Золушки для холостяков - Маша Царева

– Она тоже могла бы стать звездой, – неуверенно сказал он, – она ничем не хуже, чем та, которую сосватала мне ты. Тоже участвовала в этой дурацкой передачке, тоже рвется вперед.

– Если не брать в расчет тот факт, что она голодранка. У нее нет влиятельного отца, который смог бы нам помочь.

– Зато у нее есть голос! Ты слышала, как она поет?

– И слышать не хочу, – скривилась женщина, – голос в России никому не нужен. Все поют под «фанеру». А в студии можно из какого угодно голоса «вытянуть» приличное звучание.

– Но в ее случае и вытягивать ничего не надо. Она настоящий самородок. Я считаю, что нам с нею просто повезло. А та… Ты прости, ну не смог бы я с ней.

– Это почему же, интересно мне знать? – прищурилась она. – Красивая ведь девчонка, холеная! Да любой нормальный мужик был бы с ней рад! А ты не смог.

– Ну прости, – опустил глаза он, – не знаю… Женщинам такое не понять. Она какая-то противная. Хотя даже не могу объяснить, что с ней не так. Зато та, другая, меня по-настоящему вдохновила. Я загорелся работать, теперь у меня и у самого есть план!

– Ну-ну, – недоверчиво хмыкнула она.

– Я уже арендовал студию и подготовил со знакомым юристом контракт.

– А где ты собираешься брать денег на то, чтобы поставить ее клипы в ротацию? И на то, чтобы эти клипы были приличными? Ты знаешь, сколько стоит один съемочный день, например Грымова?

– Пока и знать не хочу, – твердо сказал он, – сейчас буду заниматься репертуаром и репетициями. Потом устрою девочке пару концертов. У меня много знакомых в ночных клубах.

– Я надеюсь, ты в нее не влюбился? – спросила женщина, глядя в сторону.

Она делала вид, что ей безразличен его ответ, каким бы он ни был. Но по ее напряженным плечам он понял, что это не так.

И тогда он обнял эти плечи, притянул ее к себе и прошептал ей в висок:

– Конечно нет, дурочка. Ты же знаешь, что я люблю только тебя.

Вечером, почувствовав в своем настроении тонкие депрессивные нотки, я позвонила Татьяне. Как-то так вышло, что к Але мы с Татьяной относимся немного снисходительно. Все же между нами возрастная пропасть в целых восемь лет. Восемь лет непрерывного поиска приключений на собственную филейную часть – это для женщины ох как много. Поэтому мы всегда не прочь за глаза обсудить Алину жизнь, и эти разговоры, как правило, проходят под девизом «О времена, о нравы!»

Как выяснилось, позвонила я не вовремя – по ее кокетливому утробному похохатыванию я сделала вывод, что либо я потревожила ее в самый разгар обещающего быть страстным свидания, либо Танька просто-напросто пребывает в самой веселой стадии легкого алкогольного опьянения.

– Настюха! – рассмеялась она. – Ты знаешь, что жизнь хороша?!

– Догадываюсь, – осторожно согласилась я, одной рукой прижимая телефонную трубку к уху, а другой пытаясь выдавить уже доставший меня прыщ.

– Так что ты позвони мне завтра, и мы это подробно обсудим!

– Постой, постой. Как это завтра? Ты что, не одна?

– Одна, не одна, какая, на фиг, разница, – веселилась Танька, – вчера одна, сегодня не одна уже. Ты же знаешь, как это у нас, свободных девушек, обычно бывает!

Кажется, я права на все сто и даже двести процентов – поскольку Танька и пьяна, и находится в обществе очередного претендента на ее интимные ласки.

– А я хотела об Альбине поговорить, – разочарованно протянула я, уже понимая, что беседы в жанре оживленной сплетни не получится.

– А, ты об этом ее Гришке, что ли?

– Ты уже знаешь? – поразилась я. – А я-то думала, что она мне первой сказала.

– Да нет, Алька всегда сначала ко мне со своими проблемами бежит, – немного самодовольно заметила Танька, как будто бы Альбина была не нашей общей подружкой, а мужиком, на которого мы обе навесили несмываемый ярлык «лакомый кусочек».

– И что ты обо всем этом думаешь? – осторожно поинтересовалась я.

– Я так за нее рада, – разочаровала меня накачанная каким-то веселящим пойлом подруга. – Алька ведь – это совсем не то, что мы с тобой.

– В смысле?

– Алька – романтическая барышня. Ей замуж надо, а не с нами гулять, – нравоучительно сказала Татьяна и, понизив голос, добавила: – Настена, я с таким мужиком познакомилась вчера! Мне кажется, что я скоро тоже перейду в другой лагерь!

– Что ты имеешь в виду? – В военной терминологии я была не сильна.

– Ну мы сейчас находимся в лагере девушек, пытающихся устроить свое моральное и материальное счастье с помощью мужчин, так?

– Материальное – это больше по твоей части.

– Да ладно, – хихикнула Татьяна, – просто я в этом смысле более конкретна. Уверена, что ты бы тоже была не прочь сесть к кому-нибудь на шею.

– Вообще-то…

– Но сейчас речь идет не об этом, – перебила она. – Понимаешь, я впервые в жизни увидела мужика, ради которого я согласна перебежать в лагерь домашних куриц!

Я представила, как Татьяна в плюшевом халате читает, сдвинув брови, кулинарную книгу, а потом звонит мне и спрашивает, сколько граммов ванильного сахара соответствует обычному кусочку рафинада, и мне стало страшно.

Вопрос философский: а разве это не то самое счастье, изобилие которого я, по идее, должна искренне желать своей лучшей подруге? Разве слова «обустроенность» и «счастье» не являются в современном обществе синонимами?

Может быть, это и так, но что-то я не уверена в том, что отсутствие приключений может и вправду сделать мою Татьяну счастливой.

Так же как и не уверена я в том, что же нужно для полного счастья мне самой.

Однако на другом конце провода немного обиженно сопела Танька, она ждала какой-то реакции на шокирующее сообщение, и я постаралась ее не разочаровать.

– Поздравляю! – воскликнула я. – Ты тоже его из-под чьего-нибудь носа стырила?

Я и сама знаю, что реакция моя была несколько неадекватной. Но что бы вы сделали, если бы две ваши самые близкие подружки с интервалом в два часа торжественно объявили, что они встретили мужчин своей мечты, в то время как у вас прыщи, нет денег на приглянувшиеся туфли, почти три недели не было секса и в разгаре предменструальный синдром?

Но Танька так глубоко погрузилась в болото своей эйфории, что даже не обиделась.

– Его зовут Дима. Настенчик, я больше не могу говорить! Мы сидим в ресторане, он в туалет отходил, возвращается!

Даже не попрощавшись, никак не отреагировав на мое плохое настроение и не поинтересовавшись, не нужно ли мне чего-нибудь (а вдруг у меня закончилось мыло и нечем мылить веревку), лучшая подружка отсоединилась.

А я в сердцах выдернула телефонный шнур из розетки и отправилась в ванную, где в очередной раз решила: