Печать русского символизма - Николай Алексеевич Богомолов

качество литературного отдела «Золотого руна» могло быть еще лучше, если бы в конце 1907 г. основным руководителем журнала стал Вячеслав Иванов, о чем шли долгие переговоры, был даже приготовлен проект соглашения, которое должны были подписать Рябушинский и Иванов. Однако Рябушинский в последний момент отказался от такой возможности, сохранив за собой право вмешиваться не только в редакционные дела, но и в общую литературную политику.

Следует отметить и то, что Рябушинский не ограничился только изданием журнала. Ему сопутствовали художественные выставки «Голубая роза» (1907), «Салон Золотого руна» (1908 и 1909), и «Золотое руно» (1909 и 1909/1910), издание книг (о чем см. выше) и другая активность. Однако, как кажется, сравнивать по масштабу и значению деятельность Рябушинского с тем, как устраивались выставки и театральные предприятия С. П. Дягилева, было бы совершенно несправедливо: за Дягилевым был вкус, художественная инициатива и организаторский талант, за Рябушинским – только деньги[84].

Основной причиной закрытия журнала стало заметно ухудшившееся финансовое положение Рябушинского, но исчерпанность основных не слишком богатых журнальных идей также давала себя знать. Последний номер, означенный 12-м за 1909 г., вышел в свет летом следующего, 1910 года.

В то же время существенным мотивом для практически одновременного прекращения «Весов» и «Золотого руна» было появление нового богатого журнала, на некоторое время сумевшего привлечь многих ведущих писателей, связанных с символизмом. Речь идет о журнале «АПОЛЛОН»[85] (1909–1917; на начальной стадии подготовительной работы обсуждалось также заглавие «Акрополь»). Редактором журнала стал искусствовед С. К. Маковский, и значительная часть каждого номера «Аполлона» была посвящена искусству, преимущественно современному, как русскому, так и иностранному. Однако на протяжении первых лет существования литературный отдел и литературная часть хроники журнала также были чрезвычайно важны.

У истоков журнала, помимо самого Маковского, претендовавшего лишь на то, чтобы определять искусствоведческую линию и давать самые общие указания в сфере журнальной политики, стояли Вяч. Иванов, И. Ф. Анненский, А. Л. Волынский, М. А. Волошин, Александр Н. Бенуа и ряд более молодых писателей (Н. С. Гумилев, Конст. Эрберг, С. А. Ауслендер, О. Дымов и др.). После быстрого самоустранения Волынского, отказавшегося от сотрудничества по идейным соображениям, в формировании теоретической платформы приняли участие Анненский, Маковский, Иванов и Бенуа. В открывающей первый номер декларации, составленной этой четверкой, говорилось: «Давая выход всем новым росткам художественной мысли, – „Аполлон“ хотел бы называть своим только строгое искание красоты, только свободное, стройное и ясное, только сильное и жизненное искусство за пределами болезненного распада духа и лженоваторства» (Аполлон. 1909. № 1. Отд. I. С. 4). И в дальнейшем Маковский, направляя деятельность «Аполлона», стремился к тому, чтобы имя «бога меры и строя» определяло принципиальные выступления. При этом существенным для него был принцип: «„Аполлон“ должен быть журналом, объединяющим „модернистов“ разных оттенков, – а не партийным органом с узкой „кружковой“ программой…»[86].

Первоначально каждый номер «Аполлона» делился на три блока: статьи, хроника и «Литературный альманах». Впоследствии «Литературный альманах» был уничтожен (в 1912 г. вместо него была издана одноименная книга), в 1911–1912 при «Аполлоне» издавалась «Русская художественная летопись», втягивавшая значительную часть хроники. Среди принципиальных статей первых полутора лет издания (журнал начал выходить в октябре 1909 г. и сквозная нумерация шла до конца 1910; в год выходило 10 номеров) были «О современном лиризме» Анненского, «В ожидании гимна Аполлону» Бенуа (вызвавшая, впрочем, довольно решительное несогласие Иванова), «О проблеме театра» Иванова, «О прекрасной ясности» Кузмина, «О театре» В. Э. Мейерхольда, «Пути классицизма в искусстве» Л. С. Бакста и др. Особое значение для судеб символизма имела публикация в «Аполлоне» переработанных для печати докладов Вяч. Иванова и Блока («Заветы символизма» и «О современном состоянии русского символизма»), сделанных ими весной 1910 года в Обществе ревнителей художественного слова. Эта публикация вызвала оживленную полемику, единодушно считаемую главным симптомом кризиса символизма. Существенное значение в журнале приобретала развернутая хроника, однако особое внимание в ней уделялось событиям художественным, и той полноты освещения литературных событий, которой отличались «Весы», «Аполлон» никогда не достигал.

Литературные произведения, печатавшиеся в «Аполлоне», были большею частью ориентированы на «кларизм» в том смысле, который придавал ему Кузмин в статье «О прекрасной ясности», то есть «аполлонический взгляд на искусство: разделяющий, формирующий, точный и стройный»[87]. В числе постоянных сотрудников были Кузмин, Ауслендер, О. Дымов, А. Н. Толстой, Н. С. Гумилев, Ю. Н. Верховский, М. А. Волошин, значительная часть которых образовала так называемую «молодую редакцию» журнала[88], ставшую во внутрисимволистской полемике на сторону Брюсова, отстаивавшего эстетическую доминанту искусства. Этой же «молодой редакции», постепенно отодвигавшей на задний план не слишком активных в журнале Иванова и Бенуа (напомним, что Анненский скончался в конце 1909 года), принадлежал и отдел хроники, где рубрику «Письма о русской поэзии» вел преимущественно Гумилев, «Заметки о русской беллетристике» – Кузмин, а «Петербургские театры» – Ауслендер. И вряд ли случайным было то, что именно «Аполлон» в 1913 опубликовал первые манифесты акмеистов, а вслед за этим стал регулярно печатать их произведения. Однако с 1912 г. роль литературного и литературно-критического отдела «Аполлона» уже значительно уменьшилась, он практически перешел в разряд изданий по искусству. И роль символистов в нем практически сошла на нет.

Следует отметить, что «Аполлон», как и «Золотое руно», обладал значительной внежурнальной активностью: при нем существовало Общество ревнителей художественного слова, организовывались многочисленные выставки живописи и графики, концерты, выпускались разного рода издания, как литературные (уже упоминавшийся альманах), так и искусствоведческие[89].

С прекращением «Весов» и «Золотого руна», изменением ориентации «Аполлона» на Вяч. Иванова, идеи которого разделялись далеко не всеми, для желавших отстаивать идеи высокого символизма практически не оставалось печатного органа. На краткое время им стал журнал «ТРУДЫ И ДНИ: Двухмесячник издательства „Мусагет“». Уже в 1907 г. Э. К. Метнер задумывает журнал «Мусагет» (издательство тогда должно было называться «Культура»), планы которого несколько конкретизируются в 1909 г., когда прекращаются «Весы». Однако реальные очертания проект обрел лишь в конце 1911 – начале 1912, когда уже существовало издательство «Мусагет» с реальными финансовыми возможностями. С самого начала журнал предполагался как орган весьма замкнутого круга писателей, в первую очередь Белого, Блока и Вяч. Иванова, причем он мыслился как своеобразный журнальный эксперимент: «Желательны афоризмы, схемы бесед, записи на полях книги, дневник современной души»[90]. Однако усилиями прежде всего Белого в проект уже при подготовке первого номера были втянуты новые авторы, что с самого начала разрушило предполагавшееся единство позиции[91].

По первоначальному замыслу, сформулированному Вяч. Ивановым[92] в предисловии «От редакции», «первое, специальное назначение журнала – способствовать раскрытию и утверждению принципов подлинного символизма в области художественного