Путешествие на "Брендане". По пути Ясона. Экспедиция "Улисс" - Тим Северин

— Не верю своим глазам, — пробормотал Том. — Думаю, он собирается выложить борт целиком, прежде чем хотя бы начать другой. Мне бы такую уверенность в том, что все получится, как надо. Знаешь, я никогда ничего подобного не видел!

Вассилис ухитрился поставить с ног на голову и другую кораблестроительную теорию. Исследователи много писали о трудностях ожидающих того, кто попытается воспользоваться старинным методом соединения досок корпуса — так называемым методом шпилек и пазов. Этот метод — утраченное искусство, и потому эксперты в один голос заявляли, что воссоздать его чрезвычайно затруднительно. В ребре каждой доски следует проделать череду пазов, в которые будут вставляться плоские шпильки — на половину своей длины; следующая по порядку доска при таком методе надевается на шпильки сверху. После этого шпильки закрепляются деревянными же язычками-фиксаторами. Это весьма утомительный, однако вполне надежный способ крепления корпуса. Согласно исследованиям, необходимо потратить долгие часы на освоение этого метода, чтобы вычислить, где именно и на каком расстоянии друг от друга должны располагаться пазы, и определить правильный угол и размеры шпилек. Нам говорили, что времени на это уйдет очень много, так что строительство корабля займет не менее двух лет. Вассилис же, когда мы поделились с ним своими опасениями, только фыркнул. Том показал ему модель паза со вставленной шпилькой и фиксирующим колышком. Маэстро лишь пожал плечами.

— Это мелочи, — сказал он. — Я возьму две доски, вырежу пазы и клинья, составлю доски вместе и — тук-тук! — Он сделал характерный жест человека, забивающего гвозди молотком. — Все будет в порядке.

Пазы и крепления корпуса:

1 — шпильки в пазах; 2 — фиксирующие колышки

Разумеется, Вассилис оказался абсолютно прав. Первая доска внизу корпуса встала на место столь быстро и ловко, будто наш маэстро применял метод пазов и шпилек всю свою жизнь. Прочие доски тоже не вызвали у него никаких затруднений; при этом Вассилис работал фактически в одиночку, тогда как мастеров древности окружали многочисленные помощники и рабы, которые, в частности, вырезали для них сотни пазов и вытесывали сотни колышков. Чтобы облегчить труд маэстро, мы нашли простенькую машину, способную выполнять ту же работу, и пригласили молодого плотника-англичанина Тима Ричардса. Тим управлял машиной и готовил для Вассилиса колышки из древесины бука. К корпусу, конечно же, маэстро Тима не подпускал — при всяком удобном случае он напоминал нам, что корпус — его личное дело, с которым он намерен справиться самостоятельно и в соответствии с собственными воззрениями.

Некоторые его техники производили поистине драматическое впечатление. Он только-только закончил один борт; получилось великолепно — настоящее произведение искусства, крутой бок желтоватого отлива, с торцами колышков, фиксировавших шпильки. Прохожие останавливались и восхищенно глазели на это чудо, сотворенное человеческими руками. Вдруг Вассилис куда-то исчез, но вскоре вернулся, волоча за собой газовый баллон и горелку. Зажег горелку и направил струю пламени прямо на доски! На мгновение нам почудилось, что он обезумел и готов сжечь корпус дотла. Но нет — в тот самый миг, когда доски начали чернеть, Вассилис повел струей пламени, будто это была краска, а не огонь. И тут нам стало понятно, что он делает: он высушивал пламенем отверстия, в которые собирался вставить дополнительные колышки. В сухом дереве колышки будут держаться надежнее. Таков был его радикальный метод сушки древесины; когда Вассилис закончил, прекрасный корпус выглядел так, будто на нем практиковались пожарные.

Несколько дней спустя мы с Томом перекусывали у себя на квартире, когда с верфи донеслись истошные вопли. Мы выскочили на балкон и увидели, что, похоже, произошел несчастный случай: корпус больше не покоился на деревянных колодах — рухнул на бок и лежал на земле. Мне одновременно пришло в голову множество последствий случившегося — кого-то придавило упавшим корпусом, доски треснули от удара о землю… Том помчался на верфь, потом неожиданно вернулся.

— Я за камерой, — пояснил он, отдуваясь. — Пошли, увидишь, что учинил твой Вассилис.

— Что стряслось? — спросил я. — Почему корабль лежит на боку?

— Увидишь. Это обязательно надо сфотографировать. Вассилис явно решил, что с правым бортом уже все и пора заняться другим. Никого не предупредив, он выбил подпорки с одной стороны, позвал Мимаса и Тима, велел им ловить, а сам перевернул корпус! — Том озадаченно покачал головой. — Надеюсь, он ничего не повредил.

Я так и не привык к манере Вассилиса перекатывать корпус с борта на борт, словно это был не корабль, а слон, которого мыли в реке; впрочем, это был далеко не единственный повод для беспокойства. Я сильно тревожился относительно того, получим ли мы все разрешения, необходимые для повторения пути аргонавтов к их цели — легендарному царству Колхида, где хранилось золотое руно; ныне Колхида стала Советской Социалистической Республикой Грузия. За советом я обратился к лорду Килланину, бывшему президенту Международного олимпийского комитета, который в бытность руководителем МОК сумел наладить отличные отношения со многими мировыми лидерами. Он незамедлительно связал меня с советским министром спорта, который сделал мне интригующее предложение: человека, который, скорее всего, заинтересуется моей экспедицией, звали Юрий Сенкевич; это был хорошо известный врач и телеведущий.

Имя было мне знакомо. Сенкевич в качестве корабельного врача ходил с норвежским путешественником Туром Хейердалом на борту плотов «Ра» и «Тигрис». Кроме того, он вел чрезвычайно популярную программу о путешествиях на советском телевидении. Я написал Юрию и передал письмо через атташе по культуре посольства СССР в Лондоне; в письме содержалась просьба помочь с официальным разрешением доплыть до Грузии. Письмо кануло в недра посольства, и несколько месяцев мы пребывали в полном неведении. Время от времени я заходил в посольство, и неизменно вежливый и обходительный атташе по культуре сообщал, что ответа пока нет. Приходилось ждать и уповать на то, что хлопоты не окажутся напрасными; между тем строительство корабля продолжалось, я постепенно набирал экипаж. В один прекрасный день мне вдруг позвонил лондонский корреспондент ведущей советской газеты.

— Мистер Северин? Могу я взять у вас интервью? — спросил он. — Я хотел бы поговорить о вашей новой экспедиции.

Я немало удивился, поскольку публичных объявлений пока не делал.

— Да, конечно, — ответил я. — Но скажите, откуда вы о ней узнали?]

— Мой редактор связался со мной из Москвы и попросил сделать интервью с человеком, который хочет отправиться за золотым руном. Юрий Сенкевич рассказал о вашей экспедиции в своей программе и заявил, что советское телевидение покажет ваше прибытие в Грузию.

Два дня спустя пришло и официальное подтверждение из посольства. Мне дали разрешение причалить к берегам советской Грузии. Власти СССР обещали всяческую помощь и содействие, предлагали даже пополнить мой экипаж, когда мы окажемся на советской территории. Похоже, новый поход за золотым руном постепенно становился событием международного масштаба.