Горный стрелок - Михаил Нестеров

Взявшись за капроновый шнур, Сергей быстро выбрался наверх. Только он отвязал веревку от сосны, как ствол скользнул в расщелину.

Курочкин смотал шнур и вернулся за сумкой. Еще раз окинув взглядом мрачный ледопад, он пустился в путь.

* * *

«Давай...» – торопил себя Сергей, миновав пологий склон ледопада. Ноги окоченели, он проваливался в снег по колено, но шел.

«Давай, руссо...» Он дышал на одеревеневшие пальцы, делая короткие перерывы. Неудобная дорожная сумка, годившаяся лишь для туристических поездок, отчаянно мешала.

«Давай, туристо...»

Температура воздуха приближалась к двадцати градусам. Руки замерзли, и Курочкин не смог подтянуться, чтобы забраться на трехметровый вертикальный снежный карниз. Здесь шли его товарищи – кто-то выдолбил в снегу ступени. Он шел правильно. Осталось совсем чуть-чуть, только преодолеть карниз. Сергей мог и закричать, позвать на помощь, но он – скалолаз, и сам поднимется на ровную и довольно большую площадку.

Сергей снял ботинки, расстегнул сумку и сунул в нее ноги. Руками массируя пальцы, согнулся пополам, согревая ноги и руки дыханием.

– Я удачливый, – дышал он в сумку. – Я дошел...

Солнце уже давно скрылось за горами, ветер начал крепчать. Но здесь, под снежным карнизом, было тихо.

Пора. Сергей быстро обулся, закинул сумку за спину и, подняв руки, погрузил пальцы в снег.

Алина Райдер преодолела эту вертикальную стену в три приема. Сергей уложился в два. Теперь – вверх, по длинному снежному коридору. Дальше пойдет широкая трещина, но на ней давно уже сооружена искусственная переправа.

Сергей прошел по шаткому мостику, на ходу прикидывая расстояние до плато. Короткий отдых, последние усилия, и – он распластался на снегу, а глаза уже искали очертания палаток и шеста с российским флагом.

На глаза невольно навернулись слезы: «Не все... Только двое... Славка, Виктор... Не все...»

Он замерзал, не мог пошевелиться, силы внезапно оставили его.

«Вот сейчас кто-нибудь выйдет из палатки, и я махну рукой. Далеко, но меня увидят».

И, словно подслушав мысли Сереги Курочкина, из маленькой, стоящей особняком палатки вышла Алина Райдер.

Несмотря на вечерний холод, на ней был только комбинезон и толстая вязаная шапочка. Алина быстро скрылась за ледяной глыбой.

Рука Сергея замерла на полпути, а готовый вырваться радостный крик застрял в горле.

Откуда в лагере женщина? Сергей инстинктивно вжался в снег. Внутренний голос подсказал ему, что нужно где-то укрыться. Просто необходимо, чтобы его не увидели.

Скалолаз быстро перекатился через себя, чертыхаясь и волоча за собой багажную сумку. До более-менее надежного укрытия в виде небольшого сугроба было метров двадцать. Он еще несколько раз перекатился и, приподнявшись на локтях, внимательно осмотрелся.

Флаг. Наш флаг. Российский. Большой. Вместо красного цвета – алый. Скоков еще матерился по этому поводу, требовал приобрести «нормальный». Но за делами о нем забыли. Так. Маленькая палатка – не наша. Вон та – тоже. А вот эти две – наши. Так... А это кто?

Выбираясь из рукава большой палатки, на воздух вышел Хорст Кепке. Он зябко повел плечами, поглядывая в сторону ледяной глыбы. Даже Сергею было видно, что он хочет последовать за женщиной. Кепке посмотрел на часы. Жест – нервный и вроде как нетерпеливый. Взгляд мужчины блуждал за глыбой, а сам он топтался на месте.

Сергей повел головой. Из-за временного укрытия показалась женщина. Смеется. Он приложил к ушам ладони и от напряжения закрыл глаза.

Эти двое разговаривали по-немецки.

– Меня ждешь?

– Ага.

Женщина засмеялась. Она сняла шапочку и тряхнула головой. По плечам рассыпались длинные волосы.

Сергей во все глаза глядел на эту странную пару, ничего не понимая. А те продолжали разговаривать. Он не расслышал, что спросил мужчина, но женщина потребовала от него impfbescheinigung – справку о вакцинации. Мужчина, видимо, на что-то решился. Он довольно громко произнес: «Aller anfang ist schwer» – «Лиха беда начало» – и резко шагнул к женщине.

Сергей ничего не понял, он увидел только вскинутые вверх ноги мужчины.

Зависнув на мгновение в воздухе, тот ударился о твердый наст практически головой. А женщина... Она стояла перед ним на коленях и держала в вытянутых руках пистолет.

Сергей услышал обрывок странной фразы: «...reifendmck...» Женщина говорила о давлении в шинах. При чем тут шины? «А-а... – дошло до него. – „Спусти давление в шинах“. Остынь, значит. Нет, куда я попал? Немцы, пистолет...»

В голову лезла совершенно дикая мысль: война.

Сергей тряхнул головой.

Из соседней палатки показался еще один мужик с коротким автоматом. Он пообещал застрелить Хорста, если тот продолжит домогаться Алины.

«Нет, куда я попал? – продолжал сам у себя допытываться Сергей. – Хорсты, Алины... А Слава, Виктор, Игорь, Женька... Все они там, в расщелине».

Сергей зло глядел на немку, влезающую в свою палатку. Двое мужчин продолжали негромкий разговор. Стало темно. Но еще было видно, как небо заволакивают снежные тучи. Сергей просто не представлял, как он проделает обратный путь через ледопад.

Ему многого недоставало: теплой одежды, например, обуви, хоть какой-то еды, да и силы были на исходе.

«Все равно я дойду». Он скрипнул зубами и стал осторожно подвигаться к мосткам.

Мирослав Кроужек взял бинокль и долго разглядывал заснеженные палатки по другую сторону ледопада: над биваком клубился дымок, сновали люди, трехцветный флаг гордо трепетал на ветру.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил у него Петр.

Вице-премьер не ответил. Он пытался разглядеть лица людей. Но расстояние не позволило. Альпинисты под российским флагом выглядели тараканами.

Рядом стоял начальник охраны – в теплом свитере, стеганых штанах и высоких альпинистских ботинках. В первый раз примеряя их, Новак сморщился: «Как корове седло». В горах, если не считать Татр, он не был. И здесь, на отметке свыше пяти тысяч метров над уровнем моря, ему дышалось с трудом. Нехватка кислорода заставляла Яна делать частые и глубокие вдохи. Медицинская норма для человека – шесть вдохов-выдохов в минуту, у Новака получалось десять-двенадцать. Голова слегка кружилась.

Он тоже напрягал зрение, пытаясь как можно лучше разглядеть лагерь русских. Но видел он то же, что и его шеф.

От созерцания Новака оторвал восторженный окрик Петра Миклошко.

– Панове! – воскликнул он, по давней привычке обращаясь на польский манер. – Это гениально!