Кремль 2222. Измайловский парк - Сергей Слюсаренко

– Эх, бросить все и уехать за Купол жить, – мечтательно сказал Редедя, наколов на нож большой кусок сочного мяса. – Ведь жизнь у нас одна.

– Конечно, жизнь одна, – согласился Остронег. – Но ты ведь сам понимаешь…

– Понимаю. За нами Москва, оставим ее, гадость эта, мутанты и био, по всему миру за Купол рванут, – согласился Редедя. – Но помечтать-то не грех.

– Не грех. Грех дело свое предать. Но не виню тебя. У самого такие же мысли. Вот только одно знаю. Посидишь тут – через неделю от тоски завоешь. Ты же воин, и твое дело – твой меч.

– Это точно.

– Так, Одинец, доставай флягу, все равно дальше утром пойдем! – Остронег понял, что настроение товарищей надо поднимать.

Фляга со спиртом оказалась как раз кстати. Отдав Перуну первую каплю, друзья чокнулись и выпили за волю и за свое оружие.

Хоть мир за Куполом и казался безопасным, на ночь поставили дозор. Утром, как только забрезжил рассвет, вперед пошли разведчики, Ждан с Остронегом. Не было смысла идти к поселку плотной группой, не выяснив ситуацию. Посему два лучших следопыта отправились чуть впереди всех, в пределах визуального контакта. Они двигались по лесу аккуратно и стремительно, как тонкая иголка сквозь кучу соломы, не задевая ни стебелька. Непроходимая чаща с редкими звериными тропами, которыми сотни лет не ходил человек, пропускала разведчиков нехотя, заставляя преодолевать буреломы и влажные низины, пахнущие болотным газом. Прелая хвоя заглушала поступь, словно лес хотел, чтобы шаги человека, давно бросившего и подмосковный лес, и подмосковные луга, и подмосковные реки, никогда не прозвучали здесь вновь. Наконец деревья расступились, вечная лесная тень стала расцвечиваться живыми солнечными зайчиками, пробивавшимися сквозь сосновые кроны, и впереди замаячил просвет.

Запах еды выдал колонию задолго до того, как ее увидели. Осторожно, так чтобы не шелохнулась ни одна веточка и ни один листик на дереве, Ждан и Остронег заняли позицию на опушке, в сотне метров от поселка.

От деревни остались только сгоревшие срубы, а на месте, где раньше была рыночная площадь, стояли походные шатры. Посередине на костре в большом чане кипело варево. Чуть в стороне мирно дремал страж, опершись на свое копье. Чувствовали себя шайны в полной безопасности. А вокруг площади стояли высокие колья. На них с непонятной жестокостью были нанизаны тела поселенцев, уже начавшие разлагаться под летним солнцем.

– Это или разведка, или просто банда шайновская, – сделал вывод Остронег. – Нет штандарта, – значит, из разных кланов набрали.

– Крысособак, небось, варят, – прошептал Ждан.

– По запаху понял? – Остронег залег в густой траве рядом со Жданом.

– Да они всегда их варят. Чего тут угадывать? По шкурам видно, – Ждан ткнул пальцем чуть левее костра. Там и вправду лежали кучей свежие, еще окровавленные шкуры. Ждан плюнул от отвращения. – Запахов тут хватает и так.

В итоге удалось выяснить, что весь гарнизон шайнов – всего человек двадцать. Двое готовили еду, один стоял на страже, остальные сидели по шатрам.

Тихо, словно их здесь никогда и не было, Ждан с Остронегом уши с опушки туда, где их поджидал основной отряд.

– Сразу не нападаем, ждем, пока они свое хлебово доварят и слопают. Шайн после еды вял, как муха осенью, – изложил план Остронег. – Согласны?

– Значит, мы есть не будем, – с грустью произнес Редедя.

– Чай заварим, зверобой полезен, а добавим забой-травы – так и силы восстановит. А поедим потом, – строго сказал Остронег. – Не время сейчас кашеварить.

Развели еле видимый костерок, в котелке заварили пучок травы. Ароматная забой-трава, за которую отвечал ведавший в травах Оселя, самый старший в группе, не только заглушила голод, но и придала сил перед переходом и неминуемой схваткой. На опушку к лагерю шайнов вышли как раз вовремя. С площади доносился гвалт.

– О, точно жратву делят. Выступаем? – Ждан вопросительно глянул на старшего.

– В дальнем шатре – их главарь, шибко ткань на покрове дорогая. Не жалеть никого, вожака ловить, если у меня не получится. Учтите, там не просто сборище кланов, там ассасины в основном. Видите, сколько народу на кол посадили? – Остронег легко встал с земли и размотал дерюгу со своего меча.

Его примеру последовали и остальные. Потом, не говоря ни слова, понимая друг друга только по взглядам, «Говорящие с мечами» выдвинулись через опушку к поселку и взяли в кольцо стойбище шайнов. Вернее, зашли на него с пяти разных направлений.

Сидящие вокруг чана шайны с удовольствием пожирали похлебку, время от времени вылавливая из жижи разваренные куски мяса. Отвратительный запах становился еще тошнотворней от того, что к нему примешивался смрад разлагающихся трупов на кольях, которые торчали среди сгоревших домов.

Первым не выдержал Одинец. Увидев, как два шайна начали ссору из-за полуобгрызанной головы крысособаки, он беззвучной тенью метнулся к пирующим. Одновременно Оселя, не самый быстрый в отряде, подкрался сзади к караульному и резким ударом слева разрубил того от плеча до печени. Развалившийся на две части воин не издал ни звука. Стремительное нападение привело лагерь шайнов в полное смятение. Уничтожив поселок, они никак не ожидали возмездия.

Несколько человек полегло прямо у чана с едой, остальные успели схватиться за оружие. Это только раззадорило атакующих. Человек – не мутант, и потому в фехтовальном бою вполне предсказуем. Тем более для «Говорящих с мечами». Редедя крутил своим клинком адскую мельницу, не давая шайнам возможности вступить с ним в схватку. Меч-полтораручник бешено вращался в ловких руках, время от времени изменял свою траекторию и крушил оторопевших врагов. Одинец наоборот делал скупые выпады только для того, чтобы поразить очередного противника. Ждан рубил налево и направо, его движения были настолько точны и лаконичны, что казалось, будто против него выступали не хорошо обученные разведчики, а стадо неподвижных болванов. Скоротечная схватка длилась не более двух минут. Оселя следил, чтобы ни один из шайнов не ушел, и добивал удиравших с поля боя.

Остронег не ввязался в схватку, а отправился на дальний конец поселка, куда практически не доносились звуки боя. Там, нарочно в отдалении от всех, стоял украшенный дорогими тканями шатер. Судя по всему, это была резиденция командира. Зайдя с тыльной стороны, Остронег одним движением располосовал холст с вышивкой, накрывавший шатер. Внутри при свете сальной свечи, сидя на корточках, склонился над глиняной плошкой жирный шайн. Он оглянулся на шум и, увидев Остронега, выронил изо рта кусок мяса обратно в плошку. По пухлой губе на подбородок поползла полоска жира и капнула на толстый голый живот. Шайн завопил и дернулся за лежащим рядом кинжалом, но Остронег успел ногой отбросить оружие, одновременно уперев острие своего меча вожаку прямо в горло.

– Зачем поселок сожгли? – Остронег чуть надавил мечом, из-под клинка побежала тонкая струйка крови. – Кто вас послал?

– Ни панимать руська, – нагло ответил шайн.