Вилы - Алексей Иванов

Псковский дворянин Григорий Елагин 37 лет оттрубил на службе, вышел в отставку, а денег не было. И он, полковник, согласился на майорскую должность коменданта крепости. В бунт ему стукнуло уже 56. За полгода до мятежа Елагин выдал 17-летнюю дочь Татьяну за 39-летнего майора Захара Харлова, коменданта соседней Нижнеозёрной крепости. Бравый майор Харлов вместе с молодой женой пригрел и её 11-летнего братишку Колю: растил генерала.

Когда бунт подкатил к Нижнеозёрной, Харлов отправил Танюшу и Колю к отцу: Татищева крепость показалась Харлову надёжнее. Но бунтовщики взяли оба «транжемента». 26 сентября в петле погиб муж Татьяны, а 27 сентября на её глазах казнили отца и мать. На руках Танюши Харловой остался маленький брат.

Пушкину рассказали, что Танюша была невысокого роста, круглолицая и миловидная. В захваченной Татищевой крепости её приметил Пугачёв – мужик с горячей кровью, сыгравший с жизнью в чёт-нечет. Что на этом свете могло его попятить? Красивую офицерскую вдову Емельян прихватил с собой под Оренбург, а Танюша взяла и братика – с кем его оставишь в холодном, разорённом доме? Она была согласна на всё, даже на бесчестье, – ради братишки.

Через месяц Пугачёв перенёс лагерь бунтовщиков в Бёрдскую слободу. Бабу и мальчонку в телеге перевозили верные яицкие казаки. Но вдруг на полпути они остановили коней и велели офицерским детям сойти на дорогу. И потом с сёдел принялись палить по ним из пистолетов. Танюша и Коля повалились в грязь колеи.

Казакам лень было спешиваться, чтобы проверить, живы ли дворянчики. Покрутившись на конях вокруг упавших, казаки поскорей поскакали к Пугачёву – объявлять, что пленники сбёгли. А брат и сестра были только ранены. Но они боялись бунтовщиков и сползли с дороги, где их ещё могли бы подобрать добрые люди, спрятались за кустами, обнялись и насмерть вмёрзли в ледяную полночь степного ноября.

Потом Пугачёв узнал, что побега не было. Но сделанного не воротишь. Детей офицера замело порошей, однако ещё долго той зимой проезжие останавливались на знакомом повороте тракта и ходили смотреть на убитых. Мёртвая Танюша Харлова обнимала брата крепче, чем живая Таня обнимала казака Емельяна.

Эта история добила Пушкина – и вместо задуманной «Истории Пугачёва» из-под его пера полетела «Капитанская дочка». Старый полковник Григорий Мироныч Елагин подарил прекрасной пушкинской Маше, возлюбленной Петруши Гринёва, фамилию Миронова. А допросные листы Пугачёва донесли живую скорбь Емельяна по Тане: «убили её з братом за то, что я её любил. И я об ней сожалел». Пугачёв покаялся в своей вине за гибель полковницкой дочери, хотя мало ли у злодея-самозванца было грехов, чтобы сокрушаться ещё и об этом?

Пушка пугачёвцев из музея города Троицк

Казаки решили утешить Пугачёва и отправили к нему блудницу, которую взяли от гренадеров в обозе разгромленного генерала Кара. Пугачёв побаловался с девкой – и велел её повесить: потому что она «волочилась с конюхами и потом украла подсвешник серебреной».

Почему же казаки столь жестоко обошлись с Танюшей Харловой и Колей Елагиным? И почему безжалостный Емельян не отомстил убийцам? Да, мятежники вешали баб, даже беременных, но эти бабы, жёны убитых мужей, плевали в лицо самозванцу. А Танюша не плевала. Но её застрелили на грязной дороге. Всё потому, что у яицких казаков были свои планы на жену для казачьего императора.

Чувства Емельяна и офицерская вдова помешали планам казаков. И Танюшу принесли в жертву. А Емельян стерпел. Пока что яицкие казаки были его сильнее, и «улица» его оставалась «тесна». Чтобы победить казаков, ему надо будет потерпеть поражение от Оренбурга.

От начала бунта прошло всего две недели, а бунтовщиков стало уже больше тысячи, у них было 20 пушек. Мятежники без боя прошли сквозь Чернореченский «транжемент», оставленный гарнизоном, и вышли к Оренбургу – главной крепости губернии, заполненной сбежавшими жителями посадов, войсками и артиллерией. Но Пугачёв сначала решил «зачистить» территорию вокруг города и прошёл по двум крупным селениям, что подпирали Оренбург плечами.

Слободу Каргалу в 1744 году основал губернатор Неплюев. Он поселил здесь торговых татар из-под Казани. Для Пугачёва татары на площади перед мечетью застелили осенние лужи коврами и распластались ниц, пока два знатных жителя под локотки бережно вели самозванца к царскому креслу. Так мусульмане встречают не батыра, имама или визиря, – так встречают падишаха, владыку улуса. «Жители встретили меня со всякою честию, яко царя, почему тут ни одного человека и не повесил», – скажет потом Пугачёв.

Мечеть в Каргале, где Пугачёв принимал присягу татар

В Каргале к своим яицкому и илецкому полкам Пугачёв добавит татарский полк. Атаманом Каргалы станет ушлый местный купец Муса Улеев. Осадной зимой Пугачёв повадится шастать в слободу к радушному Мусе, у которого всегда будет хмельное на выбор: буйная татарская буза или весёлая русская кумышка.

После Каргалы Пугачёв двинулся в Сакмарский городок. Крепость близ впадения реки Сакмары в Яик яицкие казаки построили в 1720 году, ещё до Оренбургской экспедиции. Узнав о приближении Пугачёва, атаман городка сбежал в Оренбург. Сакмарцы звали его обратно, но он не вернулся. Бунтовщики выволокли из церкви попа и велели зачитать бумагу, что пришёл царь Пётр Фёдорыч. Поп отнекивался – дескать, помер же царь, но попу ответили: жив он, «погребён вить другой». Поп, тоскуя, зачитал манифест Пугачёва. Казаки Сакмарского городка присягнули Емельяну. А Пугачёв назначил им атаманом попа.

У бунтовщиков была вера в казачью правду, а Христос её соблюдёт или Магомет – не важно. Имамов и попов пугачёвцы бестрепетно верстали в казаки. Однажды в крепости Бузулук атаман отправил местных попов исполнять своё поручение, а попы зароптали, отказываясь. «Ково же мне послать? – изумился атаман. – Неуж снова казаков нарядить, за которыми и без того много дела? А вас при всякой церкви по два и по три. Куда вас, дьяволов, беречь?»

Сакмарский поп прослужил атаманом недолго, сакмарцы упросили Пугачёва назначить им атаманом что-нибудь более похожее на казака. И Пугачёв отрядил в Сакмарский городок своего нового любимца – древнего старика Дубовского, который в Илецком городке признал в нём царя.

В 1738 году Фёдор Дубовский служил атаманом станицы Дубовской на Волге, а станица была центром Волжского казачьего войска. Но чёрт дёрнул Фёдора пожаловаться на воровство войскового атамана Персидского. Приехали ревизоры. Атаман подмазал их, и они объявили жалобу Дубовского наветом. Фёдора кинули под кнут, а потом навечно сослали на Илек простым казаком.