возразил Стивен. — В пятнадцатилетнем возрасте, правда, он лежал в больнице, но не помнит, чтобы тогда ему делали переливание крови. Мне кажется, суперчувствительность у Патрика врожденная.

Положение явно было очень серьезным. Если содержание лейкоцитов в крови невозможно поддержать на нужном уровне, который продолжает стремительно падать, то Патрик непременно умрет. Умрет прямо там, в Уэствудской больнице, на глазах у одного из лучших гематологов в мире.