Ветер в ивах - Кеннет Грэм

Барсук заботливо усадил их ближе к огню, чтобы они хорошенько прогрелись, упросил снять мокрую одежду, дал шлёпанцы и халаты, а Кроту обмыл и собственноручно заклеил ногу пластырем, так что получилось не хуже, чем до пореза, а может, ещё и лучше. В обволакивающем тепле и ярком свете, с вытянутыми к камину ногами, обсохшим и отогревшимся зверькам представилось, что они добрались до тихой гавани. Дикая Чаща осталась далеко позади, и под заманчивое звяканье мисок всё, что они испытали, представилось полузабытым сном.

Барсук тем временем деловито организовывал трапезу и, когда они окончательно согрелись, позвал ужинать. Они и раньше чувствовали голод, но при виде специально накрытого для них стола им осталось лишь выбирать, на что накинуться в первую очередь, и думать, подождёт ли всё остальное, пока они смогут уделить ему должное внимание. Беседа прекратилась надолго, а когда возобновилась, то это была уже не беседа, а малопонятный разговор с набитым ртом. Барсук не осуждал их за это, как не осуждал привычки держать локти на столе или говорить всем одновременно. Поскольку он не любил общества, он вообще считал, что это не имеет значения. (Мы-то, конечно, знаем, что он был не прав и многого недооценивал, потому что это имеет значение, и очень большое; но переубедить его было бы не так легко.) Сидя во главе стола, он рассудительно кивал, а зверьки рассказывали ему свою историю. Казалось, он не был ни удивлён, ни потрясён и ни разу не вставил: «Я же вас предупреждал» или «Я говорил вам об этом».

Крот проникался к нему всё большей симпатией. Когда ужин был кончен и каждый из зверьков наконец ощутил, что досыта наелся, никакие опасности не грозят и беспокоиться больше не о чем, они придвинулись к догорающим углям и стали думать, как хорошо после всех приключений сидеть в такой поздний час здесь. Поговорив о том и о сём, Барсук наконец сказал:

– Так что же! Расскажите, что делается в ваших краях. Как поживает старина Жаб?

– О, хуже некуда, – серьёзно ответил Крыс.

Крот, устроившись в кресле и блаженствуя у огня с задранными кверху пятками, попытался изобразить озабоченность.

– На этой неделе снова попал в аварию, причём серьёзную, – продолжал Крыс. – Видишь ли, он, хотя абсолютно не способен, обязательно хочет водить сам. Если бы он нанял достойного, спокойного, хорошо выученного зверька, платил бы ему должные деньги и во всём положился бы на него, всё было бы в порядке. Но нет: он убеждён, что создан для вождения, и никто не в состоянии его вразумить. Остальное следует автоматически.

– Сколько их у него было? – мрачно вопросил Барсук.

– Аварий или машин? – уточнил Крыс. – Впрочем, для него это одно и то же. Жаб есть Жаб. Это седьмая. Что же до прочего – знаешь его каретный сарай? Так вот, он набит – буквально по самую крышу набит! – обломками автомобилей, каждый размером не больше твоей шляпы! За счёт тех шести, которые приходится брать в расчёт.

– В больнице был трижды, – вставил Крот, – а сколько штрафов переплатил, страшно даже подумать.

– Да, с этим тоже беда, – продолжал Крыс. – Все мы знаем, что Жаб богат, но он не миллионер. Он безнадёжно скверный водитель и не обращает внимания ни на порядок, ни на закон. Он рано или поздно будет убит или разорён, одно из двух. Барсук, мы ведь его друзья! Надо ведь что-то делать!

Некоторое время Барсук напряжённо думал. Наконец он заговорил:

– Ну, вот что! Вы, конечно, знаете, что я сейчас ничего сделать не в состоянии.

Друзья согласно кивнули. По неписаным правилам ни от кого из зверьков нельзя требовать серьёзных, тем более героических усилий в мёртвый зимний сезон. Все ходят сонные, кое-кто вправду спит. Всех сковывает погода, все отдыхают от летних дней и ночей, когда напрягались все мускулы и в любой миг могла потребоваться вся сила.

– Отлично! – продолжал Барсук. – Но как только год переломится, ночи станут короткими и полночи всех будет грызть беспокойство и стремление к восходу солнца быть уже на ногах – вы знаете, как это бывает…

Оба зверька кивнули. Они-то знали!

– Тогда, – развивал свою мысль Барсук, – мы – ты, я и наш новый друг Крот – займёмся Жабом всерьёз. Так или иначе, этот вздор пора прекратить. Мы приведём его в чувство, и если понадобится, то и силой. Мы… Да ты спишь, Крыс!

– Я – нет. – Крыс, вздрогнув, проснулся.

– Он после ужина раза три уже засыпал, – хихикнул Крот.

Сам он, не зная почему, был весел и даже оживлён. Всё объяснялось просто, ведь он по крови и воспитанию был подземным жителем и чувствовал себя в норе Барсука как дома, а Крыс, спальня которого выходила окнами на широкую реку, был угнетён и подавлен.

– А теперь пора спать, – заключил Барсук, поднимаясь и вставляя свечи в подсвечники. – Идёмте, я покажу вашу комнату. Утром не торопитесь, завтрак будет готов, когда пожелаете.

Они прошли в длинное помещение, напоминавшее не то спальню, не то чердак. Полкомнаты занимали зимние запасы Барсука: груды турнепса, яблок, картофеля, корзины с орехами, кувшины мёду; на другой половине две маленькие белые лежанки выглядели уютно и заманчиво, а бельё на них было хотя и домотканое, но чистое и восхитительно пахло лавандой. Мигом сбросив одежду, Крот и Водяной Крыс с восторгом и умилением забрались под одеяла.

Пользуясь разрешением Барсука, усталые зверьки вышли к завтраку поздно и обнаружили на кухне у горящего очага двух молодых ёжиков, которые из деревянных мисок ели овсянку.

Ёжики пригладили иглы, встали и вежливо поклонились вошедшим.

– Садитесь, садитесь, – кивнул им Крыс. – Наворачивайте свою овсянку. Откуда вы взялись, ребятишки, небось в снегу заплутали?

– Да, сэр, с вашего позволения, – вежливо сказал старший ёжик. – Мы с малышом Билли, мы в школу шли, мать нас послала, хотя погода была – ох! – и мы, конечно, сбились с дороги, сэр, а Билли перепугался – он ещё маленький, боится всего, – взял и расплакался. К счастью, мы наткнулись на чёрный ход господина Барсука и решились постучаться к нему, сэр, потому что господин Барсук очень добрый, его здесь все знают…

– Понятно, – сказал Крыс, отрезая себе несколько ломтиков бекона, пока Крот разбивал яйца на сковородку. – Как погода? Можешь не говорить мне так часто «сэр», – добавил он.

– О, жуткая погода, жуткий снег, сэр, – сказал ёжик. – Сегодня таким господам, как вы, совсем нечего на улице делать.

– А где господин Барсук? – спросил Крот, подогревая у огня кофейник.

– Хозяин пошёл в свой кабинет, сэр, – ответил ёжик. – Он сказал, что будет очень занят сегодня утром и чтобы его ни под каким видом не беспокоили.