Умри, старушка! - Сергей Сакин

— Смотри, — и я показываю ей наколку на левой руке — бутылку рома и слова «Уо-уо-уо!»

— Ух ты, здорово! А еще какие-нибудь тута-ировки у тебя есть? (Она так и говорит «тутаи-ровки»:).}

— Я тоже хочу себе какую-нибудь ту-таировочку, какую-нибудь маленькую, только не знаю, какую! (Какие же все-таки бабы дуры! Никакой Ремарк не поможет.)

— Да. Есть. Хочешь покажу?

— Ад, да! Покажи!

— Только не здесь, без свидетелей, — и я позволяю себе первый раз за день улыбнуться открытым текстом, похотливо, глядя в ее зрачки и ничего не скрывая. Но ненадолго — она еще недостаточно пьяная, можно спугнуть. Так просто, показать ей на секунду настоящего мужика.

Я говорю: «Знаешь, ты сегодня удовлетворила одну мою просьбу, рискнука я попросить тебя кое о чем. Я очень люблю танцевать, но совсем не умею, поэтому танцую только медленные танцы. Давай потанцуем?» — и она немедленно соглашается. Никому до сих пор не приходила в голову танцевать в этом ресторане между столиками, и поэтому все сейчас смотря на нас. А я полузакрываю глаза и щекой касаюсь ее волос, подчеркивая, что мне на все и вся плевать, когда она рядом. Ей должно это льстить.

У нее очень твердые сиськи, они упираются в мою грудь, а талия тонко-тонкая. Я несильно выставляю вперед ногу и просовываю ей между ног, прижимая ее к себе, а губами чуть целую волосы и лоб. Но как только хрилак УЭЙТС замолкает, я снова сама чопорность. Под руку подвожу ее к столику, прежде чем усадить, переворачиваю ее руку ладонью вверх и целую.

Сегодня мне везет во всем. Она никогда не пила «Лонг-Айленд-Айс-Ти» и согласна его попробовать. Этот коктейль совершенно не имеет вкуса алкоголя, но я точно знаю, что после вина он ее сшибет. Ей понравилось, и я тут же заказал еще один, пока ром из первого еще не ударил ей по шарам и она не забила тревогу.

…Потом мы шли по темному переулку, я обнял ее за талию, и она прижалась ко мне. Выйдя на Маросейку, я поднял руку, и почти сразу остановился частник. Мы уселись на заднее сиденье, и тогда я поцеловал ее первый раз. Потом еще и еще, глубоко засовывая язык в ее рот. УМНЫЙ еврей Фридлянд однажды написал, что в голове у женщин есть порно-кнопка, которую надо нажать языком. У меня, кажется, получилось. Руками я гладил ее круглые колени, поднимаясь выше и выше, пока не надавил всей ладонью на ее трусики. Даже сквозь ткань я почувствовал жар и влагу.

Дома я стянул с нее платье, едва закрыв дверь и крепко сжав, протащил в комнату и бросил на диван. Если я не присуну ей сейчас же, мои яйца просто лопнут. Когда я ее трахал, она громко кричала и повторяла, как заведенная: милый, милый, любимый, любимый, а ее груди прыгали у меня под ладонями, соски терлись между пальцами. Лишь один раз она открыла глаза, когда я кончил прямо в нее. Она даже чуть протрезвела и побежала в душ. Потом мы обнялись, и она заснула, пьяно посапывая, а я трахнул ее еще раз спящую, поставил будильник и, счастливый, отрубился.

…Я разбудил ее очень рано и, торопя словами «Скорей, милая, я на работу опаздываю, скорей!», впихнул ее в платье и, схватив за руку, поволок на улицу. Быстро поймал машину и сказал — до «Щукинской». «Щукинская» от моего дома очень далеко, и дорога туда настолько замысловата, что запомнить ее она никак не сможет.

…У метро я подхожу к первой попавшейся конторе (чуть ли не ЖЭК), обнимаю ее очень ласково, и спрашиваю, позвонит ли она мне сегодня. Потом даю наобум семь цифр и захожу в контору.

…Пять минут стою в предбаннике, где меня никто не заметил, потом осторожно выглядываю и только потом иду на автобусную остановку, чтобы ехать домой. Небо было затянуто облаками, накрапывал дождь. Ей, наверно, холодно сейчас ехать в легком платьице.

…Я накрылся с головой простыней и заснул.

На улице наши порядком пьяненькие Катя и Ляля потребовали, чтобы мы нашли им: а) еду, б) вписку, в) продолжение банкета. Я предложил им самим попробовать себя в искусстве воровства алкоголя. Наши чиксы прошли закалку не где-нибудь, а в «Серне», и мою, в общем-то, невинную фразу они восприняли как а) вызов, б) выебон. Нестройно шагая и гордо подняв подбородки, они направились в ближайший супермаркет.

Уже на ступеньках перед стеклянными, на фотоэлементах, дверьми, мы с Псом стали в два нетрезвых голоса их отговаривать и убеждать обождать с кражами до завтра. Наши чиксы бомжевали первый раз, до этого у них текла обеспеченная, спокойная жизнь. Но от рождения они оказались особо восприимчивыми к адреналину, алкоголю, наркотикам и грязному сексу. В конечном итоге, они сейчас стоят на ступеньках перед супермаркетом и пытаются вырваться из наших цепких объятий, чтобы отправиться на грабежи и разбой.

Наши с Псом глотки — луженые, и такого эффекта на нас выпитое вино не оказало. Да и будь мы хоть трижды в РОВНО, воровство у нас в крови и в инстинктах, и мы понимаем, что первый раз, да в пьяном виде — чиксы засыпят-ся с очень высокой долей вероятности.

Этот бой мы проиграли. Как и все бои с нашими чиксами. И сейчас мы стояли на ступеньках, ожидая их возвращения, мрачно грызли ногти, курили — одну сигарету в тридцать секунд и молились…Катя выскочила первой, в трех метрах за ней — Лялечка. У Кати-Девушки было две бутылки коньяка, у Лялечки — пара виски. Глаза у них вылезали из орбит, волосы развевались по воздуху, они непрерывно, на одной ноте, верещали. Ведьмы, ни дать ни взять. Бежали они неправдоподобно быстро. И еще через секунду сердце упало в пятки не у пьяных чикс, а у нас. Следом вылетел охранник, в дурацкой униформе. Одной рукой он держался за фуражку, в другой — держал газовый баллончик. Убежать у чикс не было никакого шанса.

Через одну десятую секунды секьюр поравнялся с Псом, и тот, повинуясь не разуму (в этот момент я просканировал его мозг), а инстинкту, провернулся на пятке, чуть согнув ногу в колене, и другой ногой долбанул бегущего по лодыжкам. Он упал — фуражка в одну сторону, баллончик в другую. Лицо Пса оставалось безмятежным, ничего не выражающим, зажатая в губах сигарета при резком движении просыпала несколько искр. Но оказывается, этот парень был сделан из крепкого материала. Меня даже обдало лесными запахами ясеня, дуба и других особо твердых пород дерева. Еще через секунду он уже поднимался с асфальта, прямо передо мной. Я понял — эстафетная палочка теперь у меня. Я согнул руку и с резким приседом локтем долбанул охранника по складкам на шее, под затылком. Он опять упал, но теперь медленно, в два этапа — сначала на колени, потом лицом вперед, с неживым стуком, как полено.

Краем глаза, спасительным сверхсознанием, я увидел кадр, промелькнувший три секунды назад, за секунду до вылета чикс из магазина: автобус, плавно замедляющий ход и заворачивающий за угол, Я заорал, пытаясь рявкнуть «За мной!!!!», но, выдавая лишь «АААЗЗЗААА!!», побежал за угол. Через несколько скачков я почувствовал, что Пес, держа обеих чикс за шкирки так, что их ноги висели в воздухе, несется за мной.