Star Wars. Хэн Соло и все ловушки рая - Энн К. Криспин

От лихорадки кружилась голова, а Хэн все воображал, будто слышит голос капитана Шрайка, сыплющего ругательствами. Мальчишка попытался рассказать о видении Дьюланне, но губы не слушались, а язык прилип к гортани от жажды.

В следующий раз Хэн очнулся в приемной клиники. Дьюланна чинно восседала на стуле, держа на коленях тощего воспитанника, и обнимала, как будто хотела уберечь от всей Галактики разом.

Дверь внезапно распахнулась, появился дроид — высокий, оборудованный антигравитационным модулем, так что мог парить над пациентом. Дьюланна зашла в кабинет и положила Хэна на стол. Мальчишку небольно укололи в руку; дроид взял кровь на анализ.

— Вы понимаете общегалактический язык, госпожа? — поинтересовался дроид.

Хэн собрался ответить, что, разумеется, понимает и общегалактический, и еще несколько языков, и... эй, кто это здесь госпожа?!

— Хр-ррр-рн-ннн.

Ах да, медицинский дроид обращался к Дьюланне.

— Юный пациент болен кореллианской лихорадкой-танамен,— сообщил дроид.— Случай крайне тяжелый. Большая удача, что вы не стали медлить и сразу же привезли его ко мне. Но придется оставить его до завтра в амбулатории для обследования. Хотите остаться вместе с мальчиком?

Вуки рыкнула, что означало «да».

— Как пожелаете, госпожа. Я собираюсь применить интенсивную бактатерапию, чтобы восстановить метаболическое равновесие. Заодно понизим температуру.

Хэн как глянул на ожидающую его бакта-камеру, так сразу же совершил вялую попытку побега, которую Дьюланна с помощью меддроида с легкостью пресекла. Руку кольнуло вторично, а затем целая вселенная перекосилась и отключила свет.

* * *

Хэн открыл глаза, сообразив, что грустные размышления превратились в сон. Кореллианин помотал головой, вспомнив, как дрожал от слабости, когда его выудили из бакты. Потом вуки расплатилась с дроидом из своих денег (не очень, между прочим, больших накоплений) и увезла своего «приемного щенка», как она называла Хэна, обратно на «Удачу торговца».

Беглец сморщился. Ох, как взбесился Шрайк! Хэн тогда даже забеспокоился, что капитан распорядится выбросить обоих ослушников в космос без скафандров. А вот Дьюланна не испугалась, бесстрашно встала между Шрайком и мальчиком и рыкнула, что все сделала правильно, потому что иначе Хэн умер бы.

В конце концов Шрайк сдался, потому что среди украденных Хэном драгоценностей оказалось украшение с настоящей крайт-жемчужиной. Как только капитан выяснил ее стоимость, сразу же подобрел.

Хотя денег за лечение так и не вернул...

Хэн вздохнул и снова закрыл глаза. Когда Дьюланна умерла, его словно ножом полоснули, и рана все не затягивалась. Как он ни старался, не мог отделаться от боли и воспоминаний. Тогда Хэн перестал сопротивляться и вдруг понял, что думает о Дьюланне как о живой, представляет, будто разговаривает с ней, будто он рассказывает вуки о неприятностях с упрямым и неуступчивым астродроидом. Что угодно, лишь бы смягчить боль, которая со вчерашнего дня так и не унялась.

Хэн выпил еще воды, чтобы избавиться от комка в горле. Он задолжал Дьюланне... он столько ей задолжал! Жизнью, даже именем своим он обязан был поварихе... До одиннадцати лет его звали просто по имени, и мальчишка беспокоился, что так никогда и не узнает, кто он такой на самом деле. Как-то раз он пожаловался Дьюланне, а заодно поделился с ней убеждением, что если кому все известно, так это Гаррису Шрайку.

Вскоре после того разговора повариха выучилась играть в сабакк... * * *

Хэн сквозь дрему услышал, как кто-то скребется в дверь его каюты, и мгновенно проснулся. Прислушавшись, он сообразил, что нет, не пригрезилось и кто-то на самом деле царапает дверь и негромко скулит.

— Дьюланна? — прошептал мальчик, соскальзывая с узкой койки и спросонья не сразу попадая ногами в штанины мешковатого комбинезона— Это ты, Дьюи?

За дверью невнятно забубнили.

— Что значит, у тебя для меня хорошие новости?

Вуки протиснулась в маленькую каюту; огромное, покрытое шерстью тело поварихи колыхалось от возбуждения. Хэн махнул рукой, и Дьюланна примостилась на койке. Поскольку места больше не оставалось, мальчишка устроился на полу. Вуки приказала ему не орать на весь корабль, Хэн сонно посмотрел на хронометр и понял, что сейчас глухая ночь.

— Почему ты не спишь? — озадаченно спросил он и протер слипающиеся глаза кулаком.— Только не говори мне, что засиделась допоздна за картами.

Повариха кивнула, ее синие глаза блестели из-под челки спутанных бурых с проседью волос.

— Дьюланна, не томи! О чем ты хочешь рассказать? Вуки негромко заворчала.

Сон как ветром сдуло.

— Ты выяснила, как меня зовут? Но... как?

Дьюланна буркнула сквозь зубы короткое слово.

— Шрайк...— повторил мальчик.— Так я и думал. Что... как получилось? Как меня зовут?

Звали его, по словам Дьюланны, Соло. Хэн Соло. Шрайк в тот вечер серьезно перепил и начал похваляться, какую выгодную сделку заключил при перепродаже крайт-жемчуга, который стащил из богатого дома малыш Хэн. Дьюланна с самым невинным видом поинтересовалась, что, поскольку, судя по всему, удача передалась мальчишке по наследству, парнишка родом из древнего почтенного воровского рода. Шрайк смеялся до слез.

— Может, кто в его роду и был преступником, но этот Соло! Едва ли! Только не он! — капитан долго брызгал слюной, останавливаясь, чтобы глотнуть алдераанского эля.— Боюсь, Дьюланна, ты здорово ошиблась. Родители этого парня были из...

Тут он вдруг замолчал и с подозрением уставился на вуки.

— А тебе-то что за дело?

Его хорошее настроение испарилось. Дьюланна ответила повышением ставки.

— Соло,— прошептал мальчик, примеряя имя, словно новую рубашку.— Хэн Соло. Меня зовут Хэн Соло.

Он расплылся в широчайшей улыбке:

— Мне нравится мое имя! Оно здорово звучит, правда? Негромко заскулив, повариха осторожно прижала к себе воспитанника...

Хэн и сейчас улыбался при воспоминании, но то была грустная улыбка. Дьюланна желала ему только добра, но ее открытие имело самые дурные последствия. Каждый раз, когда «Удача торговца» оказывалась на орбите Кореллии, Хэн выкраивал немного времени и посвящал их учебе, вместо того чтобы шарить по чужим карманам.

Шрайку не нравилось, когда его «сиротки» тратят время на обучение. Все дети на борту «Удачи» умели читать, писать и считать. По мнению капитана, большего им и не требовалось.

Отчасти из желания во всем перечить Шрайку, отчасти по подсказке Дьюланны, Хэн держал свои уроки в тайне. Предметы, которые пришлись ему не по вкусу, юный кореллианин имел склонность игнорировать, ту же историю, например. Зато читал запоем приключенческие романы и решал задачи по математике и астронавигации. Математику он тоже не любил, но с ней пришлось смириться. Захотел стать пилотом — ничего не поделаешь, вот Хэн и потел.