Первый и последний. Немецкие истребители на западном фронте. 1941-1945 - Адольф Галланд

Все это вдохновило нас попытаться провести скоординированную массированную бомбардировку. Мы летели тесным строем низко над долинами, приближаясь с тыла к вражеским позициям. По сигналу все бомбы были одновременно сброшены, так что весь груз кучно упал внизу. Мы назвали это "карликовым бомбовым колпачком".

Мои механики также придумали некий ранний прототип современной напалмовой бомбы, соединив бензиновую смесь — топливо с отработанным моторным маслом, осколочную бомбу с зажигательной. Все вместе это давало огромный разрушающий и воспламеняющий эффект. Это было примитивное, но эффективное устройство. Постепенно шаг за шагом мы набирались опыта и улучшали бомбу по своей собственной инициативе. Подробные сообщения об этом регулярно отсылались в Берлин.

Когда 25 августа пал Сантандер, нас перебазировали под Льянес, где был самый забавный или странный аэродром, с которого я когда-либо взлетал. Он располагался на плато, северная сторона которого отвесно падала прямо в море, а оставшиеся три стороны были непомерно высоки, так что это более всего походило на взлет с крыши небоскреба, расположенного на морском берегу. Для того чтобы предотвратить падения с данного теннисного корта, с трех сторон летного поля были воздвигнуты прочные проволочные заграждения.

Если оставить в стороне необыкновенную красоту летного поля — с одной стороны вид на голубой Бискайский залив, а с другой стороны вид на астурийские скалы вплоть до самой вершины пика Европы, — Льянес обладал существенным преимуществом, потому что располагался близко к линии фронта. С этого аэродрома мы совершали до семи вылетов в день и должны были вновь заправляться горючим только после каждого второго вылета. Когда же на подходе нас ожидали особенно хорошие цели или же когда дело становилось жарким мы даже оставляли двигатели работающими, пока нас снаряжали новыми бомбами и боекомплектом.

Несмотря на отчаянную и очень упорную оборону, наваррские бригады занимали одну позицию за другой. К 21 октября они взяли Хихон, последний оплот красных на севере. "Рурская область" Испании теперь была в руках Франко, а из пятидесяти испанских провинциальных городов тридцать пять находились под его контролем.

Мы осматривали достопримечательности Хихона, так всегда поступая в тех местах, взятие которых не обошлось без нашего участия. Осматривая только что захваченные районы, мы тем самым приобретали значительный опыт, да и, кроме того, нам предоставлялась возможность установить новые или возобновить старые контакты с наземными вооруженными соединениями. Одной из особенностей гражданской войны в Испании было то, что линия фронта редко проходила достаточно определенно, даже сами войска порой находились в неведении относительно ее четкой демаркации. По этой причине мы однажды потеряли троих наших летчиков, которые неожиданно для себя приземлились в расположении красных за пределами Бильбао.

После падения Хихона наступило одно из привычных на фронте временных затиший. Готовилось новое наступление на юго-западе Мадрида, но перед тем, как оно началось, неприятель вдруг сам перешел в наступление на арагонском участке фронта, яростно атаковав Теруэль. На протяжении всего этого времени эскадрильи легиона постоянно перебрасывали с одного места на другое, совершенно без какого-нибудь плана или замысла. В связи с этим мы посчитали, что длительная подготовка новых жилищ каждый раз отнимала бы много времени, заставляла делать лишнюю работу и, как следствие, вызывала бы общее недовольство. Поэтому мы задумали превратить поезд в некое подобие каравана на колесах, который бы служил нашим постоянным жилищем. Так что всей нашей компании пришлось принять участие в этой работе.

Наступил новый этап — мы строили, красили, сооружали, чистили от грязи, доставали необходимое и обустраивали наше жилье. Зато спустя несколько дней все мы — летчики, механики, вспомогательные и наземные службы — перебрались в наш новый караван-поезд, состоявший из 12 пассажирских вагонов, где были не только помещения для жилья, но и служебные помещения, мастерские, комната отдыха, кухня и прочие удобства, столь необходимые для базы истребителей во время ее активных действий. Теперь, переезжая, мы только присоединяли наше жилище на колесах к локомотиву и отправлялись в путь, уже нисколько не беспокоясь о новых квартирах. Самолеты, конечно, следовали за нами по воздуху. Каждый из нас был счастлив и доволен. С того самого момента нашим девизом стало: "Нет больше войны без нашего караван-поезда".

За повторное взятие Теруэля очень многие заплатили своей жизнью, поскольку обе стороны сражались с небывалым ожесточением. Здесь мы неожиданно для себя столкнулись с высокой концентрацией зенитного огня, включая и 20-мм зенитки "верлинген", которые применялись впервые и оказались очень эффективными. По-видимому, красные ясно осознали, что на карту поставлено нечто большее, чем просто город, три четверти которого к тому же были разрушены, и смогли организовать упорную и успешную оборону. Запланированное после захвата обратно Теруэля дальнейшее наступление войск националистов выдохлось, частично и оттого, что выросла воздушная активность противника, да и оборона заметно улучшилась. Красные бомбардировщики "мартин" постоянно наносили бомбовые удары и обстреливали наши аэродромы вокруг местечка Каламо, а также другие цели, так что мы часто были вынуждены быстро кидаться ничком на землю.

Тем не менее результативному и безрассудному Бальтазару удалось сбить четыре самолета примерно за такое же количество минут.

Под Каламохой мы познакомились с ребятами из эскадрилий Франко, летавшими на "Не-51", и обрели в них настоящих друзей. Испанцы были очень смелыми летчиками, они преодолевали технические и практические летные трудности, обусловленные незнакомым оборудованием, с присущим им ярко выраженным боевым духом.

В испанских националистических эскадрильях летчики-истребители летали на итальянских "фиатах" и зачастую действовали совместно с истребителями "Ме-109" легиона "Кондор", действуя сплоченно и дружно. Их соединения бомбардировщиков состояли в основном из захваченных самолетов "прага" и немецких "Ju-52", причем достигали совершенно замечательных результатов, особенно если учитывать их изношенные и плохо действующие самолеты.

Во время очень холодной зимы 1937/38 года боевые вылеты были прекращены. Стояли почти 20-градусные морозы, которые разрушили все наши представления о солнечном юге. Войска националистов Франко, в особенности части генерала Мороса, африканца из Йахо, страшно страдали от жестоких морозов, они даже не имели зимнего обмундирования. Мы тоже плохо переносили мороз, так как испытывали нехватку угля. В один из новогодних дней, промерзнув до костей и при отвратительной видимости — холмы были в облаках, я атаковал вражеское скопление бронированных машин и танков. Из-за малой высоты наши самолеты были изрешечены осколками наших же собственных бомб.

В тот момент положение дел под Теруэлем было критическим, что требовало от нас отдачи всех сил. Линия фронта приобрела форму вытянутой сосиски, на одном конце которой и располагался город. Посередине проходила дорога, единственная связующая нить, причем по обеим се сторонам вдоль холмистых склонов располагались позиции красных. Во время одного из своих вылетов я попал под оружейный обстрел из окопов на расстоянии около 1500 ярдов (примерно 1400 м) от дороги.