Ветер прошлого - Звева Казати Модиньяни

Саулину очень смешила эта история. Всякий раз, направляясь к камню, она ее вспоминала. В этот раз на большом валуне Саулина нашла богатую добычу. Ее ловкие, не знающие жалости ручки поймали не меньше тридцати ящериц. Она тотчас же насадила их, одну за другой, на гибкий ивовый прутик. Солнце сильно припекало на поляне, где лежал камень, и Саулина углубилась в прохладную лесную чащу, чтобы завершить свой шедевр: замкнуть кольцом ивовый прут и получить таким образом живое, извивающееся ожерелье из ящериц. Теперь все дети из Корте-Реджины будут ей завидовать.

Покончив с ожерельем, она принялась наблюдать за гнездами цапель и за плавным, величавым полетом коршуна. Опять время скользило у нее между пальцами, и, только услыхав, что колокол церкви пробил двенадцатый час, она спохватилась. Уже полдень. Сейчас отец со старшими братьями вернется домой и увидит, что Саулина снова нарушила приказ. Он будет стегать ее хворостиной, хлыстом или ремнем, а то и кулаками отделает за милую душу. В одном сомневаться не приходилось: наказание будет жестоким. Саулина с малолетства усвоила, что за свободу надо платить, и была к этому готова. Она быстро пошла к дому: когда худшего не избежать, лучше не затягивать ожидание.

Саулина выбралась на дорогу, тянувшуюся по берегу канала от Восточных ворот Милана до Кассано д'Адда. Вдоль дороги с одной стороны росли высокие серебристые тополя, а с другой — огромные древовидные акации и раскидистые тутовые деревья.

Саулине показалось, что издалека доносится глухой звук, похожий на ворчание грома. Но это не мог быть гром: на голубом небосклоне не было ни облачка, только черный коршун продолжал медленно и упорно кружить, высматривая жертву.

Тогда девочка опустилась на колени и прижалась ухом к земле. Глухой шум исходил от дороги. Значит, катит карета, и даже не одна. Очень уж сильно грохочет. Стало быть, это не дилижанс на Брешию, Верону, Венецию и Удине, тем более что он ходит по вторникам, а сегодня не вторник. Но это не похоже и на карету хозяев какой-нибудь виллы: загородный сезон еще не наступил, да и не может господская карета производить столько шума. Земля, как показалось Саулине, просто содрогалась от топота копыт, будто по дороге неслось целое войско.

Маленькая бродяжка из Корте-Реджины умела предсказывать погоду, различала голоса зверей и птиц, узнавала по количеству зеленых и желтых гусениц, пожиравших листву деревьев, будет ли лето жарким, а прижимаясь ухом к земле, могла на большом расстоянии отличить приближающуюся карету от телеги. В это майское утро, судя по звукам, она решила, что по дороге мчатся по меньшей мере четыре колесных экипажа, сопровождаемые большим отрядом верховых.

Небывалый случай! Саулина решила непременно узнать, в чем тут дело. Она тут же позабыла, что церковный колокол пробил двенадцатый час и ей надо спешить домой, хотя каждая лишняя минута опоздания грозила ей ужесточением неизбежной кары.

Сжимая в руке ожерелье из ящериц, Саулина спряталась за кустом ежевики у самой дороги. Со своего наблюдательного поста она увидела, как из-за поворота вылетела карета.

Это был простой и прочный экипаж без резьбы и украшений, как бывает на каретах знати, поднимавших пыль по дороге в далекие сказочные города — Падую и Венецию. Саулина уже видела такие. Карета неслась во весь опор, а за ней мчались солдаты на лошадях. Ах какое зрелище! Саулина сомневалась, что в Корте-Реджине кто-нибудь ей поверит, когда она начнет рассказывать о том, что видела.

Но что это? Колесо кареты расшаталось в безумной гонке и вот-вот сорвется с оси! В миг, равный вспышке молнии, Саулина представила себе, как завалившаяся на один бок карета опрокидывается, а лошади продолжают мчаться галопом, волоча ее за собой.

Не раздумывая ни секунды, Саулина выскочила на дорогу. Ей и в голову не пришло, что она может попасть прямо под копыта лошадей.

— Ла руэда! Ла руэда![6] — закричала она на гортанном местном наречии, единственном разговорном языке, который был ей знаком.

Лошади шарахнулись и чуть не взвились на дыбы. Возница с помощью солдата в голубом мундире (Саулина никогда раньше таких не видела), проклиная все на свете, старался покрепче натянуть вожжи, чтобы не затоптать эту ненормальную девчонку, выскочившую неизвестно откуда и оравшую во все горло непонятные слова.

— Ла руэда! Ла руэда! — продолжала надрываться Саулина, размахивая руками, как ветряная мельница.

Фыркающая и роняющая пену шестерка остановилась в одном шаге от Саулины, теперь дрожавшей от страха, как осиновый лист. Всадники окружили ее, поднимая тучи пыли.

Возница с кнутом в руке торопливо спрыгнул с козел. Как раз вовремя: в эту самую минуту колесо соскочило с оси, карета накренилась и тяжело рухнула на дорогу. Поднялась суета. Вооруженные люди в изодранных мундирах и стоптанных, прохудившихся сапогах помогали кому-то выбраться из кареты, сурово поглядывая на девочку со спутанными и растрепанными белокурыми волосами. Саулина чувствовала себя как лиса, попавшая в капкан. Она вся сжалась, словно пружина, готовая вот-вот распрямиться и ударить в любом направлении. В руке Саулина крепко сжимала свое сокровище — ожерелье из живых ящериц. Некоторые из них еще шевелились. Никто не успел ничего ни сказать, ни сделать. Пружина сорвалась, и Саулина бросилась прочь и мгновенно скрылась в лесу.

— Эта девочка спасла мне жизнь, — сказал офицер, выбравшийся тем временем из сломанной кареты. — Этот зверек спас мне жизнь, — повторил он.

— Слава богу, ничего страшного не случилось, — вмешался щегольски одетый господин в гражданском с аристократическим профилем, вышедший из кареты сопровождения.

— Ровным счетом ничего, — подтвердил военный в темно-синем морском рединготе. На вид ему было не больше двадцати лет. Он был бледен, на смуглом лице выделялись холодные серо-голубые глаза. — Ровным счетом ничего, благодарение богу и этой девчонке, — добавил он.

— Не будем терять время, генерал, — посоветовал гражданский. — Мы можем ехать в моей карете.

— Сперва я должен отдать долг, гражданин Мельци д'Эриль, — возразил военный.

Он схватил поводья ближайшей лошади, ловко вскочил в седло и галопом пустился по дороге прямо к видневшейся за деревьями колокольне.

У Саулины на ногах были крылья, к тому же она знала короткую дорогу до Корте-Реджины, но и военный прекрасно понимал, что единственное место, где она может укрыться, это селение, выросшее вокруг церковной колокольни. Он опередил ее, и, когда Саулина, вся запыхавшаяся, выскочила на деревенскую площадь, он уже поджидал ее. Сотни любопытных глаз следили за ними изо всех окон, дверей и подворотен.

— Я не хотела, — твердо заявила Саулина, увидев, что путь к отступлению отрезан. Так она всегда говорила отцу, когда он подходил к ней с хлыстом в руке. — Я не нарочно.

— Я ничего плохого тебе не сделаю, — попытался успокоить ее военный.

— Что вам от меня нужно?